Футболономика. Почему Англия проигрывает, Германия и Бразилия выигрывают, а США, Япония, Австралия, Турция и даже Ирак выходят на первый план - Саймон Купер

Еще трагичнее было самоубийство юной Амелии Боланьос. В июне 1969 г. эта 18-летняя жительница Сальвадора дома смотрела по телевизору матч между Гондурасом и Сальвадором (исход которого определял судьбу путевки на чемпионат мира в Мексике). На последней минуте Гондурас забил победный гол, и тогда, как писал выдающийся польский журналист Рышард Капущинский, Боланьос «вскочила и бросилась к отцовскому письменному столу, где в ящике хранился пистолет. И убила себя выстрелом в сердце». Ее похороны транслировали по национальному телевидению. За гробом, покрытым национальным флагом, шли президент Сальвадора, члены кабинета министров и футболисты национальной сборной. Пройдет месяц, и смерть Боланьос даст повод к войне между Сальвадором и Гондурасом, получившей название «футбольной».

Известна также история про женщину-болельщицу из Бангладеш, повесившуюся после того, как сборная Камеруна проиграла Англии на чемпионате мира 1990 г. В предсмертной записке она написала «Камерун выбыл из борьбы, и жизнь моя кончилась». Права, в сущности, индийская газета The Hindu, отметившая на своих страницах, что граждане Бангладеш в чудовищной степени склонны к самоубийствам на почве футбола. Как сообщила газета в статье от 2006 г., после дисквалификации Марадоны на ЧМ-1994 за употребление запрещенного эфедрина «самоубийства совершили порядка сотни бангладешских футбольных болельщиков». (Было бы весьма любопытно узнать, из каких источников The Hindu почерпнула эти сведения.)

Что футбол провоцирует самоубийства — это на сегодняшний день избитая истина. Ее часто пускают в ход, желая показать, сколь сильно и глубоко овладевает футбол душами своих поклонников, а также (наряду с данными о количестве смертельных сердечных приступов, случившихся на диване во время просмотра матчей по телевизору) в подкрепление тезиса, что чемпионат мира по футболу порождает больше смертей, чем голов.

Мы действительно обнаружили очень тесную зависимость между футболом и самоубийствами. Правда, она обратная, а не прямая, как принято думать. Нет оснований утверждать, будто футбольные болельщики выбрасываются из окон из-за проигрыша своей команды. Поработав вместе с блестящей группой греческих эпидемиологов, мы собрали массу документальных подтверждений того факта, что футбол не столько толкает болельщиков на самоубийства, сколько отвращает от этого пагубного намерения тысячи людей. Словом, футбол — скорее спаситель, а не губитель жизней.

По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), каждый год в мире около 1 млн человек совершают самоубийства. Это почти вдвое больше цифры смертности от рака груди и впятеро больше, чем погибло в военных действиях 2002 г. Возьмем для примера Германию: в 2005 г., по официальной статистике, счеты с жизнью по своей воле свели 10 260 немцев — больше, чем погибло вследствие ДТП, употребления наркотиков, ВИЧ, убийств и прочих насильственных преступлений вместе взятых. Для немцев моложе 40 лет самоубийство было второй по частоте причиной смерти. Причем официальные цифры занижены, считают в университетской клинике Гамбург — Эппендорф, при которой организован центр по работе с потенциальными самоубийцами: «Не исключено, что значительная часть нераспознанных самоубийств имеется и среди случаев, отнесенных к категориям "дорожно-транспортные происшествия", "наркотики" и "смерть от неустановленных причин"».

Люди в разной степени подвержены риску суицида в зависимости от того, кто они и какое место в занимают в жизни. У вас был бы очень серьезный повод для опасений, будь вы разведенным литовцем в годах, с алкогольной зависимостью и клиническим случаем депрессии. А вот в Латинской Америке уровень самоубийств относительно низок, если не брать периоды проведения чемпионатов мира по футболу. В глобальном масштабе женщины более склонны к суицидальным попыткам, чем мужчины, однако именно для последних характерно наибольшее число «успешных» самоубийств. Так, в США из совершаемых ежегодно 30 000 самоубийств на мужчин приходится 80%. По пока еще не выясненным причинам пик самоубийств отмечается в весенне-летний период, когда световой день длиннее всего. Для Северного полушария это май — июнь.

Вопрос о причинах, побуждающих человека совершить самоубийство, волнует социологов столько, сколько существует эта наука. В 1897 г. вышло в свет исследование «Самоубийство. Социологический этюд»[37]. написанное Эмилем Дюркгеймом, выходцем из семейства потомственных французских раввинов. Это не просто одно из первых серьезных социологических исследований данного феномена. Это первое серьезное социологическое исследование почти универсального охвата. Основываясь на богатом статистическом материале, Дюркгейм показал, что когда люди утрачивают связь с социумом вследствие внезапных жизненных перемен — таких, как развод, смерть второй половины, финансовый кризис, — они иногда убивают себя. Дюркгейм делает вывод, что данная форма самоубийства «является результатом недостатка упорядоченности в деятельности человека и порождаемых этим страданий».

