Пробирная палата - К. Паркер

– Итак, вы уезжаете, – произнес после некоторого молчания Анакс.

– Да, наверное, – ответил Бардас. – Жаль, конечно, я только начал осваиваться здесь.

Анакс улыбнулся:

– Осваивайтесь. Вы далеко зашли. Чуть ли не дальше многих. Хотя, впрочем, иногда случается, что кому-то начинает нравиться колотить молотком по стали. Да-да, не смейтесь. Вот Болло, например. Тебе ведь нравится это занятие, а, Болло?

Юноша скорчил физиономию. Бардас рассмеялся.

– Это он притворяется, – продолжал Анакс. – А в душе Болло жить не может без своей работы. Когда он был ребенком, на него постоянно кричали, ругали за то, что он бьет посуду, – представляю себе такого великана в крошечном домике, неизбежно на что-нибудь да наткнется. Здесь Болло может бить, крушить целый день, да к тому же еще и получать за это деньги. – Анакс посмотрел на свои пальцы и снова перевел взгляд на Бардаса. – Вы собираетесь на войну, а что берете с собой? По-моему, у вас и сумки-то дорожной нет.

Лордан пожал плечами:

– Полагаю, что-то мне выдадут. По крайней мере…

– Я бы на это не рассчитывал, – перебил его Анакс. – В конце концов, мы же производим здесь все, что нужно. Зачем полагаться на кого-то, если можно выбрать все необходимое на месте, где ассортимент побогаче. А еще лучше, – добавил он, спрыгивая с кровати, – изготовить доспехи на заказ, по вашим размерам. По крайней мере будете знать, что ваши латы прошли испытания.

– Вообще-то я об этом не думал, – ответил Бардас, складывая рубашку. – Из того, что мне сказали, я понял, что моя главная задача – стоять где-нибудь на высоком холме, где меня увидит Темрай, и устрашать его одним своим видом. Меня бы это вполне устроило. – Он вздохнул. – Боги свидетели, я вовсе не рвусь в гущу сражения.

Анакс покачал головой.

– Он об этом, видите ли, не думал, – повторил Сын Неба. – Заместитель инспектора Пробирной палаты, или как он там себя называет, даже не позаботился о собственной шкуре и готов удовольствоваться тем барахлом, которое подсунет ему какой-нибудь кладовщик. Мы этого допустить не можем, правда, Болло? Представь только, как отразится на нас, если он потеряет руку, ногу или вообще погибнет. У некоторых все проблемы возникают из-за того, что они просто не думают.

– Ладно, ладно, – ответил Бардас. – Подберите для меня что-нибудь, по крайней мере я буду знать, кого винить.

– Мы сделаем кое-что получше, – сказал Анакс. – Мы изготовим все сами.

Бардас удивленно посмотрел на него:

– Мне казалось, здесь только проверяют качество. Я и не знал, что вы что-то делаете.

Анакс изобразил крайнее возмущение и обиду:

– Вы что-то имеете против? Да я двадцать лет работал лудильщиком и…

– Пока не пришло время продвинуть вас по службе? Анакс хлопнул его по спине.

– Жаль, жаль. Человек только начинает осваиваться, привыкать, понимать что к чему, а его берут и отправляют неизвестно куда. Неразумное расточительство.

Прежде чем Бардас успел что-либо сказать, старик вышел из комнаты. Он шел так быстро, что Бардас едва поспевал за ним, петляя по лабиринту коридоров и галерей, ведущих к главной мастерской. За спиной Лордан слышал тяжелое сопение Болло, неприспособленного природой ни к быстроте, ни к проворству.

– Хорошо, – сказал Анакс, заглядывая в помещение. – Значит, ее еще никто не обнаружил. Боюсь, однажды я приду сюда и увижу толпу работников, прощай моя личная мастерская. Где Болло с лампой? Нам надо кое-что отыскать.

Вскоре появился свет, и Бардас смог оглядеться. Посреди мастерской стояла наковальня, весившая никак не меньше трех центнеров и привинченная к массивной дубовой опоре, которая должна была поглощать силу ударов. Здесь же, рядом с наковальней, лежала металлическая плита с просверленными в ней отверстиями, с выемками различной формы, круглыми, квадратными, треугольными, для получения нужных стальных профилей. В конце дубовой опоры Бардас увидел аккуратно проделанное отверстие в форме чаши, глубиной в половину большого пальца. С гладкими, ровными краями.

– Это чтобы придавать вогнутую форму, – объяснил Анакс. – А вот это вальцы. – Он кивком указал на некое приспособление, укрепленное на большом верстаке. – Здесь же можно резать, ровнять, сверлить. Все необходимое. А теперь посмотрим, что у нас тут. – Старик опустился на колени и пошарил под верстаком. – Есть, на месте. – Он вытащил стальной лист, побуревший от ржавчины. – Отложил специально лет пятнадцать назад на тот случай, если понадобится изготовить нечто по-настоящему хорошее. Я сам видел, как эту сталь отливали из первоклассного коллеонского железа, чудесного, чистого материала без малейшего изъяна, не то что тот мусор, которым мы пользуемся здесь. Здесь вполне достаточно для доспехов, если работать аккуратно.

Он прикусил губу, потом продолжил:

– Знаете, вам это может показаться глупым, но когда я ее увидел, то понял, что придет день, и ей найдется применение.

Бардасу стало немного не по себе.

– Вы уверены, что… – Он сбился. – То есть… может, не стоит пускать ее…

– Все в порядке, – усмехнулся Анакс. – Главное, что она пойдет тому, кто сумеет ею воспользоваться.

– Не знаю, смогу ли я…

Из ящика в углу Анакс достал несколько образцов, вырезанных из тонкого дерева.

– Нагрудники, наспинники, воротники, наколенники, рукавицы, забрала… так, а где кираса? Ага, вот и она. Что ж, не хватает разве что только сабатонов. Куда я их сунул? Нет, это, пожалуй, уж слишком. Трудно будет двигаться. Сабатоны…

– А что это такое? – полюбопытствовал Бардас.

– Ладно, обойдемся без них. Хватит. Болло, клади лист на верстак, я сделаю разметку. Вам повезло, что вы нормального роста. Вообще-то эти образцы рассчитаны на нас, Сынов Неба. Большинство из вас такие коротышки.

– Как вы, – указал Бардас.

– Вот именно, – согласился Анакс. – Но я все равно другой. К счастью для вас. От остальных представителей моего народа бесплатно можно получить разве что три дневных пайка. Болло, держи этот чертов лист крепче, он у тебя ерзает.

Потребовалось немало времени, чтобы сделать всю нужную разметку, и еще больше, чтобы вырезать заготовки. Болло резал по прямой, не прилагая видимых усилий и думая, похоже, о чем-то своем. Анакс брал на себя изгибы, вытворяя то, что казалось Бардасу невозможным, учитывая несопоставимость тонкой, почти ювелирной работы и грубую неуклюжесть инструмента.

– Вас беспокоит, – пропыхтел Анакс, – что я так легко режу сталь? Как бумагу, да? Вам кажется, что она слишком тонкая, чтобы быть хорошей. Скажу одно: верьте.

– Вообще-то я и не беспокоюсь, – пробормотал Бардас, но старик, похоже, не слышал, потому что продолжал говорить сам.