Бальтазар Косса - Дмитрий Балашов

Деятель эпохи Возрождения, впитавший всю ее мощь, мощь личности, отринувшей от себя все церковные и человеческие запреты, мощь и слабость, ибо на этом пути с гибелью личности кончается, рассыпается прахом все то, что она совершала, будучи в силе и славе… И что сказать? Не стремится ли каждый из нас, «порченых» детей атеистической цивилизации к тому же самому, к всевластью своего «хочу»! Не мыслит ли отяготительными путы обычая, долга, ответственности перед ближними и принятой обществом морали? И что получается в результате, ежели эти изыски личностного хотения получают право на выявление, сокрушающее выработанные веками традиции и устои человечества?

Что мог сказать Косса Яну Гусу, ежели ему даже был непонятен суровый отказ проповедника отречься от своих взглядов, принести чисто формальное извинение церковной коллегии?

А Ян Гус, который считал добытую им истину абсолютом? «Докажите, что я не прав, и я тотчас отрекусь!» – говорил он. Ян Гус, для которого принципы и убеждения были много важнее собственной жизни и который верил, вот именно верил в силу слова, в силу проповеди и убеждения, и не обманулся, в конце концов, ибо своей бестрепетной гибелью вызвал обвал грозного движения гуситов, сокрушивших все и вся, и погибших не от какой сторонней силы – силы такой не нашлось, – а от несогласий и раздоров в собственном лагере.

Да, впрочем, даже и не ведая толком друг о друге, они таки столкнулись на соборе в Констанце, они вы сказали каждый свою правду, и оба погибли, один на закате, другой – перед рассветом новой зари.

И кого мы будем ставить в пример, кому подражать? Чешского проповедника, Яна Гуса, разумеется! Тут и сомнения нет. А кем многие из нас хотели бы стать, на чьем месте оказаться? Увы, на месте Коссы в пору его успехов! Быть столь же смелыми, дерзкими и удачливыми в любви… Да! Так вот! Но вернемся к нашему герою.

Дитрих фон Ним сообщает, что в последние дни февраля 1415-го года слухи о непотребствах и злоупотреблениях Коссы распространились столь широко (а кто их, позвольте узнать, распространял?!), что это вызвало тихую панику, и иностранцы даже просили итальянцев умерить свой пыл в обличении папы Иоанна XXIII. (Ага! Значит, слухи распространяла итальянская делегация? Любопытно, а какое участие в этом принимал сам фон Ним, ежели его даже иностранцы пытались урезонивать? И возникает главный вопрос: кто это все затеял, кому было нужно?).

Собор, после свержения Коссы, чуть ли не единогласно решил избрать папой на место Коссы Забареллу. Иоанн считал его другом и верил ему. Кстати, после бегства из Рима во Флоренцию, жил в загородном дворце Забареллы. И только смерть помешала Франческо Забарелле занять папский престол. Быть может, он? Быть может, зная, что Косса упрется и захочет остаться на престоле после отречения двух других пап, и зная, к тому, что в папы прочат его самого, решил помочь скинуть Коссу с престола Святого Петра?

Подумаем! Что Франческо Забарелла, как и всякий другой, не прочь был бы занять папский престол, это само собою понятно. Однако Забарелле (годы жизни 1339–1417) в эту пору было уже 76 лет. Сам он из Падуи, преподавал каноническое право, магистр, затем Доктор прав. Позже стал флорентийским архиепископом и кардиналом. Считается одним из главных инициаторов созыва Констанцского собора, требовал реформы церкви.

Забарелла, к тому же, был подлинным ученым-натуралистом, ночи напролет проводил в ботанических исследованиях и опытах вместе со своим учеником и сподвижником Пьером Паоло Верджеро, оставил после себя множество ученых трудов… И – подлый донос?

Да, конечно, Забарелла возглавлял комиссию по борьбе с ересью. Но он принципиально не любил крайних мер, то есть не любил жечь людей, предпочитая казням раскаяние и полагая, в общем вполне справедливо, что отречение еретика есть большая победа церкви, чем его сожжение. Он и Яна Гуса предлагал попросту заточить в монастырь в Швеции, а Иеронима Пражского, взяв с него грамоту об отречении от своих заблуждений, простить, и даже включить в число участников Констанцского собора, заявив, наряду с Поджо, что равному по учености Иерониму Пражскому (тот был магистром четырех университетов!) на соборе нет никого. То есть антиеретическая комиссия под руководством Забареллы что-то решала, о чем-то совещалась, но… и только! Не надо думать, что бесконечная бюрократическая волокита – чисто русское изобретение. Допетровские «приказы» работали достаточно быстро и четко. Настоящий бюрократический психоз (Щедрин называл его «бюрократическим восторгом») обрушился на нас вместе с реформами Петра I, как первый подарок «просвещенного» Запада «дикой» России.

