О войне. Части 5-6 - Карл фон Клаузевиц

При таком отношении населения и в особенности при наличии и других благоприятных обстоятельств действие на коммуникационную линию неприятеля окажется возможным и в том случае, когда коммуникационная линия отходит перпендикулярно от фронта неприятельской армии, ибо нашим летучим отрядам уже не всегда явится необходимость возвращаться к своей армии; они смогут найти достаточное укрытие и в простом уклонении в пространства собственной страны.

Итак, мы теперь ознакомились: 1) со значительной длиной, 2) с косым положением и 3) с неприятельской территорией, как с главными обстоятельствами, при которых коммуникационные линии могут быть прерваны относительно небольшими силами противника; для того, чтобы этот перерыв сообщений оказался действенным, требуется еще четвертое условие, а именно – известная длительность. В этом отношении мы сошлемся на сказанное нами по этому поводу в XV главе 5-й части.

Эти четыре условия являются лишь четырьмя основными, охватывающими этот вопрос; к ним примыкает множество местных и конкретных обстоятельств, которые часто становятся гораздо более важными и вескими, чем основные условия. Чтобы назвать самые существенные, укажем на качество дорог, характер местности, по которой они проходят, на средства прикрытия, какими могут явиться реки, горы, болота, на время года и атмосферные условия, на значение отдельных отраслей подвоза, например осадного парка, на количество легких войск и пр.

От всех этих обстоятельств будет зависеть успех, которого полководец сможет добиться на коммуникационной линии противника. Сравнивая общую сумму этих обстоятельств у одной стороны с общей суммой тех же обстоятельств у другой, мы получим соотношение между обеими системами сообщений; от этого же соотношения зависит, который из двух полководцев сможет в указанном смысле превзойти другого.

То, что выходит столь пространным в изложении, часто разрешается в каждом конкретном случае сразу на глаз; но для этого, конечно, необходима приобретенная путем опыта интуиция[146].

Надо продумать все разобранные здесь случаи, чтобы затем иметь возможность сознательно отнестись к обычной глупости писателей-критиков, полагающих, что словами обход и действие во фланг уже что-то сказано без дальнейшей мотивировки.

Теперь переходим ко второму основному условию, при котором может иметь место стратегическое действие во фланг.

Дальнейшему продвижению неприятельской армии может препятствовать не наше сопротивление, а какая-нибудь другая причина; какова бы последняя ни была, нашей армии уже нечего бояться ослабления своих сил выделением значительных отрядов; ведь если бы даже неприятель пожелал наказать нас за это, то мы сможем свободно уклониться от удара. Последнее имело место в русской главной армии в 1812 г. под Москвой. Но чтобы создался такой случай, вовсе не нужны столь огромные размеры и большой размах, какие мы наблюдаем в этом походе. Фридрих Великий всякий раз оказывался в таком же положении на границах Богемии или Моравии в течение первой Силезской войны; в сложной обстановке, в которой могут оказаться полководцы и их армии, можно себе представить самые разнообразные причины преимущественно политического характера, делающие дальнейшее продвижение вперед невозможным.

В этом случае силы, выделяемые для действий на фланг, могут быть более значительны, поэтому остальные условия могут быть и не столь благоприятны: даже соотношение между нашей системой сообщений и системой сообщений противника не должно складываться обязательно в нашу пользу, так как неприятель, не способный извлечь из нашего дальнейшего отступления выгоды, едва ли будет в силах расплатиться с нами той же монетой, а скорее озаботится непосредственным прикрытием своего отступления.

Итак, указанная обстановка оказывается весьма подходящей, чтобы достигнуть тех результатов, которых не желают добиваться путем сражения, представляющегося слишком рискованным, при помощи средства, которое менее блестяще и менее богато последствиями, чем победа, но зато и менее опасно.

