Парацельс. Гений или шарлатан? - Александр Бениаминович Томчин

В ноябре Теофраст написал из Базеля письмо своим друзьям в Цюрихе и сообщал в нем о потере «преданного друга, отца и заступника».

Конфликты в семье не раз вызывали у Фробена тяжелый стресс. В случившемся с ним апоплексическом ударе (инсульте) Теофраст не видел своей вины, но противники стали обвинять его в кончине Фробена. Они распускали слухи о том, что шарлатан Теофраст лечил издателя неправильно и своими лекарствами отравил его. Смерть главного защитника нанесла роковой удар по престижу Парацельса в Базеле.

Через несколько недель после этого, в солнечное зимнее воскресенье на улице Базеля Теофраст проходил мимо собора. К собору стекалась толпа, и люди останавливались перед дверью. Доктор увидел, что к ней был прикреплен большой лист бумаги. Одновременно такой же лист появился еще на двух церквях и на здании школы. Теофраст прочитал предлинное стихотворение, написанное на латыни гекзаметром:

Душа Галена против Теофраста, а вернее Какофраста.

Зря, негодяй, ты стремишься чернить мое славное имя,

Выдумал зря столько слов, даже мне непонятных:

«Арес», «Архей», «Илиастер», какой-то «Эссатум» —

Столько чудовищ и в Африке дивной не встретить!

Что же сей бред спагирический твой означает?

Чем же ты хвалишься, словно лесная ворона —

Та, что украла чужие красивые перья?

Мысли чужие крадешь, что тебя не спасает.

Как, шарлатан, ты собрался со мной состязатьcя,

Если позорно сбежал ты от диспута с Хоком?

Клятву даю, что тебе, дармоед и бездельник,

Даже ухода за свиньями я б не доверил.

Слава твоя коротка. Ты, клянусь, недостоин

Даже горшок-то ночной выносить Гиппократа!

Всем ты известен безумием – что ж тебе делать?

Вот наш совет: лишь веревку набросить на шею!

Пусть так и будет! Читатель, прощай!

Из подземного царства.

Это был далеко не весь текст, а только то, что прежде всего бросилось в глаза Теофрасту. Одно название чего стоит! Как уже говорилось, имя Теофраст, данное ему отцом, означает «богоречивый», а Какофраст – злоречивый. Это не просто плохой оратор: слово «како» ассоциировалось с происками дьявола, от него пахло костром. Такое с ним еще не случалось – он был выставлен на посмешище всему городу!

Пасквиль был анонимный, на латыни и написан теми, кто хорошо знал его лекции. Такое могли написать только его ученики. Они желают ему повеситься?! Теофраст перечитывал и не верил своим глазам. Кровь стучала у него в висках – какой позор! Как же они могли это сделать? Те, для которых он работал днем и ночью, на которых он потратил столько труда!

Он чувствовал, что среди них у него появились противники… Некоторых смешило, что он слегка заикался. Лектор был с причудами, непохожий на привычных профессоров. Например, как-то раз Теофраст пригласил всех на лекцию о самой большой тайне в медицине, о ферментации и обмене веществ. Лекция началась с того, что он открыл кастрюлю с экскрементами и стал объяснять студентам, как по их виду ставить диагноз. Возмущенные слушатели стали разбегаться, а Теофраст кричал им вслед: «Если вы не хотите слушать о тайнах гнилостного брожения, вы недостойны называться врачами!»

Студентам затрудняло учебу то, что лектор противоречил признанным авторитетам – Галену и Авиценне, придумывал свою терминологию, изобретал новые слова. А что, если потом им придется сдавать экзамен другим профессорам? Но он же всегда объяснял студентам значение своих новых слов, думал Теофраст. Он ввел в науку многие собственные, новые понятия. Скажем, Илиастер – это хаос, из которого все возникло. Архей – регулятор, управляющий всеми жизненными процессами организма человека, например пищеварением, подобно «внутреннему алхимику».

Обвинение в плагиате – самое дурацкое из всех, не имеющее оснований. А насмешка над «спагирикой» – самая обидная. Авторы пасквиля cчитали шарлатанством главное в учении Парацельса – химическое получение лекарств, отрицали роль химии в медицине.

Наряду с этим в стихотворении Теофраста упрекали в том, что он в противоположность Галену применял для лечения обычные, «презренные» растения – лук и чеснок. Зато Гален прописывал морозник, который слыл лучшим средством от повреждения рассудка. В пасквиле подразумевалось, что Теофраст о морознике просто не знал. Нынешнему читателю известно, что и лук, и чеснок используются в современной медицине. Например, второй из них – при лечении атеросклероза и гипертонии. А о морознике Парацельс на самом деле знал. Еще до Базеля в своих сочинениях «Гербарий» и «Об естественных вещах» он писал о действии черного и белого морозника: «Древние философы использовали лекарства из черного морозника после 60 лет до конца своей жизни и достигали долголетия с хорошим уровнем здоровья». Так что оснований для упрека тут не было.

Мелочи? Дело, однако, не в этом. При подготовке к лекциям Парацельс диктовал Опорину комментарии к старинному объемистому учебнику в стихах о лекарственных растениях. При этом он спорил с древними авторами о полезности лука и чеснока, а до морозника еще не дошел. И в лекциях об этом пока речи не было. Кто же знал все эти подробности и мог подкинуть такой упрек авторам пасквиля? Только Опорин! И это уже не мелочь!! Опять его верный Опорин!!!

Авторы стихотворения ядовито высмеивали промахи и самоуверенность Теофраста. Их цель была очевидна: развенчать его, уничтожить как врача, преподавателя и ученого. Это глубоко ранило Парацельса на всю жизнь.

На заседании совета в ратуше Базеля рассматривался вопрос об оскорблении чести и достоинства городского врача, доктора медицины фон Гогенгейма. Была зачитана его жалоба: «Высокочтимые, благородные, почтенные, мудрые и милостивые господа! Не будучи более в силах переносить насмешки и унижения, я обращаюсь к вам с просьбой о защите, совете и помощи. … В городе расклеили листки с направленными против меня позорными стихами, подписанные вымышленным именем. Один из таких листков я прилагаю к своей жалобе, благородные, облеченные властью, почтенные и мудрые господа… Такие стихи, наносящие ущерб моему доброму имени, я не могу более терпеть… О таких же и других бранных и позорных словах мне уже иногда доводилось узнать, и они исходили от некоторых из слушателей, которые… за моей спиной проявляли враждебность.

До сих пор во избежание ссор я на них не отвечал… Теперь я понял, что это сделал, скрывая свое имя, один из моих постоянных слушателей… Другие доктора медицины настраивают их против меня и подстрекают их оскорблять меня… Для меня невыносимо терпеть такое и страдать. Покорнейше преданный вам, благородные, мудрые, строго следующие законам господа, Теофраст фон Гогенгейм,