Обязалово - В Бирюк

-- Вот! Дурень ты, Николашка. Сынок-то мой сразу понял: дело святое, надо помочь, дать серебра сколько надобно. А мы... и сами с божьей помощью... (Аким отстоял своё решение, но несколько встревожен его вероятными последствиями).

-- Ты, боярич, как хошь, а я кун не дам! Хочешь - забирай всю кису и сам об ей думай! Ежели денег дать - вотчины в Рябиновке не будет! Хоть голову свою поставлю! (Николай обижен моим согласием с Акимом. И крайне обеспокоен видом грядущей задницы нам всем).

-- Ты! Таракан запечный! Ты как с господином разговариваешь...! (Аким из упрямства снова доказывает свою вятшесть. Ставит приказчика на место).

-- Ну что вы сцепились, как дети малые? Никто Немату серебра давать не собирается.

Пауза. В полутьме предбанника видно: у Акима - открыт рот, у Николая - открыт рот. И ещё несколько ротовых отверстий в полу-рабочем состоянии. Яков ко мне развернулся, Чарджи аж глазами вцепился.

В углу Ивашко мнёт свой сапог и бурчит под нос:

-- Да что ж за бесова забава?! Подмётка третий раз по одному месту... И чего они себе мозги сушат? Боярич же сказал - ряд писать.

-- Ежели серебра не даёте, то на что ряд? (Немат напрягся по подозрению "о разводке на бабло").

Мужики пытаются осмыслить ситуацию. Понимаю - не просто. Я, фактически, отдаю Немату в долг его же деньги. Николай ещё ситуацию до конца не просёк, но слово "рез" - процент уловил и начинает улыбаться.

Аким хмурится - как бы урону чести не было. Немат пытается на пальцах понять - как же это оно... Со стороны его жестикуляция выглядит, как имитация сношения ёжиков.

-- Дык... это ж что? Два ста сестрице нынче. Да два ста тебе? Или как?

-- Ты два ста гривен отдать должен? Всё, считай, что они уже не твои. А я их тебе сохраню. Они тебе - как найденные. Вы все думаете про то, как бы найти денег, чтобы их сестрице отдать. А я - про то, как бы денег вообще не давать. Я - придумал. Цена выдумке - два ста гривен с резой. В удобное для тебя время. А не нынче, когда тебя да сударушку твою с сыночком в брюхе, в ошейниках на торг выволокут.

-- Эта... Ага... Типа: уже нет... а тута... типа нашёл... Не, если не давать... А епископ? А выдумка-то в чём?

-- Николай, второй ряд пиши - об отдаче сестрицы Варвары в ученицы к пряхам в "Паучью весь". По обычаю.

Проглотив воздух, присутствующие начинают дискутировать новое коленце моего составного плана:

-- И-ик... и чего? Ну будет нитку прясть... да чего ей учиться?! Она ж поди и сама... Не хрена себе...! Ну боярич! Ну голова! Игуменья только зубами ляскнет!... Постой, а про чтой-то? Чего-то тут? Не понял я... Да ты как с рожденья об порог уроненый... А ежели она, к примеру... А инокини эти как? А и хрен им в грызло всем троим - закон же ж...

Народ бурно переживает понятое. Поняли - не все, и, кажется, не то. Придётся объяснять.

-- Доля в наследстве - её. Хочет забрать - её воля. Но, Немат, ты в дому старший. Сестрица - в воле твоей. Нельзя сказать ей: "не дам тебе твою долю". Можно сказать: "пойди туда, куда я велю". А велишь ты учиться доброму делу - тонкую нитку-"паутинку" прясть. Такое умение и сестрице твоей, и монастырю - весьма на пользу.

-- Так. Ага. Ну. А серебро?

-- Какое? Если Варвара нынче идёт в научение, то - не идёт в монастырь. Стало быть, и вклад на пострижение - делать некому.

-- Ага. Ну. Так. А после?

-- А после, Нематушка, будет через семь лет. По обычаю. И будет сестрица твоя к тому времени - детной, мужней, взрослой бабой. Который все эти "невесты христовы"... будут до одного места.

Мужики ошарашено хмыкали и ахали, пытались состыковать детали моего плана и осмыслить элементы предлагаемого решения. Жестикуляция, сопровождавшая мысли и междометия, описывала уже не только ёжиков, но и всё животное царство.

Ребятки, историю учить надо! Идея отнюдь не моя.

В 18 веке Екатерина Великая ввела запрет на продажу русских крепостных за границу. Но светловолосые северянки высоко ценились в гаремах востока. И тогда благородные россияне-дворяне нашли простое решение: отправлять крепостных девок в Хорасан для обучения ковроткачеству.

Обучение ремёслам за границей государством поощрялось - никаких проблем. Мелочь мелкая: срок обучения - тридцать лет.

Я просто следую обычаю: традиционно всякое обучение идёт семь лет. Другое дело, что в науку отдают детей. Да и по многим ремёслам во многих местностях сроки другие. Но я беру обычный максимум, и опротестовать, исходя из традиции, это не удастся.

Здесь средняя продолжительность жизни взрослой женщины - 32 года. Половину она уже прожила, почти четверть - проведёт в ученичестве. Через 7 лет это будет уже другой человек с другими целями, желаниями, проблемами. С другой жизнью.

И ещё: всё Средневековье и Древность имеет место странное для меня сочетание "личной собственности" и "личной зависимости". "Разбогатевший раб" - постоянно.

Для меня это бред: если есть ресурс, то его надо превратить, прежде всего, в свою собственную свободу. Но аборигены предпочитают "имение" - "воле".

Не воспользоваться этим парадоксом - глупо. Нужно только его увидеть. Мне, чужаку, попаданцу он просто по глазам бьёт.

А дальше - мелочи:

-- Не. Не пойдёт она. Шуметь будет, буянить.

Экие вы ребята... "Кавказскую пленницу" не смотрели:

-- А кто её спрашивать будет? Брат сказал - ей надлежит исполнить. Связать, замотать, заткнуть. Согласно его воли.

-- А инокини? Такая свара начнётся... Они ж следом побегут, посаднику жаловаться будут, тот стражников пошлёт, догонят, в поруб кинут до разбирательства...

-- Верно говоришь, Немат. Поэтому посуху уходить нельзя. Надо уходить водой. У тебя, я гляжу, лодейка на бережку лежит. Добрая?

Обговорили детали. Немат в какой-то момент забылся, начал за лодейку денежку требовать. Пришлось объяснить: мы-то встали да пошли. А его сестрица будет его бабу и дальше за волосья таскать. До полного излечения от беременности.

На дворе уже сумерки, сходили глянуть лодку, весла собрали, припас кое-какой. Баба Нематова вышла, снедь нам собирает.

Тут-то до города всего-то ничего - часа два пешком. Но гостя без подарков отпустить - не по обычаю. Хоть пирожков, а положить надо. Следом Варвара со своими "воронами" во двор выкатывается:

-- А эта... падла брюхатая где?

-- Дык... вроде в поварне пряники медовые нам в дорогу собирает.

Инокини строем в поварню - любят монашки сладкое, а я Варвару придержал:

-- Или в подклеть пошла? Немат думал нам овчин продать.

-- А! Гадина! Ему бы всё отцово майно распродать, прахом пустить! Всё для этой сучки ублажения!

И - бегом в подклет. Я Сухану мигнул и следом. В темноте подклета, при тусклом свете маленькой сальной свечки будущая "невеста христова" Варвара мордовала свою бывшую холопку.