Индиго - Алекс Джиллиан

личное расследование. Ты не обратилась в полицию, не наняла частного детектива. Ты пришла ко мне. Пришла одна, без поддержки и подстраховки. Я мог оказаться кем угодно: убийцей, маньяком, садистом и обычным безумцем. Ты сильно рисковала, Эни. Зачем?

Ее ответ, точнее вопрос, на мгновение вводит меня в ступор:

– А зачем ты ходишь в горы один?

– Сверху многое видится иначе, – говорю я и улыбаюсь. Она неуверенно улыбается в ответ, резко утратив всю свою агрессивность. – Ты сравниваешь меня с горой? Меня не так сложно покорить, Эни.

– Неправда, – оспаривает она. – Сложно. Ты очень закрытый человек, Алан.

– Это плохо? – уточняю я.

– Это сбивает, – предельно честно отвечает Анна.

– Что именно?

– Я пока не поняла. – Она неуверенно пожимает плечами и задумчиво продолжает: – Но попробую объяснить… Ты пишешь книги, создавая на своих страницах кровожадных монстров, в которых не веришь, избегаешь общества людей и прямых ответов на конкретные вопросы. Постоянно говоришь загадками, никогда не повышаешь голос, заставляя собеседника слушать и вводя в транс размеренным спокойным тембром. Ты отлично готовишь, любишь дождь и покоряешь горные вершины в одиночку, совершенно не умеешь плавать и не пытаешься это изменить. Каждую пятницу ты ходишь на кладбище, чтобы положить на пустую могилу своей жены цветы, и часто говоришь о ней в настоящем времени, словно она все еще жива, хотя утверждаешь, что видел ее мертвой.

Прервав длинный монолог, Анна отрывает лопатки от стены и медленно приближается к моему столу, задвигает поочередно ящики, присаживается на самый край столешницы. Долго и внимательно изучает мое лицо, размышляя о чем-то своем, а я жду, что она скажет дальше.

– Ты знал, что у Мириам был любовник, но скрыл этот немаловажный факт от полиции, как и свои намерения развестись с женой. Ты намеренно лишил следствие подозреваемого с очевидным мотивом. Можешь объяснить почему? – Вот теперь она не размышляет, а задает конкретный вопрос.

– По-моему, мы это уже обсуждали. Озвучь свои версии, Эни, – предлагаю я, удивляясь тому, как незаметно Анна вернулась к своей навязчивой идее.

– Тебе известно, что произошло на самом деле, – смело утверждает Аннабель, пытливо наблюдая за моей реакцией, и с досадой хмурится, не разглядев ни одной подсказки.

– Что, по-твоему, могло произойти? – задаю наводящий вопрос.

– Мириам сбежала от тебя вместе со своим любовником.

– Предварительно утопившись в бассейне? – скептически уточняю я.

– Ты сам говорил, что она увлекалась дайвингом и часы проводила в бассейне, – с напором припоминает Анна. – У нее была возможность для тренировок по задержке дыхания. Я специально изучила вопрос и выяснила, что подготовленный дайвер может продержаться под водой больше десяти минут. Установленный рекорд – двадцать четыре минуты. Поэтому я считаю, что разыграть сцену с утоплением несложно, если правильно подгадать момент и все поминутно спланировать. Уверена, что погружение с задержкой дыхания не было для Мириам проблемой. Оставалось предварительно отключить камеры, создать обстановку для несчастного случая, убедить тебя в том, что она мертва, а после обеспечить пути отхода. Мириам знала, что ты не станешь нырять в воду, если будешь уверен, что твое геройство бессмысленно. Поэтому она постаралась достоверно сыграть роль утопленницы. И ты действительно поверил, запаниковал и вернулся в дом за телефоном, дав ей возможность бесследно исчезнуть.

– А если бы телефон оказался при мне? – подвергаю сомнениям весьма любопытную версию Аннабель. – Или в состоянии аффекта я все-таки нырнул бы в бассейн?

