Гении и злодейство. Новое мнение о нашей литературе - Алексей Щербаков

То же самое и в отношении «карательной психиатрии». Считалось, если посадили в дурдом человека, который против советской власти, то, значит, именно за это. Ага. Сходите сегодня на любой коммунистический митинг. Там вы увидите множество людей, которых тоже не мешало бы подлечить. В оппозицию уходят по разным причинам. В том числе и по психиатрическим. А добавьте сюда традиционное для русской литературной и окололитературной среды безбрежное пьянство...

Так, один мой знакомый до сих пор уверен, что КГБ, узнав, что он «засылает» свои стихи в самиздат, стал воздействовать при помощи психотронного оружия с крыши соседнего дома, мешая сочинять. А потом чекисты, гады, и вовсе его в «дурку» посадили. Кстати, рассказывая об этих ужасах, он в перестройку с помощью общества «Мемориал» сумел выбить себе новую квартиру как жертва политических репрессий. Облучать его, правда, все равно не перестали. Как он говорит, «гэбисты сводят со мной счеты».

Так что Галич в своей песне сказал красиво, но по сути – неверно. Четырех копий на «Эрике» было недостаточно. Для того чтобы вынырнуть из неизвестности, требовались куда более серьезные игры...

Вместо заключения

Эдуард Лимонов. Старые игры в новое время

Как известно, в процессе перестройки запас произведений, не дошедших на родине до печатного станка, быстро иссяк. Кое-что из этого можно было читать, в основном же – читать не стоило. Особенно это касается произведений, созданных в эмиграции. Когда же старые запасы иссякли, пошло и вовсе откровенное фуфло. И читать его, соответственно, перестали. Именно этим, а не экономическими трудностями обусловлено обрушение огромных тиражей толстых журналов. Как и падение интереса к «серьезной» литературе. Читатели увидели, что под соусом «свободы» им втюхивали некачественный товар. И отвернулись.

Былым властителям дум осталось лишь делить меж собой западные гранты, объясняться в любви к Борису Ельцину и жаловаться на «засилье массовой культуры», из-за которого, понимаете ли, никто не хочет читать их, таких хороших и талантливых.

Несколько лет назад я провел журналистский эксперимент. Составил список, в который входили авторы всех времен и народов – от Гомера до Лимонова. И отправился на книжную толкучку – на Крупу[50]. Так вот, с помощью местных завсегдатаев я сумел «закрыть» почти весь список. Почти все издания можно было купить. Исключением являлись последние книги либеральных писателей. Не продавалось их! «А у нас не библиотека. Мы продаем что народ берет», – прокомментировали мне ситуацию.

И как в этой ситуации реагируют письменники? В одном из номеров «Литературной газеты» я наткнулся на потрясающий материал писателя, судя по всему, либерального толка. Литератор критикует Путина (когда еще тот был президентом). Как вы думаете, в чем может упрекать либерал не слишком любимого этой публикой президента? В ущемлении свободы слова? В наступлении на частный бизнес? В возврате к советским временам? Ни за что не догадаетесь. Писатель ставит в вину президенту, что тот не уделяет внимания писателям. Автор просто кричит: Владимир Владимирович, ну обратите на нас свой державный взор! Подмогайте нам, сирым и убогим, которых народ читать не желает. Мы ж хранители духовности нации... Все как всегда.

Кстати, насчет духовности. Хоть я и не очень понимаю, что под этим подразумевается, но тем не менее. Господа, расслабьтесь, не надо хранить мою духовность. Я вам этого не поручал. И уж как-нибудь сам с ней разберусь.

Правда, кое-кто из тех, чьи имена всплыли в перестройку, остался. Прежде всего это Эдуард Лимонов.

«Против системы»

В отличие от многих других Лимонов отправился в эмиграцию, не имея ни скандального капитала, ни репутации жертвы режима. С его стихами, разумеется, в Советском Союзе делать было нечего. Они однозначно воспринимались как антисоветские. Хотя все оказалось не так просто.

О приключениях Лимонова за бугром известно из его романов, которые, помимо всего прочего, продемонстрировали: можно писать и о сексе, можно писать и матом. Нужно только уметь это делать. Все хорошо на своем месте.

Но в романах обнаружилась и своеобразная позиция автора. Лимонов, не желавший встраиваться в советскую систему (он не предпринял ни одной серьезной попытки легализоваться в тогдашней отечественной литературе), обнаружил, что Запад – это всего лишь другая система. Которая его тоже решительно не устраивает. Особенно хорошо это видно в романе «Палач». Если отбросить все садомазохистские залепухи, то это произведение – о невозможности «оседлать жизнь», добиться успеха, оставаясь «кошкой, которая гуляет сама по себе».

Хотя романы Лимонова как раз имели успех. Но автор обладал слишком беспокойным характером, дабы успокоиться и почивать на лаврах. Судя по всему, он хотел быть не просто успешным писателем в западном понимании. То есть человеком, который издает книги, получает за них достойные гонорары и радуется жизни. Но в России-то писатель – был, по крайней мере, – властитель дум! Вождь и учитель.

Само собой, книги, повествующие о сексуальных заморочках, – не совсем тот материал. Требовалось что-нибудь повеселее.

Когда стало понятно, куда идет дело в Советском Союзе, писатель поспешил объявить себя «красно-коричневым» (хотя такой термин появился позже, в 1992 году) – то есть его точка зрения была полностью противоположной настроениям либералов. Вряд ли имеет смысл говорить о какой-то серьезной, продуманной позиции – ее у Лимонова и до сих пор нет. Рискну предположить: это был именно поворот «от противного». Ведь что больше всего до сих пор проклинают либеральные литераторы? Коммунизм, Сталина и русский национализм. А вот нате вам все это в одном флаконе!

Справедливости ради стоит сказать, что это не было эпатажем на пустом месте. Скажем, в первом и самом известном романе «Это я – Эдичка!» автор высказывает идеи, которые можно назвать леворадикальными. А точнее – троцкистскими. Так, упомянутая Рабочая партия, с которой герой тусуется, – это IWP, самая крупная американская троцкистская структура. Да и вообще, весь настрой романа, включая бурные бисексуальные похождения, соответствует стилю жизни западных леваков. Что же касается «советского национализма», то, по-моему, его Лимонов добавил для большей крутизны. Уж гадить в душу – так всем.

Вообще-то это было сильно завернуто. Как отмечал Довлатов, подавляющее количество эмигрантов только и делали, что объяснялись в любви стране пребывания. Напомню, что, к примеру, в Израиле бывшие наши граждане чаще всего идут в самые непримиримые сионисты. Да и насмешник Довлатов в своих передовых статьях в своей американской газете просто до неприличия прогибается перед мистером Рональдом Рейганом.