Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

«Когда идёт дождь» и «Моя любовь» пришлось исполнять на бис. Наверное, половина девушек в зале захлёбывалась в экстазе слезами. А мне то и дело на инстинктах казалось, что у меня на шее висит гитара, и руки сами тянулись к несуществующему грифу, забывая, что одна из них в согнутом состоянии надёжно «принайтована» к левой стороне тела.

— Ребята, это что такое было? — спросил по пути в гримёрку наш офигевший басист.

— А это, Александр, — важно заметил я, — не что иное, как всенародная любовь.

— Охренеть… Сколько в разных пензенских группах играл — но с подобным ни разу не сталкивался. Такое ощущение, что в Саратов приехали как минимум «Битлз».

— А как максимум? — сдерживая улыбку, спросил Валя.

Вместо ответа Саня только махнул рукой. А в гримёрку следом за нами влетел счастливый Гольдберг.

— Что творится, что творится, — захлёбываясь, простонал он. — Половина публики осталась в зале, девчонки кричат: «Максим, я тебя люблю!» Их никак не могут вывести… А ты ещё, Макс, не хотел ехать. Да разве добились бы мы такого эффекта без тебя?!

— Я не то что не хотел, я раздумывал. Так-то я на больничном, если что.

— Больничный больничному рознь. Вот если бы ты с ангиной лежал — тогда да, толку от тебя не было бы никакого. А раз можешь петь — так и нечего отлынивать, — довольно хохотнул Гольдберг.

— Семён Романович, — предостерегающе сказал я, — вы не смотрите, что я однорукий. У меня ударная — правая, и с ней всё в порядке.

Наш худрук тут же поперхнулся своим смехом, вызвав в ответ улыбки присутствующих, даже немного отошедший от шока Саня ухмыльнулся уголком губ.

А следом к нам пожаловали визитёры в лице… Бари Алибасова и Юрия Лозы. Двое лидеров группы «Интеграл», которая сейчас как раз базируется в саратовской филармонии, а гремит по всему Союзу. Зашли выразить, так сказать, респект молодым, но умудрившимся собрать полный зал в местном цирке коллегам. А заодно пригласить в расположенный неподалёку ресторанчик, чтобы познакомиться поближе в неформальной обстановке.

— У нас там всё схвачено, — улыбается волосатый Алибасов, — ужин за наш счёт.

— Тут не всем по 18 лет, — сомневается Гольдберг.

— В паспорта никто заглядывать не будет, я же говорю — у нас всё схвачено! Если только какая проверка придёт, ну так о каждом приходе администратора ресторана извещают заранее.

А чего ж отказываться? Все только «за», тем более мне и самом было интересно пообщаться с одним из первых российских продюсеров, а заодно и с автором хита «Плот». Помнится, Лоза сочинил эту песню, ещё работая в «Интеграле». Не исключено, что она уже записана в какую-нибудь неприметную тетрадку с клеенчатой обложкой. В любом случае тырить её у уважаемого мною музыканта я не собираюсь.

Лучший, по утверждению Алибасова, ресторан Саратова назывался «Волга», и находился на набережной одноимённой реки. Бари Каримовича здесь действительно знали, швейцар при входе учтиво ему улыбнулся, пряча в карман «красненькую». Администратору Алибасов при нас денег не совал, может быть, позже отблагодарит за то, что тот заранее, видимо, по просьбе будущего продюсера «На-На» (теперь уже не факт, что «На-На» случится в этой истории) зарезервировал для нас столик. Вернее сказать, стол, за него можно и вдесятером усесться. Он прячется в маленьком закутке за раздвинутыми сейчас занавесками, на небольшом возвышении типа кафедры или амвона — почему-то именно такое церковное сравнение пришло на память.

В другой стороны зала звучит негромкая музыка. Кучерявый пианист в тёмных очках, напоминающий героя Ширвиндта из «Вокзала для двоих», играет что-то лёгкое, с джазовым оттенком. С отстранённым выражением на лицах ему подыгрывают басист и саксофонист, барабанщик лениво стучит щётками по барабанам и тарелкам.

