Обязалово - В Бирюк

"Итак, она шла, задумавшись, по дороге, осененной с обеих сторон высокими деревьями, как вдруг прекрасная легавая собака залаяла на нее. Лиза испугалась и закричала".

Испуг барышни-крестьянки отнюдь не кокетство. Тот, кто видел, как в 21 веке дурные доги рвут на части соседского ребёнка, вполне поймёт её страх.

"Над Гуго стояло мерзкое чудовище - огромный, черной масти зверь, сходный видом с собакой, но выше и крупнее всех собак, каких когда-либо приходилось видеть смертному. И это чудовище у них на глазах растерзало горло Гуго Баскервилю и, повернув к ним свою окровавленную морду, сверкнуло горящими глазами".

Собака Баскервилей - всего лишь незначительное преувеличение реальности, порождённое темнотой и хмелем. Что и было подтверждено реализацией образа злоумышленником.

Кстати, некорректным - мазать светящимся фосфором пасть животному - просто отравить его.

А теперь представьте себе стаю в двадцать-тридцать аналогичных пёсиков, голодных и злых, несущихся на вас... Собачки из деревеньки погулять вышли.

Кошки, собаки и кони чувствуют чуждость попаданца даже лучше хомосапиенсов. Так же, как в 21 веке очень хорошо отличают иммигранта от аборигена. Люди отвлекаются на приметы социального статуса - богатый кафтан, золочёная сабля... Животных это мало интересует.

У меня к обще-попаданской "чужине" добавлялись свои заморочки.

Рядом со мной постоянно находился Сухан, в отношении запаха которого - "мертвецом или медведем пахнет" - мои нюхачи так и не решили. А ещё последние месяцы я постоянно возился со своим маленьким князь-волком. Странно ли, что собаки либо - боялись, либо - кидались? И так будет всю мою здешнюю жизнь.

Сколь много лет прошло! Я уж и сам заматерел, а чуженинство моё зверь, и лесной, и домашний, чуют. Одно из прозвищ моих - "Собачья смерть" - от сего идёт. Многие досады мне от сего были. Но, уяснив свойство своё, нашёл я и ему применение. Помочившись на тропу или кинув лоскут от нижней рубахи, знал я, что ни один охотничий пёс далее не пойдёт. Наоборот, выманивал из селищ своры собак и, покудава они меня с дерева достать пыталися, люди мои селища брали спокойно. И многих врагов убивал законно. Ибо, войдя во двор, видел рвущихся ко мне псов. Пришибить злую собаку - не преступление. Да и защититься от кинувшегося за собачку мстить - право. А уж если злыдень от моей защиты помер... на всё воля божья.

На пятый день выскочили к Дорогобужу на Днепр, разместились на постой. Возчики и ночевать не стали, как телеги разгрузили - сразу в обратную дорогу. Даже и новый груз искать не захотели. Мало что не плюют в нашу сторону. Ничего, мужи добрые, придёт время - вы у меня из рук есть будете. Ну, или - сдохнете.

Если только я сам прежде не помру: новая серия по старому сценарию. Надо нанимать лодейку. Лодейщики... как возчики - один в один. Но тут ещё хуже - начало июня, все лодии уже ушли вниз. Остались всякие... негожие.

Тут ещё и Аким влез:

-- Я столько лет живых людей не видел. В лесу сидючи мхом оброс.

И понёс так это... гонористо:

-- Я говорю - поехали! У меня там дело важное!

Да какое такое может быть важное дело в боярской усадьбе в 10 верстах от маленького городка? Дед... хорохорится и ерепенится:

-- Я тут главный! Я сказал!

Вытащил, наконец, из него причину:

-- Полусотник мой там вотчинником сидит. Толковый мужик. Мы с ним такие дела делали, напоследок всю Волгу до Углича прошли... А как меня погнали, так и он со службы отпросился. Тут-то к стольному град поближе. Не дебри наши лесные. Может, он чего расскажет. А то лезем на княжий двор... как кур в ощип.

