Группа поддержки для выживших девушек - Грейди Хендрикс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лифт в моих внутренностях спускается на первый этаж. Мне кажется, мои ноги настолько ослабели, что уже не в состоянии выдерживать вес моего тела, но тут нет стульев, и будь я проклята, если упаду на ее глазах в обморок.
– И кто это? – спрашиваю я.
– Неужели не знаешь? – вопрошает она. – В конечном счете ведь ты не его – не Билли – последняя девушка.
– А чья?
– Ты, вероятно, сама все это уже сообразила, – говорит она. – Может быть, ты и не самая умная из нас, но всегда была самой упрямой. Ты – последняя девушка Орхомена.
Она улыбается мне, вся такая самодовольная и чувствующая себя в полной безопасности, а я вдруг осознаю, что вокруг дома в избытке деревьев и маловато людей.
– Кто он? – спрашиваю я. – Орхомен на хотмейл. Я знаю, что ты знаешь.
– Ты знаешь, что такое Орхомен? – спрашивает она, убирая папку назад в шкаф. – Так назывался город в Древней Греции. Раз в год там проводился праздник Дионисия, на котором жрец с обнаженным мечом бросался за убегающими женщинами. Если ему удавалось поймать какую-нибудь из них, он имел право безнаказанно убить ее. Это все продолжалось гораздо дольше, чем ты думаешь.
– Я могу заставить тебя сказать мне, – говорю я, показывая на свой пистолет.
– Я думала, это очевидно, – говорит она. – Орхомен – это доктор Кэрол Эллиотт.
Я думала, что готова к появлению доказательств, когда они возникнут, но ничто не может подготовить меня к этому предательству. Я одновременно укреплена в своих догадках и уничтожена. Это чудовищное знание сминает меня, медленно и неуклонно, и теперь я не могла бы направить на нее пистолет, даже если бы мне угрожала смертельная опасность. А я думаю, что такая опасность мне угрожает.
– Я давным-давно купила эти письма на аукционе мини-хранилища, – сказала она. – Я приглядывала за этим хранилищем, потому что знала: оно принадлежит главе приемной семьи, где росли Уолкеры[66]. Я сразу же отнесла их общественному защитнику, который вернул мне их спустя шесть месяцев. Сказал, что они нерелевантны, как утверждает «эксперт», который проводил их проверку. Обычное творчество девочки-подростка. Даже упоминать их не имеет смысла. Я держала их у себя, пока со мной не вышел на связь Орхомен с предложением выкупить их у меня. Я попросила почтовый адрес его реального аккаунта. Чего-то, поддающегося верификации. А еще тысячу двести долларов. Люди ценят только то, что стоит им денег. На самом деле это грустно.
Я делаю глубокий вдох, чтобы погасить паническую атаку, которая – я это чувствую – начинает поедать мои легкие, но легкие все же реагируют спазмом, и я икаю. Я опускаюсь на корточки. Сколько наших секретов известно доктору Кэрол? Почему она не убила меня в ее доме? В какую игру она играет с нашими жизнями?
Я слышу, как Крисси роется в своих ящиках, и боль пронзает мою грудь. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите мне. Но мой монстр – доктор Кэрол, помочь мне не может никто.
Кроме Стефани.
Она придет. Она придет со своим перцовым баллончиком, а Кейт будет поджидать ее в лесу. И при нем будет кайло, или дрель, или мясницкий нож, а у нее только мой перцовый баллончик, и она права: это говно не работает.
– Я потом нашла этого «эксперта», чьими услугами пользовался общественный защитник. Им оказалась доктор Кэрол. Она сказала ему, что эти письма в 2004 году не имеют никакой ценности, а потом в 2009-м, она их купила, – говорит Крисси. – За эти пять лет ее взгляд на вещи, видимо, изменился. Ваша маленькая группа поддержки – это просто поле боя, которое она создала для окончательного ряда жертвоприношений, в котором она, последний монстр, и ты, последняя из последних девушек, сольетесь в одно. Я нужна тебе как проводник, который приведет тебя в самое сердце лабиринта Минотавра, потому что сама ты не можешь заглянуть правде в лицо, а потому ты и пришла к Крисси Куку. Неужели ты не знала, что все лучшие оракулы в классических мифах были спятившими?
Она знала об этих письмах. Шесть лет она знала об этих письмах и ни слова не сказала мне. Как долго она планировала это? Она даже написала новые, и я вижу Крисси в ее кабинете, дверь заперта, а Крисси склоняется над бланком «Холли Хобби», фабрикует секс между мной и Рикки Уолкером, и если мне нужно было понять, насколько она нас ненавидит, то теперь я знаю – вот насколько.
Пол опасно наклоняется. Стены вращаются вокруг меня. Из компьютера доносится тихий электронный звон, и на экране появляется всплывающее окно.
– Ой, посмотри, – говорит Крисси. – Кейт прислал. Он нашел что-то в лесу.
Я глупая, я тупая, я недооценила степень психоза доктора Кэрол. Я вижу перед собой ноги Крисси, пытаюсь поднять голову, но все мое тело словно свело.
Что-то кусает меня в правое плечо, и оно онемевает, и мои ноги перестают действовать, и я смотрю в потолок и чувствую давление на моей талии, и поясная сумка отделяется от меня, и я вижу Крисси – она держит мой пистолет в правой руке, а в левой – электрошокер. Мне кажется, правая рука у меня сломана.
– Пойдем в общую комнату, посмотрим, что, по мнению Кейта, нам следует сделать с твоей маленькой подружкой. – Она улыбается. – Иногда его нужно спускать с поводка.
Стефани, прости, пожалуйста.
Ты никогда не была в безопасности со мной.
* Кристин Мерсер, «Монстры, наши творцы: от Всемирного потопа до последних девушек», впервые опубликовано в «Журнале сравнительного фольклора», ноябрь-декабрь 2009
Группа поддержки последней девушки XIX: Месть последней девушки
– Что ты там нашел, Кейт? – спрашивает Крисси, когда мы доходим до общей комнаты. – Что у тебя там?
Кейт распахивает бедром дверь и втаскивает в дом мешок костей. Он держит ее под мышки, а она безвольно висит в его руках. Глаза у него красные и слезятся. Сердце у меня падает, потому что Стеф, вероятно, брызнула ему в лицо струей из баллончика, и струйка оказалась не такой уж безобидной.
– Она мертва, – говорю я.
– Предположения делают из тебя и из меня идиоток, – говорит Крисси, прикасаясь пальцами к моей руке. – Кейт даст нам знать, если решит действовать в
