Ветры Запада. Книга 1 - Андрей Стоев

— Мне же надо знать, способна ли она генерировать новые идеи, или же она всего лишь хороший исполнитель. Хотя нет, она, конечно, не просто исполнитель, но я пока не совсем понимаю, насколько она способна самостоятельно решать проблемы. Так что пусть пока думает. Времени подумать у неё хватит, раньше, чем через год, мы эту торговлю запускать не начнём.

— А ты что придумал? — любопытство у неё уже разгорелось вовсю.

— Да никаких сложностей там на самом деле нет. Надо продавать не просто так, а с возможностью обратного выкупа. Слитки делать номерными, и для каждого подписывать отдельный договор, где оговаривается право покупателя вернуть нам этот слиток по текущей цене минус некоторая комиссия. То есть для покупателя проблема полностью решается, при этом нам невозможно предъявить обвинение в занятии торговлей — мы же не торгуем, а продаём или выкупаем обратно свой продукт. Для покупателя наша комиссия заметной роли не сыграет — при условии длительного вложения, конечно. Понятно, что краткосрочной спекуляции, как с акциями, здесь не выйдет, ну так золото — это вообще инструмент долгосрочных вложений.

— А покупатели на это золото вообще будут?

— Обязательно будут. Первое время нам золота будет даже не хватать. Это ведь только кажется, что сотня пудов — это огромное количество, а на самом деле это капля в море. Лет через десять-двадцать, конечно, полегче станет, когда накопим золота побольше, и начнём его чаще выкупать обратно. А поначалу сложно придётся, чужое золото нам ведь продавать нельзя, придётся как-то обходиться только своим.

— Знаешь, Кени, — задумчиво сказала Ленка, — Алина как-то мельком сказала, что они с Ганой никак не могут понять, в кого ты такой умный уродился. Я их очень хорошо понимаю, я сама поражаюсь, как у тебя получается решать неразрешимые задачи, причём буквально мимоходом. И вообще, это просто невероятно, насколько хорошо у тебя выходит всё, за что бы ты ни взялся. Если бы я не видела тебя каждый день своими глазами, то я бы, наверное, и не поверила, что такой человек на самом деле существует.

— Вот как раз об этом я сейчас и думал, Лен, — вздохнул я. — Меня этот вопрос давно мучит, а в последнее время кое-какие мои подозрения, наконец, подтвердились.

— О чём ты, Кени? — нахмурилась она.

— Понимаешь, я могу поверить, что я очень умный. Могу поверить, что очень удачливый. Но всему есть предел. Да, я неплохо использовал подвернувшиеся возможности, но суть в том, что эти возможности не могут так часто подворачиваться. Это просто ненормально. Тем более что возможности не просто подворачиваются, их мне буквально всовывают. Ты, кстати, не пробовала работать с лесом вероятностей?

— Совсем чуть-чуть, — призналась Ленка. — Там всё очень сложно, это надо серьёзно заниматься, а у меня пока на это времени нет.

— Если ты пробовала менять ветку… нет, давай я лучше объясню с самого начала. Вот этот карандаш лежит на столе, потому что ты его сюда положила. Но ты могла положить его и в коробку и на самом деле ты это тоже сделала. Эти ветки существуют одновременно, просто та ветка, в которой ты кладёшь карандаш в коробку — виртуальная, призрачная. Точнее говоря, она тоже существует в реальности, просто ей соответствует слишком маленькая вероятность. Однако я могу эту вероятность повысить, и тогда уже та ветка, где карандаш лежит на столе, станет призрачной. Но такое изменение леса не происходит мгновенно. Лес сопротивляется, пытается вернуться в предыдущее устойчивое состояние, и возникает колебание вероятностей в обеих ветках. Некоторое время они даже существуют одновременно, и такие, как мы с тобой, можем это заметить. И потом ещё довольно долго после этого обе эти ветки как бы дрожат, и приглядевшись, можно понять, с какой ветки на какую была перекинута вероятность. Так вот, в случае с золотым прииском я случайно заметил, что ветка, связанная с передачей прииска, немного дрожит. А когда присмотрелся, то заметил, что дрожит и ветка, где князь вообще ничего мне про прииск не говорит. Ты понимаешь, что это значит? Это значит, что первоначально князь не собирался отдавать мне этот прииск, но кто-то воздействовал на вероятности, сделав реальной ту ветку, где я его получаю. Я даже начинаю подозревать, что все мои умные решения на самом деле вовсе не мои.

— Ты хочешь сказать, что кто-то вкладывает тебе в голову умные мысли? — непонимающе переспросила Ленка.

— Нет, вложить что-то в голову нельзя, — усмехнулся я. — Тем более, умные мысли. Во всяком случае, с лесом вероятностей это сделать невозможно. Зато можно выбрать ту ветку, где я совершаю умный поступок.

— То есть таким образом можно заставить тебя что-то сделать?

— Вопрос философский, — хмыкнул я. — Меня ведь никто не заставляет что-то делать, это исключительно мой поступок, я совершаю его сам, без всякого давления. Просто в лесу вероятностей я одновременно совершаю несколько разных поступков, и из них можно выбрать нужный. Можно ли это назвать принуждением? Я не знаю.

Ленка погрузилась в длительные раздумья.

— Нет, Кени, — наконец сказала она. — Никакой лес вероятности не сможет сделать из дурака гения и заставить его придумывать что-то умное. Я допускаю, что возможности тебе подсовывают, но реализуешь их ты сам. Ты и в самом деле очень умный. Я тобой горжусь, и мне приятно чувствовать, что другие женщины мне завидуют. Но вот то, что кто-то вмешивается в твою жизнь, пусть даже помогая тебе — это мне очень сильно не нравится. Это надо прекратить. Я уверена, что ты и сам замечательно со всем справишься.

— А уж как мне-то это не нравится, — криво усмехнулся я. — Вот только кто это делает?

— Драгана? — предположила Ленка.

— Я тоже сразу о ней подумал, — кивнул я. — Тем более, она уже проделывала нечто похожее со своей мастерской. Она была бы первым кандидатом, но она уехала, а история с прииском случилась уже после её отъезда. Это снимает с неё все подозрения. Этим занимается либо кто-то рядом, либо какая-то сущность более высокого порядка.

— А кто ещё умеет обращаться с лесом вероятности?

— Ты, например. В теории ты могла бы таким образом незаметно помогать мужу, но вряд ли ты успела достаточно научиться, чтобы так работать с вероятностями. Да мы и так оба знаем, что это не ты. Больше мне