Индиго - Алекс Джиллиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я тебя люблю, – шокированно осознает она, когда мужчина отстраняется. Все вопросы резко отпадают, и никакие объяснения становятся не нужны.
– Я знаю, – говорит Алан, нежно погладив ее по щеке, вся тьма его глаз улыбается ей. – Знаю, милая, – повторяет тише и, прислонившись лбом к ее лбу, тяжело вздыхает. Анну охватывает внезапная паника.
Он огорчен?
Разочарован?
Почему в его словах столько пронзительной печали?
– Я не жду, что ты полюбишь меня так же, как Мириам. Я ни на что не претендую, – торопливо бормочет Аннабель, по-своему поняв его реакцию на импульсивно сорвавшееся признание.
– А как же тело, тлеющее в земле Бенсонов? – В его голосе слышится ирония. – Забудешь о своих подозрениях во имя любви?
– Прости, я сказала глупость.
– В парке или сейчас? – Подняв голову, Алан выжидающе смотрит в широко распахнутые глаза.
– В парке, – твердо отвечает Аннабель.
Коротко кивнув, он резко встает с кровати и быстро выходит из спальни. Анна слышит, как хлопает дверь ванной комнаты, следом раздается шум воды. Пока ее любовник принимает душ, она думает о том, как жить дальше и каково это – жить, одержимо и отчаянно любя Алана Флеминга. Пару минут спустя, так ничего и не придумав, Аннабель заставляет себя сползти с постели. Она шагает прямиком в ванную, заходит внутрь и, открыв стеклянную дверцу кабинки, встает под горячие струи рядом с ним. Он улыбается, протягивая ей флакон с гелем и мочалку. Затем поворачивается спиной, недвусмысленно давая понять, что от нее требуется. Облегченно выдохнув, Анна берется за дело.
Может быть, не так уж и страшно жить, любя Алана Флеминга. Может быть, у нее получится быть сильнее… Хотя бы наполовину сильнее, на четверть, на процент?
Может быть, мужчина, покоряющий скалы, не так непробиваем, как считала Мириам?
Может быть, она сломала его?
Кто-то из них должен был разбиться, чтобы второй наполнился до краев.
Может быть, еще есть шанс склеить осколки? Запустить новый цикл… неизбежного разрушения.
После быстро съеденного ужина они снова ложатся в постель. Впервые за проведенные здесь ночи Алан вырубается, едва опустив голову на подушку, а Аннабель никак не может заснуть. Ее переполняют чувства и хаотично мечущиеся в голове мысли. В полумраке спальни она рассматривает умиротворенные черты мужского лица, изучает невесомыми прикосновениями пальцев, замирая от оглушительных эмоций. Во сне Алан выглядит моложе, мягче и еще красивее.
Склонившись над ним, Анна нежно целует его губы, покрытый жесткой щетиной подбородок, скулы, нос, глаза, брови, высокий лоб, проводит ладонью по растрепанным коротким волосам. Он спит крепко, дыша глубоко и ровно, спит так, словно его никогда не мучают кошмары, а она отчаянно боится уснуть и увидеть свои.
«Мне так жаль, Эни. Так жаль…» – шелестит тихий шепот.
Сердце пропускает удар, холод сковывает изнутри, струится по коже. Волосы на затылке встают дыбом. Аннабель вздрагивает, вскидывая голову, и с ужасом всматривается в расплывчатый женский силуэт, зависший над полом в проеме открытой двери.
«Я еще не сплю!» – мысленно кричит Анна.
Призрак печально улыбается, качая головой и глядя на нее пустыми глазницами.
Мириам…
Это она. Она снова пришла. Ночная рубашка, пропитанная кровью, висит на ней лохмотьями, черные волосы струятся по костлявым плечам, на шее темный след от веревки.
– Чего ты хочешь? – хрипит Аннабель, едва дыша от леденящего страха.
Мириам протягивает к ней руки. Ее ладони все в запекшейся крови, на запястьях уродливые рваные раны.
«Я буду с тобой всегда», – раздается гулкий шепот, эхом отлетая от стен.
Анна в ужасе дергается назад, упираясь спиной в изголовье кровати. Ее всю трясет, холодный пот струится по спине, зубы стучат, сердце бешено колотится, в ушах стоит звон. Это не по-настоящему. Ее нет. Кошмар. Очередной кошмар. Она уснула и не заметила.
– Эни? Эй, детка, посмотри на меня, – встревоженный голос Алана звучит словно издалека. Вспыхнувший свет прикроватного светильника резко бьет по глазам. – Что случилось? Ты вся трясешься… Эни, не молчи. Скажи что-нибудь! – Он порывисто обнимает ее, прижимая к горячей груди. Близкое биение его сердца несет утешение, избавляя от ледяных оков панического ужаса.
– Она была здесь. Мириам… – разрыдавшись, сбивчиво отвечает Аннабель. – Я думала, что она хотела меня убить… Я ошиблась. Мириам показала, как она умерла. Она мне показала…
– Что за безумный бред, Эни? – Крепко сжав ее лицо в ладонях, Алан уверенно смотрит в наполнившиеся слезами глаза. – Тебе приснился плохой сон. Здесь никого нет. Только мы с тобой. Слышишь меня?
– У нее на шее был след от веревки, запястья перерезаны, – мотая головой, всхлипывает Аннабель. – Она мертва, мертва…
– Эни, тихо. Успокойся! – Он встряхивает ее за плечи, пытаясь привести в чувство.
– Моя рубашка… моя рубашка. Мое имя… Анна. Анна, – горько всхлипывая, повторяет Аннабель. Флеминг застывает, лицо становится мертвенно бледным. Он сам сейчас напоминает призрак. – Что они с нами сделали, Алан? Что они сделали? – уронив голову ему на плечо, обессиленно плачет она.
В ее памяти внезапно возникает образ молодой женщины с коляской, которую Аннабель видела в парке. Вот она останавливается, наклоняется, берет ребенка на руки, целует в пухлую щечку, нежно улыбается. «Пора искупаться, Тим», – говорит незнакомка и идет к пруду, заходит в воду по колено, по пояс…
– Нет! – яростно кричит Анна, бросаясь следом и внезапно останавливается как вкопанная. Откуда взялся пруд? В парке нет никакого пруда, а девушка с коляской не останавливалась. Оба раза она прошла мимо. – Что со мной происходит, Алан? – снова очутившись в постели, обреченно шепчет Аннабель. Его нечитаемый взгляд замер на ее лице, губы плотно сжаты. – Я схожу с ума?
– Ты не сходишь с ума, Эни. Это усталость, – произносит он, четко выговаривая слова. – Ты почти не спишь. Я знаю, что тебя пугает, Эни. Но чем больше ты боишься кошмаров, тем ярче и навязчивее они становятся.
– Научи меня не бояться… – несчастным голосом умоляет Анна.
Алан обнимает ее за талию и укладывает рядом с собой.
– Сны, даже самые ужасные, – это просто сны. Сами по себе они не несут опасности. Ты наделяешь их силой, впуская в свою реальность, – говорит он, целуя Аннабель в темноволосую макушку. Она плотно жмется к
