Закаспий; Каспий; Ашхабад; Фунтиков; Красноводск; 26 бакинских комиссаров - Валентин Рыбин

- Значит, благословляешь, Николай Антоныч? - Серые дерзкие глаза Феоктистова радостно заблестели.

- Благословляю, дорогой, действуй. Бери с собой самых опытных разведчиков, переходи линию фронта, а там действуй по своему усмотрению. Железнодорожников Мерва ты знаешь лучше, чем я, думаю, не ошибешься. Только прошу тебя - не ошибись. Уж слишком мало нас осталось, старых вояк, кто зачинал революцию в этих местах. Желаю тебе удачи... - Паскуцкий крепко пожал руку товарищу, а затем обнял на прощание.

Через день Феоктистов был в расположении войск,

на станции Равнина, а еще через день, в сумерках, отправился с пятью разведчиками по пескам, в обход линии фронта, к Мерву. Все они были хорошо вооружены, одеты в туркменские чекмени и тельпеки. Но под чекменем на Феоктистове форма железнодорожника и фуражка с кокардой в переметной сумке. В кармане же лежал паспорт на имя жителя Мерва Федорова... Почти трое суток находились разведчики в пути, пока не достигли Мерва. Здесь распрощались. Феоктистов, надев на себя пропитанный маслом и мазутом бушлат и фуражку, подался в город, а разведчики повернули коней к ближайшему аулу, чтобы там отдохнуть и отправиться в обратный путь.

Войдя в город днем со стороны кладбища, Феоктистов оказался близ шерстяной фабрики Стукена и К°, окруженной сплошь глинобитными времянками, в которых жили фабричные рабочие и железнодорожники. Район этот чем-то напоминал асхабадскую Хитровку, но дома тут были гораздо беднее и лепились по обеим сторонам реки Мургаб. Феоктистов без труда отыскал дом Шестакова. Здесь он не раз бывал в предреволюционные годы. Здесь в октябре, когда красноармейские полки уходили из Мерва, прощаясь с Шестаковым, он наказывал ему ни в коем случае не прекращать подпольную работу и, по возможности, сообщать обо всем, что происходит в Мерве, в штаб РВС Закаспийского фронта. Недели две назад один из перебежчиков сообщил Феоктистову, что в связи с поражением Дутова под Оренбургом и открытием дороги из России в Туркестан, англичане, понимая, что Советское правительство в поддержку Закаспийскому фронту вышлет свежие боевые резервы, обязали Фунтикова немедленно мобилизовать все мужское население и отправить против большевиков на фронт. Фунтиков объявил мобилизацию, но рабочие вышли из повиновения и сейчас самый раз поддержать их. После беседы с перебежчиком и пришла Феоктистову мысль отправиться в самое логово белогвардейцев - закаспийскую столицу. Сейчас, постучавшись в двеои глинобитной мазанки, он почти не сомневался, что Шестаков давно ждет его. Так оно и было.

- Фу ты, ну ты! - обрадовался Шестаков, встретив на пороге Феоктистова. - Ну, прямо кочегар с паровоза! Проходи, погутарим. - Они вошли в комнату, в которой на оклеенной газетами стенке тикали ходики, и сели к столу. - Садись, подзаправься малость. Рису тут я недавно раздобыл... каша уж больно сытная.

- Спасибо, Сергей, не откажусь, проголодался за дорогу.

- Ты прямо в кон, - сказал Шестаков, глядя на Феоктистова, принявшегося орудовать деревянной ложкой. - Опоздай на два дня - пришлось бы тебе ждать меня бог знает сколько. Послезавтра отправляюсь в Асхабад с тремя товарищами. Фунтиков созывает на сход. С мобилизацией у него туго идут дела, вот и решил он собрать железнодорожников, чтобы посодействовали ему.

- Ишь ты, дрянь какая! - усмехнулся Феоктистов. - Ну что ж, поедем, посмотрим на его сход. Там, надеюсь, есть где остановиться?

- Там давно ждут... Есть конспиративное местечко в рабочей слободке за железной дорогой. Ты не беспокойсь, все будет хорошо. Главное тебе Теджен да Каахка проскочить, а там, как говорится, встретят и разместят. Эх, были бы у тебя какие-либо документишки!

- Есть, не беспокойся. Паспорт у меня с фунтиковской печатью. Федоров теперь я.

- Ну, тогда, считай, дело сделано.

Через день, к вечеру, выехали. К паровозу прицепили один вагон. В нем разместилась мервская делегация железнодорожников - три человека, и тридцать служащих, - эти отправлялись встречать новогодний праздник в Асхабад. Люди солидные, при чинах. Ни в Теджене, ни в Каахка строгой проверки не было. Два английских солдата и белогвардеец заглянули в одинокий вагон, посмотрели на спящих в купе и удалились. А к машинистам даже не поднялись. Шестаков перекрестился:

- Слава тебе, господи, пронесло. Поехали дальше...

