Последний танец вдвоем - Джудит Крэнц

– В один прекрасный вечер мы обедали вместе, ты тогда была в Нью-Йорке, – отрывисто заговорила Джиджи, стоя перед Билли и стараясь, чтобы речь ее звучала бесстрастно и по-деловому. – Я как раз тогда закончила писать вступление, и мы хотели это отпраздновать. Мы болтали о самых разных вещах… а потом вдруг Спайдер поцеловал меня. Мы целовались несколько минут – вот и все, что было. Всего несколько поцелуев, но они разрушили какой-то барьер между нами – может быть, огромный разрыв между поколениями, – и мы решили, что отныне будем настоящими друзьями. Что бы ты там ни заметила, осталась только настоящая дружба.

– И вы со Спайдером по-прежнему вместе обедаете? – спросила Билли с застывшей на лице маской безразличия и тотчас ужаснулась тому, с каким неприличным любопытством это прозвучало.

Но Джиджи ответила легко:

– Конечно, время от времени, особенно когда засиживаемся на работе допоздна. Обычно с Томми, но иногда и одни. Спайдер больше не пристает ко мне с поцелуями – и никогда не будет.

– Почему ты так уверена в этом? «Никогда» – это серьезное слово. «Никогда» – это очень долго.

– Потому что я сказала ему, что это неправильно!

– Ладно, – быстро проговорила Билли, поднимаясь из-за стола. – Вот и чудно. Давай прогуляемся к орхидеям – они уже начали цвести.

– Билли, подожди, поговори со мной! – взмолилась Джиджи. – Я хочу тебе рассказать, почему это неправильно.

– Это меня не касается, Джиджи, ты не обязана ничего мне объяснять, – сказала Билли натянуто и даже с холодком, но все же вернулась и вновь села на свой стул. Джиджи тоже села и крепко взяла Билли за руку.

– О, Билли, мне так нужно поговорить с кем-нибудь! У меня нет никого в целом мире, с кем я могла бы поговорить о некоторых вещах, кроме тебя, и вот теперь я и тебя теряю! Когда я пришла сюда в первый раз – такая маленькая, замурзанная, никому не нужная – и ты приняла меня и изменяла мою жизнь, не было вещи, о которой я не могла бы сказать тебе, которой не могла бы с тобой поделиться. Но после пожара в «Грезах», когда ты уехала в Европу… С тех пор мы с тобой ни разу не были вместе, вдвоем, достаточно долго, чтобы поговорить. Сейчас – первый раз за… я не знаю какое время… – Джиджи опустила голову, чтобы скрыть волнение, скрыть слезы, выступившие на глазах, и Билли обнаружила, что гладит ее по голове и мурлычет что-то успокаивающее, словно перед ней опять шестнадцатилетняя девочка.

– Ты можешь говорить со мной о чем угодно, маленькая, ты же знаешь, – бормотала Билли. – Я просто думала, что Саша заняла мое место… Это нормально, вы ведь принадлежите к одному поколению.

– Никогда, никогда и никто не займет твоего места, Билли! Неужели ты не понимаешь? И я никогда не смогла бы рассказать Саше о Спайдере. Она бы подумала, что это смешно, или просто бы меня не услышала. Она живет в другом измерении: единственное, что ее сейчас интересует, – это Джош.

– Ну а я тебя слушаю. Меня ты интересуешь.

– Когда Спайдер меня поцеловал, после первого шока – потому что я не ожидала, что он станет это делать, он действительно застал меня врасплох – был момент, когда это показалось нормально. Но потом… Билли, единственное, что я могу придумать, чтобы выразить это ощущение, – мне показалось, что комната полна народа. Словно мы не одни. Словно Спайдер – не со мной, не меня на самом деле хочет. Я поняла это почти тотчас. Я не знаю, что он думал, когда поцеловал меня, но я точно знаю, что просто так сложились обстоятельства. Хороший обед, вино, огонь в камине – все этого располагало к поцелуям, но он заранее это не планировал. Ну, скажем, если бы ты была в Лос-Анджелесе, а не в Нью-Йорке, это бы ни за что не случилось: мы бы обедали втроем… На самом деле первое, о чем он подумал, когда я прочла ему рукопись, – это позвонить тебе в Нью-Йорк, чтобы ты послушала, но было уже слишком поздно. Я пытаюсь объяснить тебе, что между нами не было ничего неизбежного, никогда не было. А для меня поцелуй должен быть неизбежным, а не просто следствием того, что место и обстоятельства располагают и это занятие кажется забавным или интересным.

– Почему ты воспринимаешь это так серьезно? – удивилась Билли. – В наше время в твоем возрасте, Джиджи, немножко поцеловаться – святое дело! Это не обязательно должно восприниматься как нечто важное, тем более – «неизбежное». Господи боже мой!

– Немножко поцеловаться со Слайдером… это совсем не «немножко поцеловаться», – пробормотала Джиджи, – это больше похоже на… «много поцеловаться»!

– Пожалуй, да, – мрачно согласилась Билли. – Но ты что-то говорила о полной народа комнате. Здесь я уже совсем ничего не понимаю, если только ты не имеешь в виду Вэлентайн.

– Нет… нет, – сказала Джиджи, сразу поняв, что она хочет сказать. – Не думаю, что я напомнила ему Вэлентайн. Просто в тот вечер мне было так одиноко, я чувствовала себя такой… неприкаянной, мне нужен был хоть кто-нибудь рядом… Нет, в этой полной народа комнате отнюдь не было Вэлентайн. Я думаю, Спайдер ее уже оплакал и всегда будет преклоняться перед ее памятью, но сейчас он живет дальше. Скорее я имела в виду всех этих девиц – дюжины моделей, о которых он мне рассказывал, всех этих шикарных девочек, с которыми он привык развлекаться еще до Вэлентайн. А потом, самое главное – самое главное для меня, – что есть один человек… Я с ним познакомилась в Нью-Йорке. Ничего серьезного, то есть вообще ничего не было, но я не могу этого забыть. Я знаю, что забыть надо, я говорю себе, что это – вопрос времени, но, когда Спайдер целовал меня, я не могла перестать думать о… об этом человеке. Вот почему я говорю, что это неправильно.

– Этого человека зовут Зак Невски, – с ласковой уверенностью сказала Билли.

Джиджи открыла рот и вдруг покраснела от негодования.

– Саша тебе рассказала?! Но она же ни черта об этом не знает! И никто не знает!

– Саша сказала только, что ее удивляют твои отношения с Заком. Помнишь, перед Рождеством мы смотрели ее каталоги? Вот тогда она один-единственный раз упомянула о нем: ей показалось странным, что он за всю неделю ни разу не позвонил, чтобы узнать, как твоя нога.

– Тогда откуда ты все это взяла? – требовательно спросила Джиджи.

– Мне сказал Зак.

– Что-о?! – Джиджи была в полном смятении. – Почему ты так улыбаешься? – обвиняюще закричала она на Билли. – Здесь нечему улыбаться! Зак тебе сказал? Я не верю! Но, что бы он тебе ни сказал, он все врет!

– Ой, Джиджи, вы с Заком так трогательно запутались… Извини, я не должна смеяться, – кусая губы, задыхалась от смеха Билли.

– Билли, если ты не перестанешь издеваться,

– А теперь помолчи и слушай меня. Зак пришел ко мне через несколько дней после того, как ты сломала ногу. Он рассудил, что я для тебя вместо матери, и потому захотел объясниться…