Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Проветриться отправились только Гольдберг и Лена, а вот Валентин, к моему удивлению, предпочёл остаться.

— Пацаны, вы чего? — подал голос окончательно пришедший в себя Лексеич. — Слышь, Варченко, ты зачем меня ударил? На хера меня вообще связали?!

— Владимир Алексеевич, есть у меня подозрение, что вы с этими грабителями заодно, — нарочито нежно проворковал я. — И что это именно в вашу светлую головку пришла идея поиметь зажравшихся, каковыми вы нас считаете, артистов.

— Ты чё несёшь, придурок? — скривился Лексеич. — Ну-ка развяжите меня, я этому однорукому щас уши пообдираю!

До этого я никогда не совал другому человеку пальцы в ноздри. В кино такое видел не раз, но вот чтобы сам… Даже выпади случай — побрезговал бы. А вот сейчас не побрезговал, засунул, и потянул верх, отчего Лексеич дёрнулся тоже было вверх, но привстать помешали провода.

— А-а, сука, больно же! — простонал он.

— Конечно, больно, а потому, дабы не сильно вас калечить, предлагаю рассказать на магнитофон, как вы задумали и разработали эту операцию. А заодно озвучить имена подельников. Готовы?

— Сука, я тебя в рот…

— Сань, будь добр, зафиксируй его голову.

Давление большими пальцами рук на глазные яблоки тоже действенный способ, про это я где-то в интернете читал. Правда, сейчас приходится применять один палец ввиду травмированности второй руки.

— А-а-а!

Вот орёт, как оглашённый! Эдак, чего доброго, и в Орешках услышат. Орёт, но сознаваться не собирается. А Валька всё же не выдерживает, вылетает пулей из салона, только Юрка и Казаков ещё держатся, но и у них на лицах шок.

Ладно, оставим глаз в покое, попробуем ещё один вариант. Если и он не подействует, то придётся применять более изощрённые способы типа спиливания зубов напильником, благо что вон в железном ящике с инструментом я его усмотрел.

— Владимир Алексеевич, вы же неглупый вроде человек, должны понимать, что в милиции вас всё равно расколят, — говорю я, заталкивая в рот жертве здоровенный кляп из грязной, промасленной тряпки. — Если согласны говорить — мигните два раз.

Зажимаю нос пальцами, прекращая доступ воздуха в лёгкие, пусть теперь попробует ушами подышать, если получится. По-моему, ни у кого в мире подобный трюк ещё не прошёл.

Лексеич, попытавшийся было мотнуть головой и освободить нос, дважды мигнул где-то полминуты спустя.

— Ну вот и ладненько, — говорю я, щёлкая клавишей записи на диктофоне. — А теперь рассказывайте всё по порядку. И постарайтесь ничего не упустить, помните, что чистосердечное признание может серьёзно облегчить вашу участь.

На то, чтобы излить душу на аудиокассету, Лексеичу понадобилось минут десять. За это время в салон вернулись нагулявшиеся Гольдберг с Леной и отдышавшийся Валька. Когда компакт-кассета оказалась в кармане моей куртки, встал вопрос, что делать дальше. Семён Романович неожиданно вспомнил, что деньги, которые мы заработали в Саратове, не совсем, скажем так, официально проведены. И как нам придётся объяснять следственным органам наши мегакрутые по нынешним временам заработки — он пока не представлял. Как бы на ещё большие неприятности не напороться.

— М-да, закавыка, — пробормотал я, механически поглаживая лежавшую в кармане компакт-кассету.

В этот момент мои пальцы наткнулись на кусочек картона. Я достал визитку Бари Алибасова и в моей голове что-то щёлкнуло.

— Семён Романович, можно попробовать один вариант. Если и он не прокатит — тогда и впрямь мы окажемся в тупике.