Но на Западе умели бороться со своими болезнями уже тогда, понимая, что дело делают люди, а не бумаги, и что для того, чтобы дело успешно шло, нужно не угрозы слать, не приказы сверху «спущать», а переменить конкретных исполнителей. Короче, они понимали, в каком случае нужен фанатик-мракобес, а в каком – гуманист-вольнодумец, в каком – воин, в каком – финансист, и дело шло! Поэтому, когда потребовалось всерьез расправиться с чехами, чтобы другим неповадно было, Забареллу попросту тихо убрали с поста, которым он явно не дорожил, заменив его Джованни деи Доменичи, епископом и кардиналом Рагузским, который готов был жечь едва ли не всех подряд.

Конечно, Забарелла был дружен с императором Сигизмундом, с коим были дружны и близкие к нему Паоло Верджеро и флорентийский кондотьер на венгерской службе Пиппо Спана, граф Темешварский. Забарелла первым поддержал д’Альи и Жерсона, стал на сторону партии реформ, но уже по характеру своему не лог опуститься до грязного доноса на Коссу с совершенно необоснованными поклепами. Значит – и не он.

Парижские теологи, Жерсон и Пьер д’Альи, конечно, были против всевластия пап, считая, что высшим авторитетом римско-католической церкви должны быть соборы. (Мысль, в общем согласная и с древними законами вселенской православной церкви, мысль верная по существу.) Но пускаться в сплетни личного характера?

Пьер д’Альи! Тот самый, который был не просто принят Иоанном XXIII, но и назначен им папским легатом в Германии? Который пытался с помощью Иоанна провести реформу календаря? Этот ученый француз, выбравшийся из нищеты, убежденный богослов, выдвинувший и защищавший тезис о непорочном зачатии Богоматери? Возглавлявший в 1388-м году депутацию Парижского университета к папе Клименту? Ездивший к де Луна, дабы тот уступил престол Бонифацию IX? Канцлер Парижского университета, прокуратор французской нации, придворный священник Карла VI, высоко ставивший честь своего имени, с 1398-го года епископ Камбре, участник Пизанского собора, привыкший высказывать свои взгляды прямо и открыто, невзирая на лица… И клеветнический донос на Коссу? Вовсе невозможно! Ну и, конечно, не его ученик Жерсон!

Оддо Колонна, друг и сподвижник Коссы? Нет и нет! Петр Филастр? Единственный защитник Коссы во время суда! Луи де Бар, епископ Шалонский, авиньонский кардинал, дядя Иоланты Арагонской, опекун её сына Рене, коего объявил своим наследником в герцогстве Барском, вице-магистр ордена Сиона, к тому же? Нет и нет! Шалан? Джованни де Броньи, председатель на суде над Яном Гусом? Может быть, он? Скорее уж венецианцы, сподвижники Григория XII: Ландо и Морозини? Может быть, они? Поддержать восставшую волну клеветы они должны были, но затеять? Явно за обвинениями Коссы, помимо Сигизмундовых замыслов, должна была стоять некая злая воля, прячущаяся за безликим решением «большинства».

Собственно, «поддержать» могли многие! И Джордано Орсини, и патриарх Аквилейский, и Ландульер Барийский, и Джованни де Броньи, да и прочие. Однако необходимо указать конкретного создателя или создателей легенды, на которой, в значительной степени, основан и роман Парадисиса. Один, сам по себе, Дитрих фон Ним, даже не кардинал, ничего бы не смог сделать. Нужна была целая свора, во главе с вожаком, и вожак этот, главный организатор, так сказать «голова змеи», нашелся. Это был кардинал Рагузский (ему в 1415-м году было около 65–75 лет) Джованни деи Доменичи, представитель папы Григория XII на соборе. Богослов, преподававший в Болонье, как раз когда там учился Бальтазар Косса, доминиканец (то есть инквизитор!), магистр богословия, монах-аскет, опубликовавший «Рассуждение о семейных делах» (с ним позднее полемизировал Поджо Браччолини), ненавидивший Флоренцию и флорентийские нравы – он считал Флоренцию «сатанинским вертепом и оплотом дьявола», – друг и покровитель Дитриха фон Нима, сторонник абсолютной единодержавной папской власти, придумавший в свое время ловушку, дабы заманить Коссу в Констанцу, – заявление, что Григорий приедет на собор тоже.

Всякое общественное мнение, ежели это не стихийный взрыв народного возмущения, кем-то и где-то организуется, и очень часто именно развратное поведение является той палочкой-выручалочкой, которая помогает скидывать с мест и должностей неугодных кому-то лиц. Наши, в недавнюю пору, партсобрания с выяснением альковных подробностей являются тому блестящим подтверждением, да и суд над Берией тоже.