Обыкновенные монстры - Дж. М. Миро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что же это такое?
– Душа, которая больше всего на свете боится смерти. Боится следующего за смертью уничтожения. Согласно древним легендам, она была заперта за железными воротами много веков назад, после великой войны. Люди надеялись, что со временем другр растворится, как и все мертвые, и перестанет сеять зло. В сказках он обычно бродит по той стороне, охотясь на потерянные души. Но на этой стороне он подвергается разложению, как и все остальное. Здесь он должен поддерживать свое существование, совершая немыслимые злодеяния.
– Дети, – пробормотала Элис.
Доктор Бергаст кивнул:
– Потому что это существо до сих пор слабо. Когда оно станет сильнее, то сможет питаться талантами любого возраста. Там, где другр, всегда проливается кровь. Человеческая жизнь для него не имеет никакого значения. Он хищник, а мы его добыча. А Джейкоб Марбер – его… его помощник и вместилище. Существо еще недостаточно окрепло, чтобы находиться в нашем мире без его помощи.
– Зачем вы мне все это рассказываете?
– Потому что мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы нашли Джейкоба Марбера.
– Я? – удивленно усмехнулась Элис.
Миссис Харрогейт, все это время спокойно стоявшая в конце прохода, вдруг тоже заговорила.
– Пока он где-то в этом мире, мисс Куик, Марлоу никогда не будет в безопасности. Да и Чарли тоже.
Доктор Бергаст поставил горшок с пересаженным деревцем на его прежнее место.
– В настоящее время другру все еще приходится действовать через Джейкоба; он его слабое место. Без него он снова превратится в ничто. Но с каждым съеденным ребенком сила его возрастает. Скоро это существо явится сюда. Вы видели, на что способен Джейкоб, – так вот, другр еще хуже.
– Мои методы рассчитаны на людей, – запротестовала Элис. – Да и Марбер может быть где угодно. Какой вообще ход мыслей у такого существа, как он? Чтобы найти его, нужно думать так же. – Она покачала головой. – Если никому из вас не удалось найти его, с чего вы взяли, что его смогу найти я?
– Нам известно, что он в Лондоне, – сказала миссис Харрогейт.
– Лондон огромен.
– К тому же теперь у нас есть нечто, чего мы не имели раньше, – добавил доктор Бергаст, отряхивая со своего халата черную землю и поднимая голову.
– Что именно?
– Вы.
Элис фыркнула.
– Точнее, ваша рана, – поправил доктор Бергаст.
Склонившись над деревянным столиком, он высыпал на него железные опилки, потом достал из кармана магнит, зажал его между большим и указательным пальцами, чтобы Элис было видно, и поводил им над металлической пылью.
– Видите, как железо стремится к магниту? То же самое происходит с Джейкобом и его пылью. Она – часть его самого. И, напав на вас, он оставил немного вам.
Голос Бергаста был спокоен, но его глаза ярко горели.
– Вы, конечно, сомневаетесь в моих словах. Но закройте глаза, мисс Куик. Расслабьтесь. Дайте себе ощутить это. Вы чувствуете его присутствие?
Она с опаской выполнила его просьбу. Губы ее пересохли, веки задрожали. Она ощутила внутри странное покалывание, которого никогда не чувствовала раньше: будто под ребра ей вонзился рыболовный крючок. Ей это не понравилось.
Бергаст внимательно наблюдал за ней:
– Вы с ним связаны.
Она потрясла головой, начиная все больше злиться. Она чувствовала себя так, будто ее унизили и оскорбили.
Миссис Харрогейт продолжала терпеливо ждать в стороне, сжимая обеими руками дорожный саквояж.
– Если у меня получится, если я найду его для вас… что вы с ним сделаете?
– Я убью его, – сказала миссис Харрогейт.
– Как можно убить такое существо? – Элис посмотрела на доктора. – Полагаю, у вас имеется какой-то план.
– Не у меня, – сказал доктор Бергаст.
Тонкие губы миссис Харрогейт расплылись в улыбке.
– Есть один способ. Если вы доверитесь мне, мисс Куик.
Элис посмотрела на выстроившиеся в ряд глиняные горшки, на доктора Бергаста. На его жесткие серые глаза, на скрытые бородой губы, на мощную шею и плечи. Внезапно выглянувшее из-за туч солнце ослепило ее.
«К черту, будь что будет», – подумала она.
– Я хочу получить обратно свое оружие, – сказала она, повернувшись к миссис Харрогейт.
20. Пропавшие
Когда Чарли впервые столкнулся с темным экипажем, он пробыл в институте уже почти две недели и все это время страдал от бессонницы.