В Асхабад прибыли на рассвете. Пассажиры высадились из вагона, зябко ежась, побрели через перрон в город. Было сыро от беспрерывных холодных зимних дождей. В тусклом свете фонарей сверкали на перроне лужи, на ступеньках стоял часовой, держа винтовку у ноги. Феоктистов, слезая по металлической лесенке с паровоза, на какое-то время ощутил дрожь в теле от этой неприветливой и настороженной обстановки.

- Шагай через пути, - подсказал Шестаков. - Прибыли в самый раз - сейчас все дрыхнут, никто не увидит, кто к кому идет и по каким делам.

Скользя по мокрой тропинке, они вскоре вышли на узкую улочку и зашагали мимо дворов, забираясь все глубже и глубже в поселок. Дом Морозова стоял в самом последнем порядке - дворы тут выходили на пустырь и были огорожены глиняными заборами. Не доходя до морозовского дома, Шестаков потянул Феоктистова за руку и они свернули в пустой, заросший бурьяном и колючкой двор. Хижина и сараи тут были забиты досками. Шестаков пояснил:

- Тут никто не живет. Старик какой-то жил - умер. Теперь одни мыши... Шагай за мной...

Они пересекли двор, свернули налево к забору, подлезли под него и, пригнувшись, приблизились к крыльцу. Шестаков поднялся на веранду, постучал в окно. Вскоре вышла хозяйка, затем сам хозяин.

В доме было тепло и пахло обувью. Снимая сапоги, Феоктистов разглядел в темноте несколько пар сапог и ботинок, усмехнулся:

- Выходит, мы тут не первые? По меньшей мере двое опередили нас. Сапоги у порога раскидали, ну и конспирация.

- Ничего, в случае чего - успеют надеть, босиком на мороз не выскочишь, - добродушно отозвался хозяин, приглядываясь к гостю при зажженной свече.

- Это тот, кого вы давно ждете, - пояснил Шестаков. - Товарищ с той стороны...

Тотчас из соседней смежной комнаты, вышли двое. Знакомясь, назвались кизыларватцами. Феоктистов представился как Федоров, но тотчас был узнан.

- Оно, конечно, так ловчее, - сказал один из кизыларватских. - Я тоже переменил фамилию на Баранова, но вы-то должны меня помнить по областному съезду. За вас, товарищ Феоктистов, я голос свой отдал...

- Как! Неужели Феоктистов? - оживился хозяин дома. - Тот самый, председатель чарджуйского Совдепа?

- Ладно, товарищи, спасибо, что не забыли, - Феоктистов усмехнулся. - Но если Фунтиков меня узнает, тогда беда. Черт побери, гримировался - и так, и сяк... Усы сбрил, волосы обрил наголо, робу кочегара напялил, а все равно узнали.

- Ничего, в обиду не дадим, - уверенно пообещал Морозов. - Обстановка складывается в нашу пользу. Если рабочие узнают, что сам Феоктистов из Чарджуя приезжал, - сил у них и уверенности десятикратно прибавится... До общего митинга два дня. Может, сегодня вечером, с наступлением темноты, и соберемся - обговорим, как да что? - предложил Морозов.

- Вам виднее, - Феоктистов развел руками. - Ждать и откладывать, конечно же, нет нужды.

- Тогда располагайтесь и отдыхайте. - Хозяин ввел Феоктистова и Шестакова в гостевую комнату. - Кровать на всех одна... Спать будете на полу.

Вечером пришли Кадыгроб, Зотов и Лесовский. Никто не ожидал приезда Феоктистова, и все были удивлены и обрадованы приятной неожиданностью. Увереннее повел себя и сам Феоктистов.

- Ну что ж, товарищи, ближе к делу. Во-первых, самый горячий большевистский привет от Паскуцкого, Иванова, Окунева, Панасюка, Мжельского, Бухаренко, Гайвандова... Боевые ваши друзья и товарищи помнят о вас и надеются на вашу помощь фронту. Надо действовать, и не украдкой, а выступать с оружием... Впрочем, я хотел бы услышать о ваших действиях от вас, Иван Романыч, вероятно, вы руководите подпольем? Доложите обстановку.

Зотов откашлялся:

- Обстановка, что ж - она и сложна, и проста в то же время. Сложна, поскольку кровь людская по самому глупому недоразумению льется, - рабочий в рабочего стреляет. А проста тем, что весь рабочий класс, по ту и по эту стороны, ненавидит оккупантов-англичан.

- А англичане в свою очередь ненавидят рабочих,- подсказал Лесовский. - Я бы даже сказал, пренебрегают связью с ними. Удобно ли, дескать, британским подданным сближаться с какой-то чернью.

- На фронте они идут в штыки против нас вместе,- заметил Феоктистов. - Хотя и там есть разделение. Ну и что же дальше? Какое это имеет значение в данной обстановке?

- Самое прямое. - Зотов разгладил усы и принялся свертывать самокрутку. - Англичане никогда не присутствуют на рабочих собраниях и даже не вникают в суть, о чем там спорят железнодорожники. Следовательно, и послезавтрашний митинг в железнодорожном собрании будет проходить без англичан... Мы тут разработали целую программу по переходу от агитации к прямому выступлению... Николай, зачитай проект, - попросил он Лесовского.