Появилась официантка, достала из кармашка блокнотик и карандаш, приготовившись с вежливой улыбкой выслушивать наши пожелания. Через несколько минут на столе появились холодные закуски, бутылки с напитками, в том числе и крепкими. Алибасов, к которому пару раз уже подходили здороваться какие-то люди из числа посетителей ресторана, хозяйничал вовсю. Лене налил вина, Валя с Гольдбергом тоже предпочли вино, рюмки остальных участников застолья наполнились водкой в разной пропорции. Нам с Юркой Бари Каримович плеснул чисто символически, себе — почти до краёв. У Лозы и Казакова тоже полные рюмки. Ладно, буду налегать на лимонад, благо что официантка подсуетилась и следом за спиртными напитками на столе появились запотевшие «чебурашки» с фруктовой шипучкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну что, за знакомство!

Все «чокнулись», влили в себя разной степени градуированности жидкость, а дальше уговаривать закусывать было не нужно, мы все изрядно проголодались, так как перед саунд-чеком удалось перекусить лишь на скорую руку в цирковом кафе. В этот момент от одного из столиков, за которым отдыхала компания с лицами далеко не благостной наружности, нам передали бутылку 5-звездочного коньяка. Бари Каримович в ответ с улыбкой до ушей поклонился дарителям, прижав правую руку к груди.

— Местные авторитеты, — пояснил нам вполголоса Алибасов. — Удивительно, но уважают не только творчество Высокого или Аркаши Северного, но и нашу музыку… А я вот, если честно, никогда бы не подумал, что доведётся сидеть за одним столом с музыкантом, получившим премию «Грэмми». Максим, ну-ка расскажи, как ты докатился до такой жизни? Что нужно сделать, чтобы получить золотой граммофон?

«Всего-навсего угодить в собственное тело на сорок с лишним лет назад», — грустно усмехнулся я про себя. А в следующее мгновение подумал, что чего грустить-то? Получил возможность прожить практически всю жизнь заново, и эта жизнь уже кардинально отличается от той, что я прожил в первый раз.

— Данную ситуацию следует рассматривать в комплексе, — с важным видом заявил я. — Всё же не только музыкальные способности у меня неожиданно проявились, но также литературные и спортивные.

— Да-да, вон Юра читал твой роман в каком-то журнале, — кивнул Алибасов в сторону жующего бутерброд с красной рыбой Лозы. — Меня, конечно, больше интересует музыкальная часть вопроса. С чего это всё вдруг? Озарение?

— Можно, наверное, и так сказать, — пожал я плечами. — Может, на тренировке получил удар по голове, и что-то в мозгах перенастроилось, я ведь действительно накануне вечером в спарринге словил хороший удар в голову, аж в ушах зазвенело.

Ну а что я ещё могу сказать? Пусть хоть такая ложь сойдёт за правду.

— Во, Юра, понял, как гениями становятся? Может, тебя тоже по голове стукнуть? — заржал Алибасов.

— Бари, себя лучше стукни, — невозмутимо ответил Лоза, прицениваясь, чтобы ещё такого вкусного ухватить.

Под горячее Алибасов окончательно взял бразды правления в свои руки, только его одного и было слышно. Я попытался было пообщаться с Лозой на музыкальную тему, но Бари и здесь вклинился, заставив меня рассказывать, как Демичев вручал мне статуэтку. Но я всё же сумел поговорить с Лозой, в ходе беседы вызнав, что «Плот» пока ещё не написан, ни музыки нет, ни текста.

Алибасов тем временем рассказывал о своих браках, коих на данный момент набралось уже три. Первый раз женился в 18 лет на сверстнице, правда, брак продержался всего три месяца. Однако за это время успели зачать сына, которому же 12 лет. В следующий раз выбор Алибасова пал на девушку значительно младше его самого — разница в возрасте составляла 12 лет, что совсем не смущало 30-летнего Бари. Развелся он с юной особой из-за ее измены, но не с другим мужчиной, хотя такая тоже имела место быть в этих отношениях, причем с другом Алибасова, а измены духовной. Супруга пожаловалась на мужа в партком, поскольку тот постоянно пропадал на работе, а домой приводил товарищей, ей же хотелось больше заботы и ласки от любимого супруга. После первого же выговора в свой адрес Бари попрощался с «изменщицей».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В третий раз его избранницей стала молодая москвичка, которую Бари планировал перевезти в Саратов, но до совместного проживания дело так и не дошло. Не захотела жить в глухой, как она считала, провинции, так что менее чем через год пара оформила развод, и сейчас Алибасов снова был свободен.