Мистер Невозможный - Лоретта Чейз

Они вышли на той стороне горы, которая была обращена к Ассиуту. Город располагался в середине плодородной равнины, в лунном свете его минареты казались белоснежными. От него земляная плотина, построенная для задержания воды во время ежегодного наводнения, вилась к Нилу, изгибы которого были отчетливо видны издалека.

Руперт разглядел и маленькую деревушку Эль-Хамра, порт Ассиута, с множеством судов и лодок. «Изида» затерялась среди них. Но не дахабийя была самой большой их заботой в эту минуту, а как добраться до гавани живыми.

— Стоит ли нам рискнуть и пройти через город? — спросила Дафна. — Если мы пойдем в обход, это займет несколько часов.

— Если все ворота заперты, у нас не будет выбора. Но я бы сначала попытался войти в город. Уже поздно, и большинство людей будут дома. Если повезет, мы пройдем, не привлекая внимания.

— А те люди? — спросила она. — Может быть, они обнаружили подземный ход? Или знают, куда он ведет?

— В таком случае нам лучше поторопиться.

Никто не остановил их у юго-западных ворот. Стражник, очевидно, как и весь город, спал. Люди, собиравшиеся убить Карсингтона, не появились. Руперт и Дафна благополучно прошли почти через весь город. Но когда они приблизились к главным воротам, находившимся к реке ближе других, к ним привязался турецкий солдат.

К счастью, он был один и пьян. Когда он захотел остановить их, Дафна как бы случайно отбросила в сторону накидку. Перед глазами солдата предстала почти полностью обнаженная грудь. Пока солдат глазел на нее, Руперт достал из-за пояса пистолет и ударил его рукояткой по затылку. С тихим стоном турок свалился на землю. Дафна помогла оттащить его в ближайший переулок.

— Бежим, — сказал Руперт.

Тяжело дыша, они подбежали к главным воротам. Они были заперты.

— Это последняя капля, — сказал Карсингтон.

Он разбудил спящего стражника и потребовал, чтобы тот выпустил их. Стражник зевнул и проворчал, чтобы они убирались прочь. Дафна попыталась попросить его по-арабски.

Стражник замахал на нее руками. Они должны прекратить шуметь, сказал он. Ворота откроют в положенное время, и не раньше. Если они будут скандалить, то попадут в полицейский участок.

Вдруг из тени под стеной раздался молодой сонный голос:

— Господин! — Том?

Мальчик подбежал к Руперту.

— О, сэр, о, сэр! — Бросившись на землю, он обнимал колени своего идола. — Я знал, что вы живы. — Он вскочил на ноги. — О, леди, я так рад видеть вас. Джинн песчаной бури не унес вас.

Дафна схватила мальчика и обняла его.

— И ты тоже жив и здоров, — сказала она на его языке — Мое сердце радуется. А Юсуф?

— Мы спрятались в большой гробнице, в той, которую называют Конюшней Антара. Когда буря кончилась, мы искали вас весь день до ночи.

Он повернулся к стражнику:

— Послушай, это хозяин и его харем. Я говорил тебе, они придут. Буря пыталась проглотить их, но хозяин могуч и заставил джинна выплюнуть их. Но он сердит на это место, потому что в нем скрываются злые люди, которые желают ему зла. Пропусти его и его харем, и вслед за ним больше никого не пропускай, пока не наступит положенное время. Я прошу тебя сделать это, пока он не сглазил тебя.

Возможно, одна угроза могла бы и не подействовать, но Том подкрепил ее, протянув стражнику монеты. Ворота чуть приоткрылись и тотчас же захлопнулись за ними. Спускаясь к гавани, Дафна услышала позади гневные крики. Ворота оставались закрытыми.

Они добрались до судна и обнаружили, что команда не спит. Они быстро заставили прекратить крики радости и благодарности богам. Прошло несколько минут после того, как они взошли на борт, и «Изида» тихо выскользнула из гавани.

Едва они ступили на палубу, как появились женщины и увели Дафну в ее каюту.

О том, что происходило потом, у Руперта остались лишь смутные воспоминания. Он вымылся — или его кто-то вымыл. Он ел — или кто-то кормил его. Он не был в этом уверен. Как только Руперт доставил Дафну на судно живой и невредимой, его охватила глубокая усталость, и он прошел через процедуры мытья и еды как сомнамбула. Он не помнил, как вернулся в свою каюту и когда уснул.

Однако Руперт запомнил свой сон.

Он стоял у подножия горы, у кладбища, и смотрел на парящего над головой ястреба. Затем он увидел ее у входа в большую гробницу. Руперт окликнул ее, но она, видимо, не слышала его. Она вошла в гробницу. Он поспешил вслед за ней. Он слышал ее голос, доносящийся из глубины. Он пошел на звук, но звук не приближался. Он вошел в погребальную камеру и с бьющимся сердцем подошел к саркофагу. Он был открыт. Он заглянул внутрь. Пусто.

Руперт услышал плач и снова пошел на звук, но снова это оказалось злой шуткой. Никого. Ничего. Нет даже кусочка мумии. Только темная бесконечная пустота. Затем издалека донесся жалобный крик.

Он проснулся. Было жарко, и яркий солнечный свет пробивался сквозь щели в ставнях. Снаружи слышались завывания, в которых он узнал египетскую музыку. Матросы пели, один из них играл на дудке, другой — на глиняном барабане.

Руперт сел и оглядел каюту, его взгляд встретился с глазами Тома. Мальчик, терпеливо сидевший на корточках у двери, встал и принес кувшин с водой, тазик и полотенце.

Руперт умылся.

— Будете бриться, сэр? — спросил Том.

Руперт потрогал свое лицо и поморщился. Он надеялся, что борода выросла только за ночь. Он надеялся, что не оцарапал нежную кожу Дафны этой ужасной щетиной.

«Дафна, — подумал он. — Ее имя Дафна». Это вызвало у него улыбку, он не знал почему.

— Сэр?

— Да, да. Эйва.

Он брился и думал о ее теле, о том, как держал его в руках, о чувствах, которые тогда испытывал. Руперт вспоминал, как она бежала за ним с обнаженной грудью, придерживая рукой развевающиеся шаровары. Такая естественная, свободная от условностей, страстная… а теперь, как он внезапно осознал, недосягаемая.

Они больше не были отрезаны от мира. У них было большое судно, но их мир очень мал. Никто не знал, что произошло в гробнице над Ассиутом. Но все знают обо всем, что случается на борту «Изиды».

О, это плохо, совсем плохо!

Руперт никогда не знал, как устоять перед искушением. Он привык делать то, что ему хочется, в определенных пределах, разумеется, хотя ограничений было совсем немного. Терпение отца не было бесконечным, и Руперту хватало ума не злоупотреблять им. Отца он не боялся, как не боялся и змей. Но это не значило, что он сознательно сунет руку в гнездо ядовитой змеи. Кроме того, у Руперта даже и в мыслях никогда не было погубить репутацию дамы.

Англия, правда, была в другом мире, но письма туда доходили. Английские путешественники сообщат пикантные новости своим друзьям и родственникам с таким же удовольствием, с каким они делали это дома. Он должен держать себя в руках. Черт, кто знает, как долго?