Корабль-призрак - Фредерик Марриет

Филиппу снилась Амина. Вот он видит, как ненавистный Шрифтен вновь появляется над водой, взбирается на плот и усаживается рядом с Аминой. Филиппу слышится даже его противное хихиканье, когда лоцман нашептывает что-то, видимо неприятное, на ухо Амины, поскольку Амина прыгает в море, чтобы избавиться от него. Но бездна не проглатывает ее, и она остается на поверхности. Начинается шторм, Амина сидит уже в раковине, плывущей по волнам. Затем раковина попадает в полосу прибоя, тонет, а вместе с ней и Амина скрывается под волнами. После этого Филипп видит Амину, веселую и беззаботную, прогуливающуюся по берегу — море, которое все безжалостно поглощает, видимо, пощадило ее. Филипп пытается броситься к ней навстречу, но какая-то сила удерживает его. Амина машет ему рукой и произносит: «Филипп, мы встретимся еще! Да, да, Филипп, мы еще встретимся на этой земле!»

Солнце стояло уже высоко, когда Крантц проснулся и разбудил Филиппа. С помощью топора они снова добыли фруктов себе на завтрак. Филипп был молчалив, он припоминал сон, который несколько успокоил его.

«Мы еще встретимся, — вспоминал он. — Да, да, мы еще встретимся. Я благодарю тебя, провидение!»

После завтрака Крантц отправился узнать, в каком состоянии команда. Матросы были сильно измождены и долго так продержаться не могли. Но все оставались лежать на своих деньгах. На них было жалко смотреть, и Крантц попытался найти средство спасти беднягам жизнь. Он предложил: каждый закопает свои деньги так глубоко, чтобы вынуть их было очень трудно, и, таким образом, они получат возможность отправиться на поиски пропитания, не боясь за сохранность своего богатства. Его предложение было принято. Крантц принес из палатки единственную сохранившуюся лопату, и все, по очереди, закопали деньги в податливый песок на несколько футов. После этого он передал им топор. Матросы срубили несколько кокосовых пальм и хорошо подкрепились. Насытившись, они улеглись над закопанными деньгами и крепко заснули.

Филипп и Крантц посовещались, каким образом покинуть остров и куда отправиться на поиски Амины. И хотя Крантц допускал, что розыски могут оказаться бесплодными, он не решался высказать подобные мысли вслух. Оставаться на этом острове смысла для них не имело, добраться же до обитаемых островов значило остаться в живых. Крантц был уверен, что Амина уже отдала Богу душу, считая, что ее либо смыло волной в море, либо она умерла от истощения под палящими лучами тропического солнца. Но чтобы не огорчать капитана, он сделал вид, что остров нужно покинуть не ради спасения жизни, а для розысков Амины. Они решили построить плот из трех бочек, распиленных пополам и скрепленных крест-накрест досками. Снабженное парусом, это сооружение, по их мнению, должно было иметь приличную скорость и легко управляться. О том, что никто из команды не выразил желания помочь им в этом, говорить не приходится.

Насытившись и отдохнув, скупцы были теперь не довольны тем богатством, которым они располагали, и стали подумывать, как его приумножить. Они выкопали часть денег и целый день провели за игрой в камушки. К тому же ими овладел еще один порок. На старых пальмах матросы сделали вырубки наподобие ступенек, по которым взбирались на верхушку дерева со свойственной им ловкостью, делали там надрез и собирали сок в привязанную скорлупу кокосового ореха. В местах, где растет кокос, его сок называют тодди. После брожения он превращается в так называемый арак. Ясно, что тодди сильно дурманит голову. Выпивка, игра, крики, драки, выигрыши и проигрыши стали ежедневным явлением. Проигравшие рвали на себе волосы как сумасшедшие и бросались на тех, кто выиграл. К счастью, все оружие Крантц выбросил в море. Дрались до крови, но никто не погиб, поскольку те, кому хотелось продолжить игру, разнимали дерущихся.

Так прошло около двух недель, в течение которых строительство плота медленно продвигалось вперед. За это время некоторые матросы проиграли все свои деньги. Филипп и Крантц предложили им покинуть остров вместе с ними, но тех влекла жажда мести и возвращения проигранного, и они ни о чем больше не хотели слышать.

С того дня Крантц не оставлял матросам топора и сам рубил для них деревья. На шестнадцатый день все деньги оказались в руках трех человек. Проигравших было теперь большинство, и на следующее утро всех троих нашли задушенными на берегу. Деньги были поделены, и игра возобновилась с еще большим азартом.

— Чем же закончится эта игра? — спросил Филипп Крантца, увидев искаженные лица мертвецов.

— Тем, что погибнут все, — отвечал Крантц. — И мы ничего не сможем предотвратить. Это Божье наказание!

Наконец плот был готов, песок из-под него выгребли, и он оказался на плаву, покачиваясь на ласковых волнах. Филипп и Крантц запаслись старыми и молодыми кокосовыми орехами, уложив их на плоту, и решили покинуть остров на следующий день.

К несчастью, один из матросов, купаясь в море, наткнулся на выброшенное оружие. Он нырнул и вытащил мушкет. Остальные последовали его примеру, и вскоре все были вооружены. На ночь Филипп и Крантц решили перебраться на плот и спать по очереди. В тот вечер страсти разгорелись с небывалой силой, возник крупный спор. Обезумевшие люди бросились друг на друга. Страшно даже представить, что тут началось! Лишь трое остались в живых, но двое переговорили между собой и третьего тоже отправили вслед за другими на тот свет.

— Боже праведный! И это твои создания?! — воскликнул Филипп.

— Нет, — отвечал Крантц. — Обожествляя деньги, они поклонялись сатане! А теперь, капитан, обратите внимание на то, как эти двое, владеющие таким богатством, которое они не смогут потратить за всю жизнь, не довольны тем, что имеют, и каждый горит желанием присвоить все деньги себе.

Едва Крантц вымолвил эти слова, как один матрос сзади напал на другого и убил его.

— Разве я не предрекал этого? — продолжал Крантц. — Но мерзавец не получит ни своих, ни чужих денег! — Произнося эти слова, Крантц поднял мушкет, прицелился и выстрелил.

— Ты поступил несправедливо, Крантц, лишив подлеца заслуженного наказания. Оставшись один на острове со своими деньгами, он умер бы мучительной смертью от голода.

— Да простит меня Бог, если свершилась несправедливость, но поступить по-другому я не мог, — отвечал Крантц. — Однако, капитан, вернемся на берег. Мы остались одни на этом острове. Деньги, как я мыслю, надо спрятать так, чтобы потом мы легко нашли их. Часть монет мы возьмем с собой, поскольку они нам могут пригодиться. К тому же из милосердия надо все же предать земле трупы этих несчастных, которых ослепил блеск золота.