На острие главного удара - Михаил Катуков

Каждому командиру хорошо известно состояние внутреннего возбуждения перед началом крупной операции. Вроде продумано и предусмотрено все. Завезено необходимое количество боеприпасов и горючего, развернуты мастерские и госпитали, подготовлены основные и запасные полиции, обучены войска, разведаны все дороги, изучены все мосты и броды...

И все-таки... Не упущена ли какая-нибудь мелочь, которая потом в боевой обстановке обернется крупными неприятностями, а то и непоправимой бедой?

Правда, мне повезло с начальником штаба Михаилом Алексеевичем Шалиным. До войны он работал военным атташе в Токио. Это был необычайно работоспособный, точный и аккуратный до педантизма штабист. Бывало, в какое время ни заглянешь в штаб, он всегда за столом. Поглаживает бритую голову и что-то колдует над картон или бумагами. Я мог всегда положиться на него: Шалин все предусмотрит, ничего не упустит.

Я объехал корпуса, уже поднятые по боевой тревоге. Здесь шли последние приготовления к бою. Проверялась материальная часть, проводились митинги, партийные собрания. Всех командиров еще раз предупредил о необходимости соблюдения маскировки.

- Появление первой танковой за позициями шестой армии должно быть для противника сюрпризом, - говорил я. - Примите все меры для скрытного передвижения.

После обеда, объехав корпуса, вернулся на КП в Успенов. Здесь пока еще жили по-мирному. В штабном клубе показывали "Выборгскую сторону". Не успел просмотреть и несколько частей, как офицер связи вызвал меня к ВЧ. На проводе был командующий фронтом генерал Ватутин.

Поздоровавшись и коротко расспросив о состоянии дел в армии, он приказал 5 июля к 24 часам 1-й танковой выдвинуться на вторую полосу оборону 6-й гвардейской армии.

- Действуйте по варианту номер три, - закончил Ватутин.

Вариант номер три означал, что 6-му танковому корпусу следовало занять рубеж Меловое (16 километров юго-западнее Ивни), Раково, Шепелевка; 3-му механизированному - рубеж Алексеевка, Яковлеве; 31-му танковому расположиться во втором эшелоне за первыми двумя корпусами, в центре, в затылок им.

В штабной комнате уже собрались Шалин, Никитин, Соболев. Все смотрели на меня вопросительно.

- Все, товарищи,- сказал я.- "Отпуск" действительно кончился. Приказано занять рубеж обороны. Разъезжайтесь по частям. Нужно своевременно и точно обеспечить выполнение приказа фронта.

Село сразу ожило, захлопали двери, заревели моторы. Офицеры связи на машинах, на мотоциклах отправились в войска.

Мы остались с Шалиным вдвоем. Я попросил его проинформировать меня о последних событиях в полосе 6-й гвардейской армии. Выяснилось, что положение складывается тревожное. К исходу дня 5 июля противник потеснил 67-ю и 52-ю гвардейские дивизии, а также вынудил в некоторых местах отступить части 71-й гвардейской дивизии. Гитлеровцы вышли на рубеж Красный Починок, Ярки, Дмитриевка, Ольховка, Козьмо-Демьяновка, вклинившись в расположение 6-й гвардейской армии на 4-6 километров. Пользуясь превосходством в силах, противник форсировал Северный Донец в полосе обороны 7-й гвардейской армии и захватил небольшие плацдармы на правом берегу реки.

- Каково положение у Бурды? - спросил я Шалина.

- Трудно понять. Донесения противоречивые. Он доносит о сожженных и подбитых танках противника. Одновременно сообщает и о крупных потерях бригады. Судя по всему, положение тяжелое.

Я представил себе крепкую, коренастую фигуру Бурды, его спокойное лицо. Неужели этот прирожденный солдат, сумевший выйти живым даже из такой невероятной ситуации, когда снаряд попал в канал ствола пушки и разорвался внутри танка, - неужели на сей раз он спасует перед врагом? Неужели Бурда, так искусно воевавший на многих участках советско-германского фронта, дрогнет, отступит? В это не верилось. Вероятно, в том и состоит притягательная сила героя, что веришь - он выйдет из любого безвыходного положения. Поэтому, наверно, они так и любимы.

Из дальнейшей беседы с М. А. Шалиным выяснилось, что непосредственно против нашей армии наступает 48-й танковый корпус, в состав которого входят моторизованная дивизия "Великая Германия", 3-я, 11-я танковые и 332-я пехотная дивизии, танковая дивизия "Адольф Гитлер" 2-го танкового корпуса СС.

В полосе обороны 5-го и 2-го гвардейских танковых корпусов действовали танковые дивизии СС "Мертвая голова", "Райх" и 167-я пехотная.

Уже сам факт, что гитлеровское командование бросило на обояньское направление свои отборные танковые дивизии, свидетельствовал о том, какое значение придавали в штабе вермахта этому участку наступления.

Со всей ответственностью я понял: нам предстоят серьезные испытания.

Мой КП перебазировался на новое место, неподалеку от села Зоринские Дворы. Вместе с начальником оперативного отдела и группой охраны я двинулся вслед за танковыми частями, которые в это время с потушенными фарами пробирались по глухим дорогам, балками, перелесками на передовые позиции.

Уже смеркалось, когда наша штабная группа приближалась к месту назначения. Движение по Обояньскому шоссе было интенсивным. Нас обгоняли бесчисленные грузовики с боеприпасами, продовольствием; навстречу ползли санитарные летучки. Раненые - первый и наиболее красноречивый признак близости передовой.

Но не только степь кипела фронтовой тревожной жизнью. Беспокойно было и в небе. Где-то впереди слышался густой гул авиационных моторов. В вечернем небе, озаренном пожарами, мелькали самолеты - наши и противника. Скрещивались зеленоватые пунктиры трасс пулеметов и пушек. То там, то здесь вспыхивали желты", голубоватые, розовые люстры ракет. Возможно, это наши авиаторы освещали места скопления танков и пехоты противника. Несмотря на быстро приближающуюся ночь, битва на земле и в воздухе продолжалась.

Лесистой тропой нас провели на КП. Он располагался в овраге, густо поросшем орешником. Здесь, как выяснилось, незадолго до нашего приезда располагался командир 3-го механизированного корпуса генерал С. М. Кривошеин со своим штабом. Стояли они в этом месте недолго, так что как следует не успели обжить свой командный пункт. Наспех собранные избушки, рядом землянки в один накат. Совершенствовать полевое жилье и рабочие места предстояло новым хозяевам. Связь с выдвинувшимися корпусами уже была установлена.

Командиры доложили, что они точно в срок заняли боевые позиции. То же самое подтвердили штабные офицеры, возвратившиеся из частей.

Таким образом, 1-я танковая армия к 24 часам 5 июля оседлала наиболее танкоопасное направление - автостраду Симферополь - Москва - в районе села Яковлеве. Не успел я освоиться с новым КП, как пришел еще один приказ фронта. Мы не должны были ни при каких обстоятельствах допустить прорыва противника на Обоянь и к рассвету 6 июля подготовить контрудар в общем направлении на Томаровку.