Беги со мной (СИ) - Дж. Мас

сильных рук, крепко сжимающих мои бедра. И меня, ощущающую жар его тела.

Он резко остановился. От внезапности, я чуть пошатнулась в его сторону, я хотела ещё. В темноте раздавалось лишь его тяжелое дыхание. Наощупь я нашла пальцами его лицо. Мне не представлялось возможным увидеть его лицо сейчас, что было так важно. Как слепая я легкими прикосновениями исследовала твердую линию подбородка, всё ещё влажные от поцелуя, чуть приоткрытые губы, хмурую морщинку между бровей.

Руки Ермака медленно поднимались с бедер к груди, прямо к метке Демона, которая сейчас тупо пульсировала. Или это ныло моё сердце от неправильности и болезненности происходящего, я уж и не знаю. Костяшками пальцев Вадим гладил мою шею. В темноте это казалось ещё более чувственным, чем самый нежный поцелуй из всех возможных.

— Диана, я… — я не хотела слушать продолжение. Не хотела слышать извинения, которые бы сейчас продолжились и сама набросилась на его рот.

Ермак ответил сразу же, вжавшись в меня бедрами, от чего в низу живота приятно заныло. Мне хотелось обвиться его ногами, почувствовать силу желания ещё глубже, но в этом чертовом платье это невозможно. Сейчас я бы простила Ермаку, если бы он разорвал его к чертовой бабушке.

Его губы терзали мои почти на грани боли, но мне было всё равно. Я не чувствовала ни холода шершавой стены, ни опасности, от которой мы убегали. Я даже сама не подозревала раньше, насколько мне этого хотелось, насколько я жаждала его. Запустила пальцы в его жестковатые волосы, и на меня обрушилась лавина чувств: жажда, отчаяние, страсть и что-то нежное. Щемящее. Кажется, это отголоски не моих эмоций.

— Нам пора уходить, — шепнул он мне в губы.

Всё прекратилось так же резко и неожиданно, как и началось.

Глава 27

— Простите, свободных столиков нет, — ответила милая девушка-администратор, ошарашенно оглядывая наш истерзанный внешний вид.

А посмотреть было на что: моё платье безвозвратно испорчено, а итальянские туфли Ермака, услужливо предложенные им сразу же, как мы, хохоча запрыгнули в его машину, испугав водителя, шлепали при каждом шаге. На голове, подозреваю, еще осталась паутина, а на щеке была небольшая царапина. После поцелуя я не с первого раза вписывалась в повороты, когда мы бежали из здания завода.

Ермак выглядел гораздо лучше меня. Лишь пыль в волосах и на костюме давали лёгкий намёк, на то, что могло с нами произойти до того, как мы с видом королевской четы переступили порог одного из самых роскошных ресторанов города.

— Не извиняйтесь, — вкрадчиво проговорил Ермак, — думаю, вы слегка ошиблись. И да, столик у окна, пожалуйста.

Девушка слегка побледнела от его тона. Уж не знаю, что именно она увидела в его глазах, но через три минуты нам уже подавали меню за самым лучшим столиком из всех возможных.

Мой подопечный выбирал вино со своей привычной невозмутимостью, припудренной едва заметным флёром властности. Будто это не он сейчас сидел в пыльном немецком костюме и в одних носках, чуть вытянув ноги.

Я же, скопировав выражение лица и осанку Ермака, вытаскивала остатки паутины из моей прически и, как будто всё так и должно быть, складывала их на салфетку, которую услужливый официант забрал, не моргнув и глазом.

— Мне кажется, у меня в волосах уже целая колония пауков, — с раздражением начала вытаскивать шпильки из пучка. Паутина просто не заканчивалась.

Как только волосы рассыпались, из них выпал кусок штукатурки. Я наклонилась, чтобы её поднять, как услышала странный звук от Ермака.

— Что? — Резко выпрямилась и посмотрела на его обычное бесстрастное лицо.

— Всё в порядке.

Отвернувшись, вновь потянулась за куском нашей недавней погони, как опять раздался тот самый звук.

Сощурившись, резко уставилась Ермаку в глаза. Но выражение лица было абсолютно спокойным, даже чуть высокомерным. Я продолжала сверлить его взглядом, даже забыла про мусор, оставленный мной на полу ресторана. Тут уголки губ Ермака слегка дрогнули.

— Не смей, — предостерегающе наставила на него указательный палец.

Его губы дрогнули чуть сильнее.

— Не смей смеяться, Ермак, иначе, клянусь Мерлиновой бородой, превращу тебя в тукана!

Он потянулся за бокалом с водой, якобы поперхнувшись, посмотрел на меня и не сдержался. Его пробрал такой смех, который невольно заразил и меня. Мы уже оба хохотали на весь ресторан, вызывая настороженность посетителей. Но Вадима здесь, кажется, многие знали, судя по количеству приветствий, которые мы получили на пути к столу.

— Признайся, я — мечта всей твоей жизни, — наконец, отсмеявшись, выдала я.

— Вы моё проклятье.

— Пф, так совпало.

— Итак, покажите вашу добычу, — вернул нас Ермак в продуктивное русло.

Пришлось подождать, пока официант разольет вино по бокалам, и после достать из своего тайника изрядно мятые листы.

Мы подсели ближе друг к другу, спиной к залу, чтобы внимательно изучить добытые мной трофеи, исписанные мелким, весьма аккуратным подчерком.

— Половина этого хлама бесполезна, — пробубнила я с набитым ртом.

Пока мы всматривались в записи, нам успели принести закуски. Это были не обычные листы привычного формата, а долбанные обои, которые свисали со стола и частично лежали на наших коленях.

— Так-так-так, — хмуро заерзал Ермак, — посмотрите сюда.

— Быть того не может!

В шоке я вчитывалась в строку, заинтересовавшую Ермака. «Эдуард Матлах — куплено — Мунди Дамнаторум»

— Этого не может быть, — упрямо повторила я, — фамилия Хиггинса — Матлах?

— И это всё, что вас удивило? Фамилия вашего ассистента? Кстати, как можно не знать такую информацию о собственном сотруднике, вы хоть чем-нибудь интересовались, когда работали председателем?

Я лишь закатила глаза.

— Я уже рассказала о своей настоящей причине появления в банке. Не будь занудой.

— Я не зануда. Я задал вопрос. Обычно, на вопросы реагируют. Например, ответом.

— Я и среагировала, я закатила глаза, — отмахнулась от него.

— Что такое «Мунди Дамнаторум»? Я знаю первое слово — мир, а вот второе мне неизвестное. На латыни мы его не учили.

— «Дамнаторум» — значит проклятые. «Мир проклятых» — та самая книга о демонах, которую мы искали. И поверь, не колдуну она бесполезна. Там прорва запрещенных заклинаний. Она хоть и называется на латыни, но написана на древнеарамийском, как я уже и говорила. Но Хиггинс — не колдун, я бы заметила такое.

— Значит, он работает на кого-то, — Ермак нахмурился, будто эта идея ему не понравилась.

— Или его используют, — предложила альтернативный вариант, — Матлах — сын того человека из твоего списка?

— Да, мы были приятелями, после его развода с женой у нас разошлись дороги. Его бывшая обвиняла меня во всех проблемах в семье, которые впоследствии привели к разрыву.

— Слабая причина