Избранное. Мудрость Пушкина - Михаил Гершензон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, иногда душевное состояние представляется Пушкину в виде воздушного существа, выделившегося из человека и реющего над ним:
Мечта знакомая вокруг меня летает
(«Погасло дневное светило»).Я ехал к вам: живые сныЗа мной вились толпой игривой
(«Приметы»).И сны зловещие летаютНад их преступной головой
(«Братья разбойники»).И снова милые виденьяВ часы ночного вдохновенья,Волнуясь, легкою толпойНесутся над моей главой
(«Евгений Онегин», I. 58–59, черн.).Там доле яркие виденья…Вились, летали надо мной
и там же дальше:
Какой-то демон обладалМоими играми, досугом:За мной повсюду он летал
(«Разг. книгопр. с поэтом»).как в стихотворении к княгине З. А. Волконской:
И над задумчивым челом…И вьется, и пылает гений.
Мы увидим дальше, что в «Илиаде» ярость Ахиллеса изображена совершенно так же – выделившейся наружу из него: вокруг его головы во время сражения пылает страшное пламя. Законы мифотворчества неизменны во все времена, им равно следуют и древнеэллинский рапсод, и русский поэт XIX столетия.
XIII
Столь же привычно Пушкину представление о душе как о жидкости, со всеми свойствами жидких тел. Душа в газообразном состоянии есть ее быстрое и равномерное движение в пространстве; душа как жидкость, во-первых, прикреплена к месту, заключена в некоторое вместилище, и во-вторых, подвержена температурным изменениям: согреваясь – волнуется или кипит, остывая – утихает. Здесь Пушкин чаще, чем где-нибудь, употребляет метонимии: грудь, сердце и кровь, либо как обозначения вместилищ, либо как синонимы душевной жидкости.
Для Пушкина нисколько не странно уподобление Байрона в его душевной жизни морю:
Твой образ был на нем означен,Он духом создан был твоим:Как ты, могущ, глубок и мрачен,Как ты, ничем неукротим
(«К морю»).Точно так же, – как жидкость, заключенную в водоем, – он изображает и собственную жизнь в известном наброске 1823 г.:
Кто, волны, вас остановил,Кто оковал ваш бег могучий,Кто в пруд безмолвный и дремучийПоток мятежный обратил?
Как уже сказано, Пушкин изображает душевную жидкость в двух состояниях: более сильного движения на месте – кипения, и менее сильного – волнения.
Я закипел, затрепетал
(«Выздоровление»).любовник под окномТрепещет и кипит
(«К вельможе»).Младые граждане кипят и негодуют
(«Вадим»).Он весь кипит, как самовар
(«Граф Нулин», черн.).Вдруг витязь мой,Вскипев…
(«Руслан и Людмила», II).Кипящий Ленский
(«Евгений Онегин», VI).Нетерпеливый конь кипит
(«Руслан и Людмила», V).Конь героя,Врага почуя, закипел
(Там же).Кипят оседланные кони
(«Кавказский пленник»).Я молод был.Моя душаВ то время радостно кипела
(«Цыганы»).И, закипев душой, терялся в нем
(«Гавриилиада»).Душа кипит и замирает
(«Погасло дневное светило»).мечтаньяДуши кипящей и больной
(«Полтава»).Любви безумные страданьяНе перестали волноватьМладой души, печали жадной
(«Евгений Онегин», VI).Тоскующей души холодное волненье
(«Напрасно, милый друг»).Умы кипят – их нужно остудить
(«Борис Годунов»).С его озлобленным умом,Кипящим в действии пустом
(«Евгений Онегин», VI).Младых повес счастливая семья,Где ум кипит
(«А. М. Горчакову»).О, нет, хоть юность в нем кипит
(«Друзьям»).Не юноше, кипящему безумно
(«Борис Годунов»).Нет, никогда средь пылких днейКипящей младости моей
(«Евгений Онегин», I).Страстей неопытная силаКипела в сердце молодом
(«Египетские ночи»).Страстей кипящих буйный пир
(«Евгений Онегин», II, черн,).Но чувства в нем кипят, и вновьМазепа ведает любовь
(«Полтава»).И страсти в нем кипят с такою силой
(«Анджело», черн,),(Страсти)С каким волнением кипелиВ его измученной груди!