Несколькими десятилетиями позже социологи задались вопросом, а не являются ли результаты футбольных матчей одной из причин, порождающих человеческие страдания? Предполагалось, что число самоубийств на этой почве могло быть значительным: в конце концов, большинство самоубийц — мужчины, а для многих из них спорт составляет неотъемлемую часть смысла жизни. Профессор социологии из канадского Альбертского университета Фрэнк Тровато одним из первых начал изучать связь между спортом и самоубийствами. Он установил, что когда хоккейная команда «Монреаль Канадиенс» (а в свое время ее называли национальной сборной Французской Канады) в 1951-1992 гг. до срока выбывала из плей-офф, квебекские мужчины в возрасте 15-34 лет были более всего склонны к самоубийствам. Еще дальше пошел социолог Роберт Фернквист из Центрального университета штата Миссури. Он изучил статистику за период 1971-1990 гг. по 30 американским столицам (вместе с пригородами), где есть свой профессиональный футбольный клуб, и показал, что меньше самоубийств случалось в тех городах, чьи команды чаще всего выходили в плей-офф. В столичном регионе размером с Бостон или Атланту плавный выход в плей-офф мог снизить число самоубийств примерно на 20 в год, утверждает Фернквист. Эти спасенные жизни выступают контраргументом мифическим бразильцам, пачками выпрыгивающим из окон из-за поражения своей команды.

Позже Фернквист изучил и другую связь между спортом и самоубийствами, а именно — число самоубийств в американских городах после перебазирования местной спортивной команды в другой город. Выяснилось, что кое-кто из болельщиков, «брошенных» своей командой, был весьма склонен наложить на себя руки. Такое, в частности, отмечалось в Нью-Йорке, когда в 1957 г. оттуда съехали бейсбольные команды «Бруклин Доджерс» и «Нью-Йорк Джайентс»; в Кливленде в 1995-1996 гг., когда команда «Брауне» (американский футбол) переселилась в Балтимор, а также в Хьюстоне в 1997-1998 гг., после отъезда «Ойлерс». В каждом из названных случаев уровень самоубийств в первые два месяца после отъезда команды поднялся на 10-14% по сравнению с аналогичным периодом предшествующего года. Каждый такой переезд, видимо, подталкивал нескольких человек свести счеты с жизнью. Вот что пишет Фернквист: «Внезапная перемена в жизни, вызванная географическим перебазированием профессиональной спортивной команды, определенно заставила лиц, в значительной степени идентифицирующих себя как болельщики, по крайней мере на короткий промежуток времени, резко изменить свой взгляд на привычный порядок вещей в обществе». Понятно, что никто из самоубийц не совершил рокового шага непосредственно под влиянием потери своей любимой команды. Вероятнее всего, у них и без того хватало психологических проблем, и на этом фоне спортивное разочарование стало особенно непереносимым.

Среди «спортивных» самоубийц современности более всего прославился, пожалуй, Хантер Томпсон, активный представитель и популяризатор так называемой гонзо-жугрналистики. Для него жизнь без спорта стала невыносима, и он застрелился в феврале 2005 г., через четыре дня после того, как написал черным маркером заметку, озаглавленную «Футбольный сезон закончен»:

«Никаких больше игр. Никаких бомб. Никаких прогулок. Никакого веселья. Никакого плаванья. 67. Это на 17 лет больше, чем 50. На 17 больше, того, в чем я нуждался или чего хотел. Скучно...»

Томпсон, время от времени выступавший в роли спортивного обозревателя, был большим поклонником футбола. Это он в период президентской гонки 1968 г. составил компанию кандидату от республиканцев Ричарду Никсону, к которому, кстати, испытывал сильнейшую антипатию, в ночной поездке через штат Нью-Хэмпшир. На заднем сидении лимузина эти двое всю поездку не умолкая проговорили о футболе. «То была фантастически странная поездка, — напишет позже Томпсон. — А может, и самое фантастическое из всего, что я делал в жизни, и она тем фантастичнее, что оба мы, и Никсон, и я, получили от нее удовольствие». Воспоминания, как рассказывает Томпсон на страницах книги «Страх и отвращение политической кампании 72» (Fear and Loathing on the Campaign Trail 72), вылились в зловещие суицидальные размышления: Томпсон курил вблизи от топливного бака самолета претендента, а помощник Никсона выхватил дымящуюся сигару у него из пальцев и выбросил прочь, на что Томпсон сказал ему: «Ваше счастье, господа, что я вменяемый и ответственный журналист, а не то я бы закинул свою зажженную "Зиппо" прямо в бак».