Экипаж показался ему первым намеком на существование другого Карндейла – невидимого двойника поместья, схожего с ним во всем, вплоть до рамок с акварельными рисунками на стенах в коридорах, до клубков пыли в углах, но зловещего и как будто преисполненного какого-то сконцентрированного коварства. После этого он стал все больше задумываться над тем, что здесь происходит на самом деле и как много от него скрывают.
За неделю до этого Элис уехала в Лондон – в сумраке раннего утра, под краснеющими на востоке облаками. Она обняла Марлоу и Чарли на прощание, пока за ними с подножки кареты нетерпеливо наблюдала миссис Харрогейт, закрывшая лицо вуалью. Глаза ее походили на твердые камешки. После этого они остались только вдвоем – Чарли и Марлоу. Теперь их общение напоминало заживающий синяк, отзывающийся тупой болью на каждое прикосновение. Комако и Рибс показывали им все вокруг, а иногда к ним присоединялся и пухлый белокурый польский мальчик Оскар, крайне застенчивый, всегда в сопровождении своего влажного «мясного великана», копировавшего каждое его движение. Марлоу стал держаться к Чарли ближе обычного, пододвигал свой стул в столовой к его, забирался к нему в кровать, когда гасили свет, – одним словом, вел себя как его младший брат, и Чарли был благодарен ему за это. Впервые в жизни ему не нужно было оставаться одному.
Но однажды ночью, уже после отъезда Элис, Чарли проснулся и увидел, что Марлоу сидит у окна, поджав колени к груди и обратив лицо во мрак.
– Ты чего не спишь? – прошептал Чарли. – Приснился плохой сон?
Мальчик перевел на него свои проницательные темные глаза:
– Я слышал лошадей.
Окно было открыто, и Чарли тоже услышал тихое ржание. Он встал с кровати. Из их комнаты открывался вид на Лох-Фэй, пристань и внутренний темный остров с извилистым силуэтом древнего вяза. Впрочем, больше смотреть было не на что: двор Карндейла находился на другой стороне здания, где располагались комнаты девочек. Облаченный в одну ночную рубашку, Чарли задрожал и обхватил себя руками.
– Как ты думаешь, где сейчас Элис? – спросил Марлоу, прикусив губу.
– В постели. Если у нее есть хоть капля разума.
– Чарли?
– Что?
– Ты когда-нибудь задумывался о том, что все могло бы быть по-другому?
– Конечно.
Сев рядом с мальчиком, он вздохнул.
– Но такие мысли сводят с ума. Они не помогают. Хочешь, я принесу стакан воды?
Марлоу закинул ногу на ногу, почесывая одной пяткой другую. Он не хотел думать о чем-то другом.
– Что, если бы Бринт не взяла меня с собой? Или если бы она сбежала от Элис еще у мистера Фокса? Или если бы Элис не вытащила меня из гостиницы до того, как туда вошел Джейкоб Марбер? Если бы что-нибудь хоть чуть-чуть пошло по-другому…
На его мягком лице отразилась тревога.
– Ты думаешь, мы правда должны были оказаться здесь? Думаешь, все идет так, как следует?
– Не все имеет какую-то причину.
– Мама говорила, что у нас всегда есть выбор. И Бринт тоже. Но ведь это неправда, да? Мы же не сами выбрали приехать сюда. Ну, то есть не совсем.
– Я выбрал.
Мальчик задумался.
– Из-за своего отца, – прошептал он.
Чарли кивнул.
– Не только из-за этого. Но и из-за него тоже.
– Ты покажешь мисс Дэйвеншоу кольцо? Может, она что-нибудь о нем расскажет?
– Это секрет, Мар. Ладно? Никому об этом не рассказывай. Пока что.
– Почему?
Но Чарли лишь глубоко вздохнул и пробормотал:
– Не знаю.
В иссиня-черных глазах Марлоу, обрамленных длинными ресницами, отражалась темнота ночи. Он моргнул и поднял на Чарли глаза, в которых читалось чистое, глубокое доверие.
– Знаешь, Чарли, я рад, что все случилось так, как случилось, – прошептал он. – Потому что ты сейчас здесь, со мной.
– Я никуда не уйду, – сказал Чарли, сжав плечо мальчика. – Разве что принесу тебе воды. Давай, ложись в постель, сейчас же. Я скоро вернусь.
Он вышел в коридор, в котором царила тишина. Светильники на стенах были погашены. В дальнем конце коридора на приставном столике стоял наполненный водой кувшин из граненого стекла, из которого пили все мальчики, и поднос со стаканами на посудном полотенце. Кувшин оказался пустым. Подумав, Чарли, босой и в одной спальной
