Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Гленарван во-время произнёс слова утешения!

После первых приветствий и объятий Гленарван рассказал Элен, Мэри и Джону Мангльсу о всех мытарствах экспедиции; но прежде всего им стало известно новое толкование документа, данное мудрым Паганелем. Было высказано множество похвал и по адресу Роберта. Мэри Грант могла по праву гордиться своим братом. Его смелость, самоотверженность, опасности, которых он избежал, — всё это было очень красочно описано Гленарваном, и мальчик, не зная, куда деваться от смущения, нашёл убежище в объятиях сестры.

— Не красней, Роберт, — сказал ему Джон Мангльс. — Ты достойный сын капитана Гранта.

Он протянул руку брату Мэри и нежно поцеловал его в щеку, всю мокрую от сестриных слёз.

Нужно ли говорить здесь о приёме, оказанном майору и учёному-географу, и о том, с какой благодарностью вспоминали отсутствующего Талькава? Элен жалела, что не может пожать руку храброму индейцу.

Мак-Набс после первых излияний спустился в каюту и прежде всего тщательно побрился. (Что касается Паганеля, то он без устали порхал от одного пассажира к другому, как пчела, собирая мёд похвал и улыбок. Он хотел обнять весь экипаж «Дункана» и, утверждая, что Элен и Мэри Грант являются частью этого экипажа, начал с них и кончил Ольбинетом.

Буфетчик ответил на эту любезность тем, что провозгласил во всеуслышание:

— Завтрак подан!

— Завтрак? — вскричал Паганель.

— Да, господин Паганель, — ответил Ольбинет.

— Настоящий завтрак, за настоящим столом, с прибором и салфеткой?

— Разумеется, господин Паганель.

— И нам не подадут ни сушёного мяса, ни филея страуса?

— О, сударь! — оскорбился буфетчик.

— Я не хотел вас обидеть, друг мой, — сказал учёный улыбаясь, — но в течение целого месяца мы ели не за столом, а на земле, в лучшем случае сидя верхом на древесных стволах. Тот завтрак, который вы нам обещаете, кажется мне мечтой, фикцией, химерой!

— Пойдёмте же удостоверимся, что это реальность, — сказала Элен, едва удерживаясь от смеха.

— Позвольте предложить вам руку, — сказал галантный географ.

— Будут ли какие-либо распоряжения «Дункану»? — спросил Джон Мангльс у Гленарвана.

— После завтрака, милый Джон, — ответил тот, — мы обсудим все вместе программу нашей новой экспедиции.

Пассажиры яхты и молодой капитан спустились в кают-компанию. Главному механику было предложено держать яхту под парами.

Свежевыбритый майор и остальные путешественники, кое-как приведя в порядок свой туалет, заняли места за столом.

Завтраку Ольбинета была оказана должная честь. Все признали его превосходным, и, по заявлению путешественников, даже самые роскошные пиршества пампасов не могли сравниться с ним. Паганель брал по две порции каждого блюда, «по рассеянности», как говорил он.

Это несчастное слово побудило Элен спросить, часто ли милый француз впадал в свой обычный грех. Майор и Гленарван с улыбкой переглянулись. Паганель разразился смехом и поклялся честью, что за всё время путешествия он только один раз стал жертвой своей рассеянности. Потом он очень забавно рассказал о своём разочаровании в великом творении Камоэнса.

— В заключение скажу: нет худа без добра. Я нисколько не жалею о своей ошибке, — закончил он свой рассказ.

— Почему же, мой достойный друг? — спросил майор.

— Потому, что я изучил не только испанский, но и португальский язык. Я говорю теперь на двух новых языках вместо одного.

— Честное слово, я об этом не подумал, — ответил Мак-Набс. — Примите мои поздравления, Паганель.

Все зааплодировали Паганелю, который ни на секунду не переставал жевать. Но, занятый едой и болтовнёй, он не заметил одной особенности, которая не могла ускользнуть от зоркого взгляда Гленарвана: внимания Джона Мангльса к Мэри Грант. Лёгкий кивок Элен убедил Гленарвана, что он не ошибается. Он посмотрел на молодых людей с особой симпатией, но не подал виду, что подозревает их тайну.

— Как прошло ваше путешествие, Джон? — спросил он.

— При самых благоприятных обстоятельствах, — ответил капитан. — Но я должен сообщить вам, что нам пришлось пройти мимо Магелланова пролива.

— Вот как! — вскричал Паганель. — Вы обогнули мыс Горн, и меня не было с вами!

— Вам остаётся только повеситься, — сказал Мак-Набс.

— Эгоист! — Вы даёте мне этот совет, чтобы забрать себе верёвку, которая, говорят, приносит счастье, — ответил географ.

— Милый Паганель, — утешил его Гленарван. — Если не обладать даром вездесущности, невозможно присутствовать в нескольких местах одновременно. Так как вы путешествовали по пампасам, вы не могли в это же самое время огибать мыс Горн.

— Вы правы, но это не мешает мне сожалеть о том, что я не видел мыса Горн, — ответил учёный.

Больше его не дразнили, удовольствовавшись этим ответом.

После этого Джон Мангльс рассказал подробно историю своего плавания.

Идя вдоль американского берега, он обследовал все острова западного архипелага, но не нашёл там никаких следов «Британии». У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, яхту встретил противный ветер. Пришлось повернуть на юг. «Дункан» прошёл мимо Земли Отчаяния, поднялся до шестьдесят седьмой параллели, обогнул мыс Горн, оставил позади Огненную Землю и, пройдя через пролив Лемера, достиг берегов Патагонии. Там, на высоте мыса Корриентес, он испытал сокрушительную силу ветра, того самого, что с такой яростью напал на наших путешественников во время грозы в пампасах. Но яхта отлично справилась с бурей; в течение трёх дней Джон Мангльс плавал вдоль берегов, пока не услышал выстрела из карабина, возвещавшего о прибытии ожидаемых с таким нетерпением путешественников. Что касается Элен и Мэри, то капитан был бы несправедлив, если бы забыл упомянуть об их редкой неустрашимости. Гроза нисколько не испугала их, и если они и волновались, то только за своих друзей, путешествующих по равнинам Аргентины.

Джон Мангльс окончил свой рассказ. Гленарван поблагодарил его и обратился к Мэри Грант.

— Дорогая Мэри, — сказал он. — Я вижу, что капитан Джон отдаёт должное вашим высоким достоинствам. Я счастлив, что вы чувствовали себя хорошо на борту моей яхты.

— Могло ли быть иначе? — ответила Мэри, взглянув на Элен и едва заметно улыбнувшись молодому капитану.

— О, моя сестра вас очень любит, капитан Джон, и я также! — вскричал Роберт.

— А я плачу тебе тем же, дружок, — ответил Джон Мангльс, немного смущённый словами Роберта.

Слова эти вызвали лёгкую краску и на лице Мэри Грант. Джон Мангльс поспешил перевести разговор на менее скользкую почву.