Серые кардиналы советской эпохи - Валерий Владимирович Пирогов

для этой цели специальные люди — латыши, которые выполняли такие поручения. Дзержинский — не чета вам, но он не избегал черновой работы, а вы, как официанты, в белых перчатках работаете. Если хотите быть чекистами, снимайте перчатки…

Созданная Дзержинским машина его последователями была доведена почти до совершенства. Она уничтожала и своих создателей. Воспитанники Железного Феликса передавали традиции из поколения в поколение.

Но Сталин Дзержинского не любил. Казалось, что Дзержинский так же мало годится в вожди, как и Сталин, но что-то сблизило двух этих людей, таких разных по темпераменту и этническому происхождению. Дзержинского и Сталина, как многих образованных поляков и грузин, влекло друг к другу. Грузины учились или отбывали ссылку в Польше, где находили такое сочувствие и понимание, которого не нашли бы ни в Москве, ни в Петербурге.

У поляков и грузин были общие традиции и ценности — культ чести и рыцарства, любовь к красноречию, гордость своим потерянным средневековым величием. Они верили, что являются избранниками Божьими и защищают христианскую веру и культуру против восточных варваров. Оба избегали громких выступлений и теоретических дискуссий. Они не завершили своего образования и говорили по-русски с акцентом, но писали стихи на своих национальных языках.

Сталин и Дзержинский проявляли отвращение к русским завоевателям и ненависть ко всем власть имущим. Дзержинский признался: «Я мечтал о шапке-невидимке и об уничтожении всех москалей», поэтому до середины 1930‐х годов в ЧК и ОГПУ русские составляли меньшинство.

Однако Дзержинский был фанатичным, но пугливым большевиком, поэтому не мог не поддерживать Сталина. Дзержинский был похож на Сталина немигающим пронзительным взором и хотел знать малейшей подробности, которые его волновали больше, чем экономическая разруха и финансовый крах Советского Союза в 1923 году.

Когда Сталин при поддержке Дзержинского вступил в борьбу с Троцким, который защищал бывших царских офицеров на службе в Красной армии, он заставил Дзержинского освободить бывших царских офицеров из тюрьмы для службы в Красной армии с предупреждением, что в случае дезертирства их жены и дети будут расстреляны.

Рассорившись с Троцким, Дзержинский примкнул к Сталину, но в октябре 1918 года Троцкий пресек вмешательство Сталина в дела Красной армии. Сталин послал жалобу Ленину: «Прошу своевременно, пока не поздно, унять Троцкого и поставить его в рамки, ибо боюсь, что сумасбродные приказы Троцкого, если они будут повторяться… внесут разлад между армией и командным составом».

Но чем больше Троцкий издевался над Дзержинским, тем теснее он привязывался к Сталину. Поэтому после смерти Ленина Дзержинский охотно способствовал политическому обезвреживанию Троцкого. После смерти Ленина Сталину нужно была новая ЧК, которая могла преследовать его противников в партии, поэтому он считал единственным недостатком Дзержинского его щепетильность в борьбе с врагами Сталина внутри партии.

Для этого он подобрал более ловких и находчивых, но менее принципиальных заместителей Дзержинского в ВЧК, а затем в ГПУ — Вячеслава Менжинского и Генриха Ягоду. У Дзержинского и ЧК были свои, не менее веские, причины не терпеть несогласия — ЧК нужны были новые задачи, иначе был риск, что её разгонят.

Дзержинский искал новые сферы полномочий, и 1 мая 1920 года ЧК получила возможность административным порядком изолировать нарушителей трудового порядка, паразитов и лиц, заподозренных в контрреволюции, в отношении коих данных для судебного наказания недостаточно, и ЧК завербовала много перлюстраторов, чтобы перехватывать и читать все письма граждан, получая сведения об общественных настроениях, чтобы каждую неделю предъявить доклад Сталину и партии.

Дзержинский сделал для СССР и для своего детища ВЧК-ГПУ всё, что мог. Кроме того, на него нагружали самые невероятные и разнообразные обязанности — от борьбы с беспризорностью до восстановления работы железных дорог и руководства всей экономикой страны. И со всем этим он справлялся успешно. Поэтому он буквально «сгорел на работе» и умер на боевом посту.

Дзержинский не был серым кардиналом ни у кого и не стремился к этому, он, как Дон Кихот, был настоящим рыцарем революции и демоном врагов советской власти. При этом в душе оставался польским националистом и страдал от такого раздвоения личности. Он оставил яркий, но неоднозначный след в российской истории.

Енукидзе

Авель Сафронович Енукидзе родился в 1877 году в крестьянской семье и был расстрелян в 1937 году

Давний соратник Сталина, Енукидзе был старым холостяком, приветливым и жизнерадостным. В политике он двигался по линии наименьшего сопротивления, ориентируясь на Калинина, который вовремя успел выработать стиль хитрого простака, перестал робеть перед профессорами, артистами и особенно артистками.

Но сила в политических вопросах была уже не на стороне масс, а на стороне бюрократии, и бюрократия была против «перманентной революции», но единым строем выступала только лично за свою «счастливую жизнь» при Сталине.

Енукидзе хорошо знал прошлое Сталина, долго не хотел признать его вождем. Но жизнь заставила встать на его сторону и выступить против Троцкого. Поэтому он проделал ту же эволюцию, что и Калинин, только оставаясь в тени, хотя и, несомненно, внутренне сильно переживал. Чтобы крепче связать Енукидзе круговой порукой, Сталин ввел его в Центральную контрольную комиссию, которая призвана была наблюдать за партийной моралью.

Возможно, он предвидел, что рано или поздно сам Енукидзе будет привлечен к ответственности за нарушение партийной морали. Так оно и произошло. Когда Енукидзе оказался замешанным в организации переворота Троцкого, его лишили всех постов и отправили в ссылку в Грузию, но вскоре вернули в Москву и дали свободно доживать на пенсии.

Близкого друга Иосифа Сталина и секретаря ЦИК Авеля Енукидзе отличала необузданная тяга к прекрасному полу, переросшая в откровенный разврат, а затем и в растление малолетних. Выходки перебравшегося в Москву грузинского революционера, не пропускавшего мимо себя ни одной юбки и организовавшего гарем в своем ведомстве, возмущали многих современников — и в конце концов стоили ему положения. Когда Енукидзе окончательно зарвался, терпение Сталина лопнуло.

* * *

Енукидзе был заметной, яркой и колоритной фигурой в партии большевиков. Он вместе со Сталиным организовывал революционное движение в Закавказье, семь раз арестовывался жандармами. Последнюю ссылку он отбывал в суровом Туруханском краю вместе со Сталиным.

До революции Сталин и Енукидзе (псевдонимы — Коба и Абдул) активно занимались революционной агитацией, совершали множество авантюрных «эксов» для дела революции и были авторитетными фигурами в Закавказье. Когда началось стремительное возвышение Сталина, Енукидзе, который был старше по возрасту, но ниже по положению, подчеркнуто держался с ним на короткой ноге