Ну вот, когда объяснил внятно... потому что и правда - "как кур...". Придётся, конечно, старческий бред перетерпеть. Всякие "а помнишь, а этот-то...". Хотя мне и это интересно: как оно-то, княжья смута, изнутри выглядела. Я до сих пор несколько не понимаю, как это мозги русским людям надо вывернуть, что б они таких же русских людей - как баранов резали.

"Поход возмездия" 1148 года разорил Верхнюю Волгу вплоть до Углича, только полона пригнали семь тысяч. Я уже говорил: посчитанный полон считают за десятую долю от общих потерь.

Надо понять, какие слова людям говорить, чтобы они такие "подвиги" устраивали.

-- Глава 213

Приехали на место, а там "облом" - полусотник-то прошлой осенью помер. Да не один - почти со всем семейством. Мор прошёл. Судя по разговору - какая-то инфекция. Причём не желудочно-кишечная, а лёгочная. Что-то типа гриппа или ангины.

Первая пандемия гриппа - 1918 год. Но это - пандемия. Локальные вспышки могли быть и раньше. Наверное, не в китовом, а в птичьем или свином вариантах. Китов-то на "Святой Руси" не едят.

А ангина - точно бывала. Графиня Элен Безухова в "Войне и мире" от неё умерла.

На вотчине оказался сын Акимова сослуживца. Звать - Немат. Нормальный парень, не смотря на имя. По мне - парень молодой, хотя здесь говорят - "Муж добрый". Лет 20-22, светло-русый, бородка небольшая по кругу, светлоглазый, без мути в глазах. Но - с явной тревогой.

Когда мор пришёл, он в службе был. Приехал уже на могилы. И вот теперь хозяйничает. Жена молоденькая с животом - вышла, поклонилась гостям. И ушла сразу - видно, тяжело ей, последние недели дохаживает.

Но ушла она не далеко - в сенях разговор какой-то пошёл. Слышно - женский, слышно - ссора. Дверь распахивается и влетает девица. Молодая, лет шестнадцати, вся в чёрном, только платочек беленький. И тащит за волосы хозяйку. Обе орут. А следом - ещё три бабы в чёрном. Вороньё какое-то.

-- А!... Твоя лярва!... В материнином повойнике!... Матушкины вещи покрала, змеища!... Наблудила-наразвратничала, а теперь брюхом на сестёр-инокинь прёшь!...

Немат сперва кинулся к жене на помощь, а девица руку свободную в него уставила и орёт:

-- Только посмей, только тронь! На сестру родную руку поднимаешь! Меня господь боронит! Всю жизнь на карачках ползать будешь! Господь велик, обиды не простит! Только ударь! Сучка твоя гноем изойдёт! Сядь где сидел!

Немат и сел. Руки между колен зажал. Только головой трясёт.

Девка эта чёрно-белая как-то разочаровано на него посмотрела - вроде спорить не с кем. Запал ещё есть, а вот противника... Покрутила головой... и нас заметила.

-- Что, братец, в грехе живёшь, да ещё и родительское имение пропиваешь - по ветру пускаешь! Всякую пьянь-дрянь привечаешь! Шалава твоя отцовыми кубками перед шаромыжниками прохожими хвастает! Чужое - не своё, сопрут - не жалко!

-- Да не, Варвара, это отца нашего боевой сотоварищ. Сотник Аким Янович Рябина. Батяня под его началом служил. Помнишь, как он о походах славных рассказывал?

-- Ничего не помню! Ничего он не рассказывал! Враньё всё! Мне ваши сказки да выдумки о славе, да о доблести, да о смертоубийстве, да о всяких мерзостях - завсегда противны были! Мерзость всё и грех смертный! А ныне ты, отцом, упокой господи душу его многогрешную, прикрываясь, всякую набродь привечать рад! Вот, для всякого пьяницы прохожего и пиры закатываешь, а на дела богоугодные у тебя и корочки хлеба нет! Нищих, сирых, калик перехожих привечать надобно! По слову иисусову! А коли сам не можешь, так отдай майно людям святым, благостным. Они-то, сёстры христолюбивые, молитвами своими святыми и за тебя помолятся. Выпросят у господа прощения и по твою душу грешную. И для этой твоей... прости господи.