В подобном случае фланговая позиция, обнажающая наши сообщения, не внушает уже таких сомнений и может всякий раз принудить противника занять косое по отношению к его коммуникационной линии расположение, таким образом, это вышеуказанное условие для успешного флангового воздействия будет иметь место почти неизбежно. Чем большее содействие окажут другие условия и иные благоприятные обстоятельства, тем скорее можно ожидать успеха от этого средства; наоборот, чем меньше будет иметься налицо таких благоприятных обстоятельств, тем больше будет зависеть успех от превосходства в искусстве комбинаций и от быстроты и уверенности в выполнении.

Здесь открывается подлинная область стратегического маневрирования, столь многократно повторявшегося во время Семилетней войны в Силезии и в Саксонии, в походах 1760 и 1762 гг. Если во многих войнах, отличавшихся слабостью проявлений стихийной силы, часто встречается подобное стратегическое маневрирование, то оно, конечно, бывает не потому, что уж так многочисленны случаи, когда можно видеть полководца, стоящего у предела своих наступательных достижений, а потому, что недостаток решимости, мужества и предприимчивости, страх перед ответственностью часто заменяют истинные и веские основания; достаточно напомнить о фельдмаршале Дауне.

Сводя к одному основному выводу все наши рассуждения, мы найдем, что фланговое воздействие будет наиболее действительным:

1) при обороне;

2) к концу похода;

3) преимущественно при отступлении внутрь страны;

4) в соединении с народной войной.

О способе выполнения этого воздействия на коммуникационные линии нам остается сказать лишь несколько слов.

Эти предприятия должны выполняться искусными партизанами, которые совершают смелые марши и нападают своими маленькими отрядами на мелкие неприятельские гарнизоны, транспорты, передвигающиеся взад и вперед команды, ободряют взявшуюся за оружие часть населения[147] и соединяются с ней для отдельных предприятий. Отряды скорее должны быть многочисленны, чем сильны, и так организованы, чтобы было возможно объединение нескольких отрядов для выполнения более крупных предприятий; этому не должно слишком сильно препятствовать честолюбие и самодурство отдельных вождей.

Теперь нам остается еще поговорить о действиях против пути отступления.

Здесь нам особенно надо иметь в виду выдвинутый нами в самом начале принцип: силы, действующие в тылу противника, не могут быть использованы на фронте; следовательно, на действия против фланга или тыла нельзя смотреть как на увеличение сил, а лишь как на более потенцированное[148] их применение – потенцированное в отношении результатов и в то же время потенцированное в отношении опасности.

Всякое вооруженное сопротивление, не являющееся простым и непосредственным, имеет тенденцию усиливать свою действенность за счет своей обеспеченности. Воздействие на фланг сосредоточенными силами или силами разъединенными, охватывающими противника, принадлежит к этой категории.

Но если действительно мы имеем серьезное намерение отрезать путь отступления и это не является простой демонстрацией, то подлинным разрешением этой задачи может явиться только решительное сражение или, по крайней мере, совокупность всех необходимых для него условий; в этом разрешении мы снова натолкнемся на отмеченные уже выше два элемента: большие достижения и большая опасность. Поэтому, чтобы полководец считал себя вправе придерживаться этого способа действий, у него должны быть обосновывающие его благоприятные условия.

При этом способе сопротивления мы должны различать две упомянутые раньше формы. Первая заключается в том, что полководец желает всей своей армией атаковать неприятеля с тыла – или исходя из занятой им с этой целью фланговой позиции, или путем подлинного обхода; вторая форма связана о разделением сил и занятием охватывающей группировки, чтобы полководец мог одной частью армии угрожать тылу неприятеля, а другой – фронту.

Повышение успеха в обоих случаях одно и то же, а именно: или действительно будет отрезан путь отступления и удастся захватить в плен или рассеять большую часть сил противника, или же вызывается поспешный отход на значительное расстояние неприятельской армии, уклоняющейся от этой опасности.

Но повышение опасности в этих двух случаях различно.

Если мы обходим неприятеля всеми своими силами, то опасность заключается в том, что мы обнажаем свой тыл, и тогда все опять зависит от соотношения между обоими путями отступления, подобно тому, как в аналогичном случае при воздействии на коммуникационные линии все сводилось к соотношению между этими линиями.