[1] Фамилия немного изменена

Глава 10

Вести автобус в направлении Саратова мы всё же доверили Лексеичу. Саня признался, что может сесть за баранку, но нас могут тормознуть на посту ГАИ при подъезде к городу, а тут лучше иметь на руках документы. Да и вид привязанного к сиденью человека может гаишников, как пошутил Казаков, насторожить. К тому же дружки нашего Лексеича обитали в самом Саратове, во всяком случае водитель «трёшки». В старой однушке в доме под снос, как пояснил предатель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как он сам поведал под запись на диктофон, этот Костя действительно был его сослуживцем, и они вот уже четверть века поддерживали приятельские отношения, так что в Саратове наш водила оказался далеко не впервые. По словам Лексеича, сам он к криминалу раньше никакого отношения не имел, тогда как сослуживец уже успел отсидеть три года за грабёж, и вообще слыл шебутным малым, только удача до сих пор спасала его от более крупных сроков. И сейчас, когда не устоявший перед соблазном больших денег Владимир Алексеевич предложил поиметь музыкантов, тот сразу же согласился.

План операции был обговорён заранее, ещё по приезду в Саратов, а когда мы покидали город, Лексеич с телефона-автомата проинформировал Костю, чтобы тот с напарником выезжали в направлении на Озерки. И всё бы у них получилось, если бы не я с моими дедуктивными способностями. Вернее, с моими мозгами дедушки из будущего, приученного ещё с 90-х к самым неожиданным поворотам человеческой натуры.

После поста ГАИ Лексеича снова скрутили, на этот раз просто уложив на пол в конце салона. Тот, правда, попытался оказать сопротивление, но Саня с Юркой, да и моя рабочая правая лишили его надежды на успех.

После этого за руль сел Казаков, и по пути мы тормознули у первого же попавшегося телефона-автомата. Общаться с Алибасовым решил сам, надеясь, что тот дома, а не снова просиживает вечер в ресторане. Вернее, ночь, поскольку на часах уже первый час ночи.

— Алё! — раздался в трубке хрипловатый голос основателя и лидера «Интеграла»

— Бари Каримович, это Максим Варченко… Прошу прощения за поздний звонок, но у нас тут случилось небольшое ЧП.

— Что за ЧП? Что-то серьёзное?

— Не телефонный разговор.

— Понял… Ладно, давайте ко мне домой.

— А вы один живёте?

— Хм… Ну сейчас у меня, скажем так, одна знакомая гостит, но если дело действительно важное, я на такси отправлю её домой.

— Лучше отправить, Бари Каримович, дело очень серьёзное.

— Ладно, — вздохнул он, — запоминай адрес.

Жил Алибасов, что меня откровенно удивило, в элитном районе Саратова, да ещё и в двухкомнатной квартире. Я-то был уверен, что всего несколько лет назад переехавшим из Казахстана музыкантам дадут что-то типа съёмного жилья, не исключено, даже поселят в коммуналках, но вот Бари Каримович, видать (как минимум для себя), сумел выбить шикарную жилплощадь. Шикарную — в смысле по нынешним временам, к тому же учитывая район, по габаритам она не производила такое уж серьёзное впечатление.

— Может быть, не стоит уголовников привлекать? — перед тем, как подняться к Алибасову, сделал робкую попутку отговорить меня Гольдберг. — Кто его знает, чем всё может закончиться…

— Отступать поздно, вперёд, на баррикады!

В общем-то, я и сам понимал, что решать наши проблемы за счёт криминалитета — не самый лучший вариант. Ещё неизвестно, сколько эти ребята попросят за свои услуги, так может случиться, что овчинка не будет стоить выделки. Либо сделают всё по дружбе, из уважения к Алибасову, но кто знает, вдруг когда-нибудь попросят об ответной услуге? И хорошо, если это будет просьба бесплатно выступить на юбилее какого-нибудь авторитета.

Однако другого выхода я пока не видел. Был бы обоеруким — мог попробовать как-нибудь при помощи того же Саньки и Юрца (он парень крепкий и решительный) нагрянуть к грабителям с обрезками арматур и вытрясти из них наши бабки. Но если кто-то из наших пострадает? Имею я право рисковать чьими-то жизнями? Так что пока Бари Каримович оставался самым перспективным вариантом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

К Алибасову поднялись я и Гольдберг, остальные остались в автобусе, заодно карауля связанного Лексеича.

— Ну выкладывайте, что такого у вас стряслось, ради чего мне пришлось деваху вот с такими дынями выгнать в ночь? — с напускной обидой пробурчал лидер «Интеграла».

На рассказ у меня ушло минут десять, в доказательство я предложил послушать аудиокассету с признанием водилы. Бари не отказался, и когда запись закончилась, мотнул головой: