Василий Храбрый - Сычев К. В.

Уже смеркалось. Пахло рекой, затхлой тиной, сырой землей и кровью.

– Прощайте же родные степи и дивные небеса! – промолвил вдруг, как бы читая молитву, Ногай. – Я умираю не на старческом одре, но на своем боевом коне! Это достойный конец для старого воина! Благодарю вас за это, мои боги! Я ухожу к моему славному Предку! – С этими словами старый седовласый полководец вытянулся и затих.

– Он умер, княже! – закричали брянские воины. – Пришел конец злодею!

– Вот тебе, государь, – сказал князь Василий, склонившись перед ханом Тохтэ, неожиданно вышедшим из своей юрты, – этот поверженный Ногай! Он погиб, волей Господа, от моего меча!

– Благодарю тебя, храбрый Вэсилэ! – сказал, глядя на мертвое тело, Тохтэ. – Сами боги избрали тебя орудием моей мести! Я не забуду твоих славных дел и верной службы! Ступай же на отдых, отважный урус, и никому не хвастай о своем подвиге! Пусть все думают, что Ногай был повержен в жаркой битве не тобой, а неизвестным воином! Все-таки Ногай – человек ханской крови! Не стоит раздражать наших знатных людей…Но помни: Теперь ты будешь у меня во дворце не жалким слугой, а желанным гостем! Иди же, Вэсилэ, и радуйся: ты заслужил свое прозвище «Храбрый»!

ГЛАВА 7

ВЗЯТИЕ ШВЕДСКОЙ КРЕПОСТИ

Весной 1301 года большое новгородское войско, включавшее в себя суздальские полки, вышло из Великого Новгорода. Возглавлявший рати великий суздальский князь Андрей Александрович спешил. Новгородцы очень долго добивались прихода князя Андрея: своими силами они никак не могли справиться со шведами, занявшими побережье Невы и построившими на новгородской земле город-крепость, назвав его Ландскроной, или по-русски – Венец земли. Опасное соседство с могучими завоевателями пугало новгородцев. Не одно столетие отбивались они от шведов, но такого, чтобы враги прочно утвердились на их земле, еще не было. Вот почему новгородцы без конца посылали людей не только к своему князю Андрею, но и к другим влиятельным князьям – Александру Смоленскому и Михаилу Тверскому.

Князь Александр Глебович, имея свои нерешенные проблемы, помочь новгородцам не захотел. Но Михаил Ярославович Тверской от их предложения не отказался.

Верные люди сообщили великому князю Андрею Суздальскому о согласии тверского князя, и он сразу же решил поехать в Новгород, боясь потерять этот богатый город, выплачивавший ему неплохое жалованье. Поэтому он старался действовать как можно быстрее, чтобы опередить своего соперника. Не делая привалов, князь Андрей вел свое войско по грязным, еще не просохшим после таяния снегов дорогам и, наконец, приблизился к шведской крепости Ландскроне.

Как оказалось, враги не теряли времени зря и, пользуясь медлительностью новгородцев и неурядицами среди русских князей, построили довольно внушительный городок. Деревянные дубовые стены крепости величественно возвышались на большом прибрежном холме. С одной стороны крепость была защищена глубокой, полноводной Невой, с другой – лесом и, казалось, взять ее не смог бы никто.

Шведы, еще за два дня до прихода русских войск, совершая разведывательные поездки по Неве, обнаружили неприятеля и готовились дать ему отпор. Сам любимец шведского короля, славный витязь Стен, руководил гарнизоном Ландскроны. Он настолько был уверен в своих силах и способностях выстоять против новгородцев, что даже не прислушивался к советам других шведских полководцев.

Так, когда его прославленный воин Амундсен предложил ему послать людей в Швецию за помощью, Стен ответил: – Зачем без нужды беспокоить великого маршала? Нам самим по силам одолеть слабого противника!

Напрасно прочие знатные шведы пытались переубедить его, ссылаясь на сведения разведки о многочисленном войске русских, Стен остался при своем мнении, лишь усилив контроль над стражниками, несшими охрану крепостных стен.

Войско великого князя Андрея, нагрянув под самые стены крепости, сразу же начало, «не мудрствуя лукаво», осаду.

Без отдыха, без разбивки боевого лагеря, русские кинулись с быстро связанными длинными лестницами к стенам Ландскроны и попытались сходу взять крепость.

Шведы, не ожидавшие от противника такой наглости, едва не позволили русским захватить стены и ворваться в город. Лишь из последних сил, поснимав часть воинов с менее уязвимых участков, они отбили эту угрозу, но русские, воспользовавшись сражением на стенах, сумели нанести им колоссальный урон, подкравшись под шумок к одной из самых больших крепостных башен и, забросав ров корзинами с сухими ветками, облитыми горючим маслом, подожгли ее.

В этой башне хранился весь запас продовольствия, рассчитанного на длительную осаду. И вот теперь, когда шведы, увлеченные битвой, заметили черный дым, поваливший из башни, было уже поздно.

– Ну, что, премудрый Стен, – сказал тогда Амундсен, – теперь ты понял, что надо было «побеспокоить» маршала?

Шведский военачальник понял свою ошибку, когда уже исправить ее было невозможно. – Что ж, – решил он, – придется посылать человека к русскому князю…

Князь Андрей Александрович сидел в это время на холме в мягком походном кресле, окруженный своими видными людьми, и с интересом наблюдал, как мечутся на стенах шведы, пытаясь отразить натиск его воинов. – Гибель этих злодеев неминуема! – сказал он, усмехнувшись.

– Однако мы пока еще не взяли вражеские стены, – возразил ему боярин Окула Смагович. – И, как видно, не возьмем их в первый день!

– Возможно, – кивнул головой Андрей Суздальский. – Но я вижу, что горит главная крепостная башня! Дым густой и черный! Неужели загорелось зерно? Нет сомнения, что у шведов горят запасы продовольствия! Разве устоят враги без запасов против нашего войска? Их сдача – только дело времени!

– Это так, – согласились окружавшие князя бояре.

– Смотри же, великий князь, кажется, эти непутевые шведы вывесили белый флаг? – пробормотал один из них.

– Я все вижу, мои верные люди, – улыбнулся князь, – но пусть не надеются на мир и переговоры: я навеки искореню шведское зло!

В это время неожиданно отворились ворота вражеской крепости, и из нее вышел высокий бородатый воин, державший в руках большой белый лоскут. – Русы! – крикнул он. – Мы просим переговоров!

– Что он там вопит? – спросил с усмешкой князь Андрей.

– Просит мира, государь, и переговоров! – ответил ближайший к нему боярин Сотко Лютович. – Только что подбежал мой человек и сказал об этом!

– Зачем мне эти переговоры? – рассмеялся князь Андрей. – К чему это? Эй, мои верные люди! – крикнул он, вставая с кресла. – Ну-ка же, вперед, на город! Пора идти на последний, беспощадный приступ!