– Предугадать поведение другого человека вполне возможно, если досконально изучить режим его дня, привычки и особенности характера, – рассуждает Анна. – Риск есть, но будем считать, что Мириам повезло.

– Повезло? – мрачно ухмыляюсь я. – Ладно, будем считать, что Мириам – адски везучая стерва, а я не в состоянии отличить труп от живого человека…

– Алан, здесь я согласна с полицейскими, – перебив меня, уверенно заявляет Аннабель. – Констатировать смерть может только врач, а ты вполне мог ошибиться. Паника, страх, шок – все это могло затуманить твой разум.

Интересно, кого она пытается в этом убедить? Меня или себя?

Я знаю, что видел и чувствовал. Никакого аффекта не было. Ни паники, ни шока, ни злости. Только ледяная ярость, выкручивающая внутренности. Слепящая ярость, от которой темнело в глазах, но разум оставался чистым, как девственный лист еще не начатой новой рукописи. Эта ярость пробуждается во мне каждый раз, когда я проигрываю в схватке с собственной памятью и возвращаюсь в тот проклятый день, чтобы снова увидеть обнаженное тело в прозрачной воде, темные волосы, расползающиеся словно чернильные пятна, и раскинутые белые руки…

– Сколько тебя не было? Несколько минут? – настойчиво продолжает Аннабель. – Этого хватило, чтобы выбраться из бассейна, убрать мокрые следы и скрыться туда, где Мириам поджидал сообщник.

Почему бы ей просто не заткнуться?

Зачем начинать сначала, если уже познал, какая тьма ждет в конце?

Стиснув зубы, я с колоссальным трудом сдерживаю яростный порыв заткнуть ее самостоятельно. Вместо этого придвигаюсь максимально близко к Аннабель, задевая костяшками пальцев ее голое колено. Растерявшись от внезапного вторжения в зону комфорта, она неподвижно застывает, но не пытается отстраниться.

– Зачем нужен такой сложный и рискованный план, Эни? – поддавшись вперед, вкрадчиво шепчу я. – Можно же просто развестись, сохранив собственную жизнь.

– На этот вопрос может ответить только Мириам и тот, кто помог ей исчезнуть, – настороженно отзывается Анна.

– Ты уже знаешь, кто он? Не так ли? – Протянув руку, я накрываю ее пальцы, нервно вцепившиеся в край столешницы.

– Как и ты, Алан, – бормочет она, облизав пересохшие губы. – Они оба исчезли, в одно время. Твоя жена и Майлз Гриффин… Ты ничего не сказал полицейским, потому что хотел сам их найти. Может быть, не сразу, но ты догадался обо всем. «Если не готов разбиться, не ищи», – Анна снова прибегает к цитатам, уверенная, что разгадала зловещую тайну. – Эти слова действительно предназначались тебе. Мириам просила отпустить ее, но не учла, что страх разбиться – последнее, что чувствует альпинист, в одиночку покоривший Эверест. Скажи мне правду, Алан. Клянусь, что никто не узнает, даже если…

– Даже «если»? – Я задумчиво улыбаюсь.

– Даже если ты сделал что-то плохое… – наивно лепечет она. Удивительная Аннабель Одли. Я бы сказал – непостижимая. Неужели рассчитывает на чистосердечное признание или покаяние? Подняв свободную руку, я невесомо касаюсь ее лица, очерчивая пальцами линию высоких скул.

– Прекрати мямлить, Эни. Ты давно не ребенок. – Мой голос звучит мягко, без малейшего укора. – Говори прямо. Ты спрашиваешь меня, убил ли я их, когда нашел?

– Да, – кивает она, неотрывно глядя в мои глаза.

– Какой ответ тебе хотелось бы услышать? – снова увиливаю я, намеренно провоцируя Анну.

– Прекрати мучить меня, Алан. – Она предсказуемо вспыхивает.