Оковы завтрашнего сна - Вета Горч

Закончив разговор, Бедфорд изучал взглядом рабочий процесс всего участка и обратился к следователю:

– Что вы знаете о теле, которое обнаружили вчера вечером?

– Это Линда Скаллари. Я выезжал на место преступления с группой.

– Можно подробней.

Дейбора чуть ли не тошнило от повелительного тона Бедфорда. Он тяжело дышал, брезгливо подёргивая носом. Не отрываясь от монитора, взглянул на детектива, как бык на матадора, и сквозь зубы процедил:

– Мы выехали около девяти вечера по адресу парка.

– Кто вас вызвал?

– Какой‐то мужчина. Он не представился. Нам сообщили, что замечен подозрительный тип в парке с девушкой на руках. Девушка не подавала признаков жизни.

– Сколько вы ехали на вызов?

– Минуты три. По прибытию мы действительно заметили парня, что убегал от нас. Им снова оказался Брайан Брукс. И вы будете продолжать утверждать, мистер Бедфорд, что он не причастен? До сих пор желаете превратить Брайана Брукса в ответчика? – попытался передразнить Дейбор голос Бедфорда.

– Я напомню, что в данной ситуации я вам задаю вопросы.

Дейбор прыснул.

Чтобы не встречаться со взглядом детектива, следователь отвернулся, делая вид, что занят работой с принтером.

– Вот распечатки из базы данных аэропорта и входящих, исходящих звонков на номер Роджера Скифа. Большего не смог узнать.

– Спасибо. Теперь мне нужен доступ к камерам наблюдения в Колумбийском университете.

– Это невозможно.

– Дейбор, вы мне тоже не приятны. Но не ломайте комедию и приступайте к делу. У вас не так много времени, – Бедфорд глянул на часы. – От силы два часа.

Бедфорд сидел и внимательно изучал распечатанные листы, переданные следователем. Алиби Сандерса подтвердилось: в день похищения Роуз его не было в городе. И во время того, как полиция арестовала Брайана Брукса вместе с самим Бедфордом около трупа Роуз, Сандерс со своим адвокатом сидел в ресторане, чему свидетельствуют чек из заведения и слова Роджера Скифа. Отсюда следовало то, что Брэндон не виновен в делах Мёрфи и Скаллари. Ведь Линду убили так же, как и Роуз, значит это не рук дела преподавателя. И тут появляются два вопроса: кто похитил Кейт? Кто подставил Брукса? Если к первому мистера Сандерса ещё можно было приплести из‐за наличия между ними связи, то ко второму – нет. На второй вопрос можно было бы получить смутный ответ от самого фотографа.

Добро и зло есть в каждом человеке, что из этого всего пересилит – лишь вопрос времени. Обычно люди бросают всё ради какого‐то выгодного предложения, расставляя приоритеты в пользу собственного блага. А иногда приходится бороться. Собственное благо – есть собственное достоинство. Держать себя на высоте, иметь свою точку зрения и не принижаться перед другими, никому не разрешая манипулировать собой. Но даже у самого уверенного человека наступает такой период, когда на кону что‐то большее. Карьера или эго. Иногда можно чем‐то пренебречь, но поиметь куда больше с противоположной стороны. Амин Дейбор понимал это как никто другой.

Он видел себя капитаном полицейского участка, видел свой карьерный рост, великое будущее в ярких красках. И поставить на всём большой крест из‐за каких‐то принципов? Из‐за того, что он всей своей душой не может переваривать присутствии Бедфорда, что кто‐то со стороны лезет в его дела, воображая, что лучше других разбирается в этом? Дейбор однажды согласился уступить случайному Бедфорду, чтобы в дальнейшем остаться в выигрыше. Тем более не так часто буквально не за что пополняется кошелёк размером в три зарплаты.

Отбросив все стереотипы и личную неприязнь, Амин понимал, что детектив идёт на верном пути и куда успешнее самого Амина, но его амбициозное «Я» не давало во всё это поверить.

Полицейский чувствовал себя в бою с крепким соперником, который в десять раз сильнее, опытнее и ловчее. Этот бой заранее проигранный. Но Амин из последних сил хотел показать, что готов биться до конца, в нём проснулся запоздалый азарт. Бедфорд, сбившись со счёта, отправлял Дейбора в нокаут, не прикладывая титанических усилий. А Дейбор, сопротивляясь здравому смыслу, пытался показать своё превосходство, жалко валялся на ринге справедливости, окровавленный, потный, без сил, хрипя, предпринимал попытку подняться, но снова получал удар под дых, захлебываясь в собственной крови амбиций.

Пока он что‐то тыкал в мониторе компьютера, к нему снова обратился Бедфорд:

– Дейбор, мне нужно поговорить с Брайаном Бруксом.

Следователь снова вздохнул. Он поднял глаза, заметил, как на него ошарашенно смотрит Кондейл, и со стыдом опустил взгляд на стол. Что‐то пробубнил, похожее на «ещё минуту», и занялся запросом видеофайлов из Колумбийского университета, изредка поглядывая на детектива, который изучал два письма, адресованные Кейт Мортон.

Они снова лежали перед ним и мозолили ему глаза. Но Бедфорд понимал, что в упор чего‐то просто не замечает. Но чего? Он взял в руки поддельное письмо и начал перечитывать. Как только он заканчивал, то возвращался в начало и так по кругу.

Милая Кейт,

мои мысли бегут впереди строк, столько хочется тебе высказать, выговориться. Наше расставание, наше отдаление друг от друга только обострило чувства, оголило эмоции и навело резкость на понимание моего внутреннего «Я». Мне открылась вся глубина и острота моих чувств. Я люблю тебя все так же сильно.

Твой Брайан

Снова и снова Бедфорд проигрывал в голове этот текст, пока не начал цепляться не к смыслу, не к подаче, а к словам и манере их написания. Строчки были написаны изумительно ровно с сильным наклоном вправо, однако автор этого письма не умел подавлять в себе эмоции. Его выдавала рука. «Милая Кейт» было написано так же, как и весь текст, ровно и гладко, хотя в этом обращении присутствует смысловая нагрузка. Он ласково называет её «милой», но строчка ровная. От якобы переизбытка чувств не дрогнула рука. Тоже касается и фразы «я люблю тебя». Они однотипны. В них нет чувств. Но в этом письме чувства всё же получили слова, но другие: «оголило», «резкость», «острота». Именно эти слова написаны с большим нажимом, и буквы скачут вверх‐вниз. Зная определение этих слов, что в совокупности с ними и уже сложившимся образом, получается психологический портрет преступника – неуравновешенный садист, который не владеет своими эмоциями, но может их искажать, прикрывая лживой личностью.

Вот почему письма, написанные от руки, в тысячу раз дороже электронных. Потому что видны чувства. Видно, старался ли человек, выводил ли аккуратно каждое слово или второпях написал ответ, лишь бы было. Почерк передает всю глубину человеческих переживаний, всю правду, остаётся только это замечать и работать с этим.

– Готово. Мне пришлют файл через пятнадцать минут.

– Хорошо. Что насчёт Брукса?

Нехотя поднимаясь со своего стула, Дейбор сказал, куда приведёт подозреваемого, а сам направился в сторону одиночных камер, пытаясь не встретиться в коридоре с Кондейлом, видимо, чтобы не объяснить сложившуюся