Темный покровитель - М. Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сопротивление мгновенно. Джиа испускает резкий вздох, когда моя набухшая головка члена начинает проникать в нее, а ее глаза плотно закрываются от, должно быть, боли. Я замираю, защитный инстинкт, который я испытываю по отношению к ней, преобладает над всеми требованиями моего тела продолжать проталкиваться дальше в ее тугое тепло.
— Ты в порядке? — Мой голос звучит сдавленно и хрипло, и Джиа кивает, ее глаза все еще закрыты.
— Ты такой большой…, — вздыхает она, слова немного дрожат, и я чувствую, как в моей груди раздается смех.
— Такая лесть отправит меня за грань еще до того, как я окажусь внутри тебя, — тихо прорычал я, чувствуя, как еще один толчок ощущений прокатывается по позвоночнику, когда она рефлекторно напряглась и потерлась о самый кончик моего члена. — Расслабься, Джиа. Будет не так больно, если ты расслабишься.
— Я пытаюсь, — вздыхает она. — Ты можешь заставить меня кончить снова…
Я тяжело сглатываю. Я знаю, на что она меня уговаривает. Она хочет узнать, каков на ощупь мой рот, и я чувствую небольшое чувство вины за то, что отказываю ей в этом. В конце концов, я женился на ней, разве она не заслуживает всех удовольствий, которые может испытать в браке? Но я знаю, что если я позволю себе попробовать ее на вкус, если я узнаю, каково это, когда она кончает на мой язык, мы никогда не выберемся из этой постели. Я продержу ее здесь целую неделю, не в силах больше контролировать себя, и наш брак превратится во все то, от чего я так старался его уберечь.
Вместо этого я отпускаю член, продолжая прижимать к ней кончик, и провожу пальцами по ее набухшему клитору. Она задыхается, тут же выгибается навстречу моим прикосновениям и трется об меня так, что у меня голова идет кругом от удовольствия. В моей жизни было приличное количество секса, но я не могу припомнить, чтобы мне было так хорошо, а ведь я еще даже не вошел в нее.
По правде говоря, я не могу вспомнить, чтобы хоть что-то было так хорошо.
Я чувствую, как она прижимается ко мне, когда я провожу пальцами по ней тугими, быстрыми кругами, и звук ее стонов и ощущение того, как она бьется об меня, сводят меня с ума. Ее бедра вздымаются вверх, и я чувствую, как проникаю в нее, мой кончик погружается в бархатный жар, когда Джиа вскрикивает от боли и удовольствия.
— Хорошая девочка, — успеваю произнести я, когда еще один дюйм моего члена проникает в нее. — Вот так. Ты так хорошо это принимаешь.
Она снова стонет от похвалы, и я чувствую, как она трепещет вокруг меня, как напрягаются ее мышцы на грани очередной кульминации. Она так отзывчива, что я чувствую себя полубезумным от желания, от желания узнать все другие способы, которыми я могу заставить ее отвечать мне.
— Сальваторе… — Она выдыхает мое имя, и я вижу, что она настолько потеряна в удовольствии, что забыла злиться на меня. Она забыла обо всем, кроме того, как хороши мои пальцы, как приятно, когда я заполняю ее, причем лучше, чем она ожидала. — Пожалуйста…
Я знаю, чего она хочет. Она хочет всего, что ей обещали, всего, о чем она мечтала в брачную ночь. Она хочет страсти и романтики, удовольствия и ночи, наполненной удовлетворением всех ее желаний. Но я не могу дать ей этого. Не без того, чтобы не почувствовать, будто я теряю те крупицы собственной чести, которые у меня остались.
Я провожу пальцами по ее клитору, почти грубо, доводя ее до предела, и толкаю вперед, погружаясь в нее до самого основания. От удовольствия я скрежещу зубами, спина прогибается, когда я чувствую, как ее мягкие складки прижимаются к основанию моего члена, а яйца напрягаются и болят, когда я проникаю в нее все глубже. Она сжимается вокруг меня, беспомощно стонет, когда я толкаю ее за край еще одним быстрым движением пальцев. Когда ее звуки наслаждения наполняют воздух, я позволяю своему собственному кульминационному состоянию последовать за ее.
Я хочу сдерживаться. Я хочу больше, чем один удар внутри нее, больше, чем просто эти короткие секунды ощущения ее изысканной киски, сжимающейся вокруг чувствительной длины моего члена. Но, как и во многом другом с ней, я не могу этого допустить. Если я готов кончить сейчас, а боже, я готов кончить с тех пор, как она разделась, то это все, что нужно, чтобы полностью завершить наши клятвы.
Я не могу сдержать вырвавшийся у меня стон, рваный звук удовольствия, который прорывается сквозь стиснутые зубы, когда я содрогаюсь над ней, мой член пульсирует, а зрение затуманивается, когда я наполняю ее своей спермой. Она задыхается, дрожа подо мной, когда я позволяю себе еще один толчок, моя рука сжимает подушку рядом с ее головой, когда я извергаюсь в нее, ощущения от этого сильнее, чем все, что я когда-либо чувствовал в своей жизни. Я никогда раньше так не кончал. Я даже представить себе не мог, что это может быть так хорошо.
— Бля… — выдыхаю я вслух, прежде чем успеваю остановить себя, раскачивая бедрами в ее сторону, гоняясь за последними толчками ощущений, когда я выплескиваю в нее остатки своей спермы. Джиа тихо стонет, ее глаза открыты, и она смотрит на меня, а я чувствую, что не могу перевести дыхание. Моя грудь напряжена, член все еще бушует, и я не хочу выскальзывать из нее. Я хочу навсегда остаться здесь, в ее идеальных, крепких объятиях.
Вместо этого я разделяю нас одним быстрым движением, стискивая зубы от ощущения, когда я выхожу из нее и переворачиваюсь на спину. Мой член остается упрямо твердым, прижатым к животу и блестящим от ее возбуждения и моей спермы. Джиа смотрит на меня, застыв в полной неподвижности на короткую секунду.
— Это все? — Ее голос — высокий писк, в нем явственно слышится разочарование, и во мне вспыхивает необъяснимая злость. Не столько на нее, сколько на себя — за то, что не нашел другого способа обеспечить ее безопасность, за то, что мы вообще оказались в таком положении, за то, что не смог удовлетворить ни одного из нас. Ее явная неудовлетворенность уязвляет мое самолюбие, особенно когда я знаю без тени сомнения, что мог бы доставить ей удовольствие, превосходящее самые смелые