(«Цыганы»).И горькие кипели в сердце чувства
(«Вновь я посетил»).Опять кипит воображенье
(«Евгений Онегин», I).Мечты кипят
(«Воспоминание»).Тобой кипят любви желанья
(«Подраж, на темы «Песни песней», черн,).Желания кипят, я снова счастлив, молод
(«Осень»).Но в нас кипят еще желанья
(«К Чаадаеву»).В его груди кипит желанье
(«Какая ночь»).Пой сердца юного кипящее желанье
(«А. А. Шишкову»).Нет, не вотще в их пламенной грудиКипит восторг
(«Борис Годунов»).Кипя враждой нетерпеливой
(«Евгений Онегин», VI).Рогдай весельем закипел
(«Руслан и Людмила», II).А в сердце грех кипел
(«Анджело»).Надеждой новоюГермания кипела
(«Недвижный страж дремал»).В нем пунша и вина кипит всегдашний жар
(«К портрету Каверина»).В нем кровь и мысли волновалЖар ядовитого недуга
(«Братья разбойники»).С младенчества дух песен в нас горелИ дивное волненье мы познали
(«19 октября»).Пылать – и разумом всечасноСмирять волнение в крови
(«Евгений Онегин», VIII).Младую грудь волнует новый жар
(«Гавриилиада»).В те дни, когда от огненного взораМы чувствуем волнение в крови
(Там же).Очнулась, пламенным волненьемИ смутным ужасом полна
(«Руслан и Людмила», II).пламенным волненьемИ бурями души моей
(«Не тем горжусь я»).Ум сомненьем взволновал
(«Дар напрасный»).Невольно предавался умНеизъяснимому волненью
(«Бахчисарайский фонтан»).В волненьи бурных дум своих
(«Евгений Онегин», IV).В волненьи своенравных дум
(«Руслан и Людмила», III).В душе утихло мрачных думОднообразное волненье
(«Таврида»).И мыслей творческих напрасное волненье
(«Война»).И сладостно мне было жарких думУединенное волненье
(«В. Ф. Раевскому»: «Ты прав, мой друг»).в черновой было: «И полноту кипучих, жарких дум».
Нет, душу пылкую твоюВолнуют, ослепляют страсти
(«Полтава»).Как юный жар твою волнует кровь
(«Брату»).Когда нам кровь волнует женский лик
(«Борис Годунов»).Когда возвышенные чувства,Свобода, слава и любовьИ вдохновенные искусстваТак сильно волновали кровь
(«Демон»).Негодованье, сожаленье,Ко благу чистая любовьИ славы сладкое мученьеВ нем рано волновали кровь
(«Евгений Онегин», II).Представление о душевной жизни, как жидкости, облеклось у Пушкина и в другой образ: жизнь, питающая душу впечатлениями, сама есть вместилище жидкости, откуда душа пьет любовь, ревность и прочее. Этот образ он не раз рисовал целиком; таковы «три ключа», которые поят человека горячей струей юности, волною вдохновенья и холодной влагой забвенья. Обыкновенно он изображает жизнь в виде чаши:
Давно ли тайными судьбамиНам жизни чаша подана?Еще для нас она полна;
К ее краям прильнув устами,Мы пьем восторги и любовь
(«Давно ли»).Пусть остылой жизни чашуТянет медленно другой
(«Кривцову»).В составе этого образа всякое чувство, переживаемое человеком, представляется напитком, сладким или горьким, целебным или ядовитым. Так, в стихотворении «А. Шенье» свобода изображена в виде чаши, откуда льется в души целебная влага:
