Охотник встает спозаранку - Сергей Земцов

вековых деревьев прямо перед Васнецовым и Викой предстала крепкая бревенчатая изба с небольшими окнами в которых горел свет за занавесками, на пороге перед открытой дверью встречая своих гостей стояла женщина в длинном синем платье. На вид ей было не больше сорока лет, распущенные длинные русые волосы водопадом ниспадали на её плечи, зелёные глаза над которыми была аккуратная чёлка, тонкие губы в уголках которых читалась улыбка, однако по которой невозможно было понять, что за мысли и эмоции она прятала за душой. Дружелюбие и радость встречи или хитрость и тёмные мысли.

Охотник понял, что перед ним непростая особа с которой нужно быть аккуратным в словах и поменьше откровенничать.

— Здравствуй Вика,

— Здравствуй Юра. Рада вас видеть. Я была уверена, что ты придёшь.

— Становлюсь предсказуемым, — с наигранной досадой произнёс Васнецов.

— Ну, это как сказать, — прокомментировала женщина. — Вика, спасибо, что привела Юру. Ты всё правильно сделала.

— Но теперь мне придётся уйти, — догадалась девушка. — Я понимаю.

— Почему? — удивился Васнецов, обращаясь к Вике.

— Потому что ваш разговор с Никой — только для вас. Не для чужих ушей. Так же, как когда-то я говорила с ней. Она права, Юрий Пантелеймонович. Мне пора. Я вернусь к ребятам, расскажу о вас, и мы что-нибудь придумаем.

— Хорошо, Вик. Только вот что ещё им расскажи. Это очень важно.

И Васнецов кратко изложил то, что должен был давно открыть своей команде о корпорации «Сибкорп». Ника терпеливо ждала, не вмешиваясь в их разговор.

Когда Вика ушла, растворившись в лесном тумане, женщина произнесла:

— Хорошая девочка. Жаль, что её жизнь оборвалась раньше срока.

— Она совсем не похожа на детдомовскую, — согласился Васнецов. — Слишком мягкая, добрая, доверчивая. Дети, выросшие без родителей в детском доме, меняются, приспосабливаются, становятся жёстче.

— Вика смогла остаться собой благодаря брату. Он всегда был за неё горой. Они как две половинки целого. В свою очередь, Артём остался верен себе под влиянием сестры. Он тоже весьма своеобразный парень. Если бы не его физические способности, возможно, остальные дети часто насмехались бы над ним, но он умел постоять и за себя, и за сестру.

Они некоторое время молчали, а затем Васнецов произнёс:

— Значит, вы — Ника. Мне так вас называть?

— Как тебе будет удобнее. Я знаю, что имя Вероника вызывало у Вики приятные ассоциации, поэтому мы с ней решили остановиться на нём. Если тебе удобнее, можешь называть меня иначе — в моём случае это несущественно. Слишком редко я общаюсь с людьми. Призраки неразговорчивы, да и незачем им это — они идут своим путём. Моя задача

— проследить, чтобы они с него не сворачивали. Такие аномалии, как ты и как Вика, крайне редки в этом мире.

— Да, она мне говорила, что вы с ней обсуждали эту тему.

— Слушай, Юра, давай на «ты», а то чувствую себя Бабой Ягой при избушке на курьих ножках.

Они оба покосились на дом под соснами и, переглянувшись, улыбнулись.

— На «ты», так на «ты». Ты выглядишь ничуть не старше Вики, но что-то мне подсказывает, что твой жизненный опыт куда обширнее моего, — пояснил Васнецов своё первоначальное обращение на «вы».

— Вот как ты это называешь. Ну что ж, вполне дипломатично. Пойдём что ли в дом? Я тебя чаем угощу, а то у меня гости редко бывают — отвыкла от приличий, на пороге задержала.

— На самом деле тут очень даже красиво, несмотря на то, что это Земля Теней.

Охотник вновь посмотрел на величественный лес, окружавший их со всех сторон, а затем последовал за хозяйкой в дом. Ника усадила гостя за стол и поставила перед ним тарелку с домашним борщом, ломоть свежеиспечённого хлеба, а рядом уже дымился отварной картофель, на котором таяли куски сливочного масла. Тут же на тарелке лежали две жареные котлеты. Голодный желудок жалостно заурчал, но Васнецов сдержался и сначала спросил:

— А это всё настоящее? Не такое, как там? — Он указал за окно избы, намекая на гнилостный привкус пищи на Земле Теней.

— Нет. Самая настоящая домашняя стряпня. Моё хобби, так сказать. Так что ешь, не стесняйся.

— Значит, ты тоже нарушаешь нерушимые правила? — поинтересовался Васнецов, принимаясь за трапезу.

— Мне можно. Я тут слишком давно.

— Насколько давно?

— Ну, скажем так: я лично присутствовала при крещении Руси, ещё в мире живых. Конечно, по вселенским меркам это ничто, но для обычного человека — вполне себе срок.

— Да не то слово, — с набитым ртом согласился Васнецов. — А как ты согласилась на эту… скажем так, службу?

— Да меня особо никто и не спрашивал. Просто сменила на посту предыдущего Наблюдателя, вот и всё.

— И как тебе? Нравится эта работа?

— Знаешь, по-разному. Если бы не моё любопытство, то, вполне вероятно, мне было бы безумно скучно.

— А чем тут себя можно развлечь, если такие, как я или Вика, бывают раз в поколение, а то и реже?

— Доступ к знаниям. Отсюда я могу подключаться к информационному полю Земли, а там много всего интересного. Настолько много, что не хватит и нескольких тысячелетий, чтобы лишь поверхностно пробежаться по истории нашего мира.

— Вот как! Значит, ты знаешь всё о нашей планете — от её зарождения до наших дней?

— Юра, ты меня не слушаешь. Познать всё невозможно. Это слишком огромный объём информации, но кое-что… да, я изучила.

— Тогда ты, наверное, сможешь ответить на несколько вопросов.

— Возможно.

— Возможно? — Васнецов оторвался от вкуснейших говяжьих котлет и вопросительно посмотрел на Нику.

Та вздохнула, встала из-за стола, подошла к окну, провела по стеклу пальцами, размышляя о чём-то своём, и, приняв решение, заговорила:

— Буду с тобой откровенна, Юр. Мир огромен, а мы в нём — песчинки.

— Даже ты? Та, кто стоит на границе между жизнью и смертью?

— Даже я. Есть силы на несколько порядков могущественнее и древнее всего сущего вокруг нас. Все наши проблемы, да и сами правила — для них ничего не значат. Они живут в ином понимании реальности, да и сама реальность для них выглядит иначе.

— Ты сейчас о Древних?

— Нет. Есть то, что древнее Древних. Хотя они тоже существуют в ином измерении, и понять их нам не суждено. Я