Мистер Невозможный - Лоретта Чейз

Команда и слуги хорошо знали, что горничная Дафны спит в ее каюте, Том со своим господином, а Нафиза и Саба спят с различными хозяйственными вещами, находящимися в их каюте.

Если бы этот порядок нарушился, это всем стало бы известно. Дафна понятия не имела, будут ли мужчины думать о ней хуже или не обратят особого внимания, сочтя это чужеземным обычаем. Однако она не сомневалась, что Майлс рано или поздно услышит об этом. В зависимости от болтливости ее слуг сплетни и слухи могут распространиться вверх и вниз по Нилу.

В Англии она вела уединенный образ жизни, и мнение других людей ничего для нее не значило. Но ее имя никогда не было связано со скандалом. Майлс заменял ей семью. Она не могла опозорить его.

То, что произошло в Ассиуте, должно стать началом и концом ее близости с мистером Карсингтоном, одеваясь, решила она. Какое-то время они были отрезаны от мира и его законов. Теперь они в него вернулись и должны жить по его правилам. И она должна вернуться в реальную жизнь, к фактам, а не фантазиям.

У них с мистером Карсингтоном не было будущего. И это к лучшему. Обстоятельства свели двух людей, у которых абсолютно не было ничего общего.

Чтобы укрепить свое решение держать его на расстоянии, Дафна надела свое вдовье одеяние. Она оглядела себя и вспомнила выражение лица мистера Карсингтона, когда он смотрел на ее обнаженные груди. Она вспомнила, как, голая, она лежала в его объятиях. Боль пронзила ее сердце. Уговаривая себя быть рассудительной, Дафна направилась в носовую каюту.

Египтяне приветствовали ее в своей обычной экзальтированной манере: Том, прижав руку к сердцу, разразился длинной восторженной речью. Ребенок сделал несколько неуверенных шагов ей навстречу, затем упал на ковер и захлопал в ладошки. Даже откуда-то выскочила мангуста и обежала вокруг Дафны, обнюхивая ее ноги.

Мистер Карсингтон не сказал ни слова, а только медленно смерил ее взглядом с головы до ног. Ее лицо вспыхнуло, и она почувствовала, как жаркая волна растекается по всему ее телу.

Она перевела взгляд на мангусту.

— Златоцветка, пока я болела, повеселела, — спокойно заметила она. — И стала дружелюбнее. — Он покорил и мангусту? Да и существовал ли кто-нибудь, способный устоять перед ним? — А что случилось с драгоценной рубашкой?

— Она ее прячет, — ответил Руперт. — Сегодня она под диваном. Вы увидите, что она время от времени проверяет, там ли она. Златоцветка очень забавна теперь, когда ее лапа зажила. Я не подозревал, какие это активные любопытные существа. Она все время бегает туда и обратно, взад и вперед, все обследуя.

Мангуста, оставив Дафну, обежала вокруг дивана. Словно по дереву, взобралась на Руперта, на минуту присела на его плечо, обнюхивая его шею, затем спустилась и выбежала из каюты.

Ребенка все это очень забавляло, девочка заливалась смехом. Она встала, упала и снова засмеялась. Вошла Нафиза, взяла ребенка на руки и унесла из каюты, чтобы хозяйка могла спокойно позавтракать.

Дафна, соблюдая приличия, опустилась на диван на некотором расстоянии от Руперта. В каюту вошла Лина с большим подносом, заставленным сдобой и фруктами.

— Ну что ты стоишь тут как каменный? — закричала она на Тома. — Где кофе для твоей госпожи?

— Я забыл, мое сердце так переполнено радостью, — сказал он. — Мы все теперь целы и здоровы. Это судно наполнено счастьем. Ребенок, который умирал, смеется и хлопает в ладоши. Мой господин, которого проглотила буря, вернулся к нам. Он вернул нам нашу госпожу и вылечил ее, когда смерть пыталась забрать ее. Он найдет нашего хозяина, другого хозяина, и отберет его у чужеземных дьяволов, которые увезли его в пустыню. Их двенадцать, но мы с Юсуфом будем сражаться рядом с ним, сражаться как сотня демонов и злых духов.

— О чем это он? — спросил Карсингтон у Дафны. Она быстро перевела. Том продолжал свою речь.

— Постой, — поднял руку Руперт. — Подожди, остановись.

Мальчик замолчал.

— Чужеземные дьяволы? Их двенадцать? Откуда ты это знаешь?

— Но это все знают, — сказала Лина. — Мы слышали об этом на базаре. Караван идет в Ассиут. Они видят этих людей, один или два египтянина, а остальные иностранцы — сирийцы, греки, армяне, турки. Они не спускают глаз с высокого светловолосого человека, который очень странно говорит по-арабски и чей верблюд не слушается его. Неужели вам никто не рассказывал?

Лина с упреком посмотрела на Тома:

— Ты не рассказал ему? О том, что говорят в Ассиуте?

— О да, — сказал Том. — Я говорил вам, сэр, когда вы вернулись на судно. Все говорили вам. Все слышали это в суке.

— Ты говорил с ним по-английски? — спросила Дафна.

Мальчик задумался, затем пожал плечами:

— На вашем языке, на нашем языке, не могу сказать. Моя радость была так велика, когда я увидел вас. Слезы наполняли мои глаза. И так переполнены были наши сердца, что невозможно сказать, что мы тогда говорили.

— Лина, сядь, — приказал Карсингтон. — Ты, Том, тоже садись. Теперь по порядку, не торопясь, расскажите нам все, что слышали в Ассиуте.

Лина и Том, перебивали друг друга, как обычно были многословны, и рассказ длился довольно долго и, по мнению Руперта, становился все более и более мелодраматичным. Перевод Дафны сводил бесконечное повествование к голым фактам.

Арчдейла видели живым всего несколько дней назад, на пути в Дендеру. Если это было правдой, то «Изида» не так уж намного отстала от него, как они боялись.

Песчаные бури мешали продвижению похитителей через пустыню. Не намного отстала «Изида» и от Ноксли. Его дахабийя останавливалась в Ассиуте на той же неделе. Здесь рассказ принимал драматический оборот. «Мемнон», как говорили слуги, был хорошо известен в Ассиуте. Как только его там заметили, некоторые люди бежали из города и скрывались, пока «Мемнон» не ушел.

— Они называют этого человека Золотым Дьяволом, — рассказывал Том, — потому что у него волосы цвета золота. Он англичанин, как и вы. Но он дьявол, у него армия людей, похожих на демонов. Люди в Верхнем Египте не так боятся даже Мухаммеда Али и его солдат.

Очевидно, Золотой Дьявол стал легендой. Когда дети плохо себя вели, матери пугали, что придет Золотой Дьявол и заберет их. Том еще некоторое время говорил о Золотом Дьяволе. Дафна, как всегда, давала короткую версию на английском.

Она делала это довольно спокойно.

Когда Том ушел за кофе, а Лина за картами, которые попросил принести Руперт, он заметил:

— Эти откровения о Ноксли, кажется, не слишком поразили тебя.

Дафна ответила рассеянным невидящим взглядом:

— После того, что я узнала о моем покойном муже, сомневаюсь, что какие-либо сведения о характере мужчин могут удивить меня. Это путешествие, или миссия, как бы его ни называть, оказалось в высшей степени познавательным. Неудивительно, что Майлс считал меня наивной и не от мира сего.