Карл VII. Жизнь и политика - Филипп Контамин

двух корон, не питали иллюзий и поскольку "благосклонность и привязанность народа были растоптаны долгой войной", решительно перешли на сторону врага.

Взятие Парижа

В Париже общественное мнение становилось все более нетерпеливым, если верить причитаниям, обращенным к Карлу VII: "Эй! Монсеньор король,/Вы слишком медлите/Поспешите/Покончить с войной"[355].

Для Карла VII ситуация оставалась деликатной. В письме к лионцам, написанном из Тура 9 января 1436 года, король объяснил, что в связи с миром заключенным с герцогом Бургундским он отвел войска с границ Бургундии и Пикардии, и попытался перевести их в места соприкосновения с англичанами. Но они предпочли остаться к югу от Луары и жить за счет земли. В результате "бедные подданные", жившие там, больше не могли платить налоги, как и те из них, кто нашел убежище в городах. Вот почему после долгих и обстоятельных размышлений он решил взимать плату только с жителей "мирян, купцов, состоятельных ремесленников" городов и других мест в Лангедойль к югу от Луары. Таким образом, город Лион и его жители были обложены налогом в размере 2.000 турских ливров[356]. Официальной целью налога было "укрепление мест, расположенных на границе с Англией".

Взятие в 1436 году Парижа, которому благодаря дерзкой операции предшествовал захват Венсенского замка[357], стало результатом совместных действий отрядов королевской армии под командованием Артура де Ришмона и бургундских войск во главе с Жаном де Вилье, сеньором де Л'Иль-Адам. В связи с заключенным союзом между королем и герцогом, советник Счетной палаты Мишель де Лайе призвал жителей столицы к оружию. В соответствии со своими симпатиями, одни парижане носили на одежде прямой белый крест, другие — косой крест Святого Андрея. Проанглийскую партию возглавляли лорд Уиллоби, который также претендовал на титул графа Вандомского (полученного от Генриха VI), прево Симон Морье, а также три прелата, епископы Теруанский (Луи де Люксембург), Лизье (Пьер Кошон) и Мо (Паскье де Во). В какой-то момент коннетабль дал понять парижанам, что король официально прощает их за все прошлые проступки. Ворота Сен-Жак были открыты и отряд под командованием Орлеанского бастарда вошел в Париж (13 апреля). Укрывшиеся в Бастилии, англичане сдались через два дня и им было дозволено свободно уйти из города по долине Сены в сторону Нормандии. В целом, приведение Парижа (очень ослабленного демографически и экономически) к повиновению королю было проведено очень мягко и многие считали, что этому поспособствовала Святая Женевьева.

Эвакуация англичан из Парижа также считалась успехом и для бургундцев. Об этом свидетельствует тот факт, что как только в Аррасе стало известно об взятии столицы, было приказано разжечь костры, а также организовать всеобщее шествие в аббатство Сен-Васт. Аббат Лиссе даже зачитал на публике сочиненную им балладу в которой восхвалялись коннетабль, сеньор де Тернан и пикардийские лучники, а также выражалась надежда на будущее процветание. Что касается англичан, то они получили по заслугам и теперь те, кто хотел завоевать мир, вынуждены убраться домой. Особо был отмечен сеньор де Л'Иль-Адам, смелый и отважный человек, который очистил Францию от "этих преступных кровопийц,/Которых Бог наделил неукротимой злобой"[358].

После приведения к повиновению Парижа Филипп Добрый попросил Карла VII подтвердить всеобщее помилование, которое сам герцог даровал жителям столицы в феврале 1436 года, и проявить благосклонность к епископу Парижа, духовенству и эшевенам, а также к тем парижанам, которые помогали королю[359]. Короче говоря, герцог Бургундский, как когда-то и его отец, взял на себя роль великого защитника Парижа.

Осада Кале

Порвав с англичанами, Филипп Добрый мог бы просто бездействовать, но вместо этого он решил, пользуясь очевидной благосклонностью своих пикардийских и особенно фламандских подданных, захватить Кале. Были собраны повозки, палатки, бомбарды и продовольствие. Голландские корабли должны были взять на себя блокаду гавани. Гентцы возвели напротив стен Кале больварк, оснащенный многочисленными пушками. Но он плохо охранялся и был взят штурмом осажденными. Охваченные паникой, фламандцы бежали. Тома Базен находит частичное объяснение этого провала в том, что фламандское ополчение состоявшее из торговцев и ремесленников, не было профессиональной армией. Из Англии, по приказу дяди короля, Хамфри, герцога Глостера, прибыл экспедиционный корпус, чтобы не только помочь Кале, но опустошить часть Фландрии (июнь-июль 1436 года). Кроме того, восстание в Брюгге, доставившее герцогу в серьезные затруднения, показало, что его власть не так уж и крепка. Предположения Юга де Ланнуа частично подтвердились.

Что же, тем временем, делал Карл VII? Как ни странно, но большую часть 1436 года он провел в центральной Франции: Туре, Шиноне, Пуатье, Лоше и Бурже. В конце октября король принял в Амбуазе большое парижское посольство, которое умоляло его предпринять путешествие "во Францию" и отправиться в Париж. По словам послов, такой шаг был бы выгоден "благородным рыцарям и оруженосцам и всем людям его королевства"[360].

Однако Карл VII не последовал этой просьбе и предпочел отправиться на юг страны, что было вполне оправданно. Таким образом март и апрель 1437 года король провел в Монпелье. Цель поездки заключалась в том, чтобы восстановить порядок в Лангедоке, где свирепствовали неуправляемые вольные компании рутьеров.

Похоже, что короля винили за столь длительность отсутствие и упрекали в том, что он забыл "великие беды и войны своего королевства"? Как пишет в своем Дневнике Парижский Буржуа, "в то время о короле не было никаких известий, как будто он находился в Риме или в Иерусалиме"[361]. В этом вакууме власти возникла лига, объединившая герцогов Бурбонского, Алансонского и Бретонского и даже шурина короля Рене Анжуйского, который стал титулярным королем Сицилии 12 ноября 1434 года после смерти своего старшего брата Людовика III.

Среди клиентов герцога Бурбонского был знаменитый Родриго де Вильяндрандо, кастильский дворянин женатый на единокровной сестре герцога Маргарите, который стал с энтузиазмом разорять королевские владения. Пришедший от этого в ярость король, во главе 500 латников и 4.000 солдат преследовал его по Бурбонне и вынудил спасаться в землях Империи. Через несколько дней Вильяндрандо был официально изгнан из королевства Карлом VII, который счел более вредным, чем полезным, использовать его как военачальника.

Карл VII понимая опасность новой междоусобной войны, поспешил примириться с принцами-лигерами, после чего было принято решение о проведении новой военной кампании против англичан, которая началась со штурма Шато-Ландон. Дофин Людовик, впервые участвовавший в реальных боевых действиях, сумел показать свой характер: несмотря на советы о помиловании, которые ему давали, он приказал повесить защищавших город англичан, а предателей-французов, в качестве примера, обезглавить. Поскольку в королевскую армию стало стекаться дворянство из Пикардии и Шампани, было уместно воспользоваться этим неожиданным энтузиазмом, который в то же время был симптомом надежд, которые питали многие люди. Поэтому была предпринята осада Монтеро (весьма символичного места), в которой король принял активное участие. 10 октября, когда в городской стене была пробита брешь, Карл VII настоял на том, чтобы лично возглавить штурм. Это событие не осталось незамеченным, о чем свидетельствует следующий отрывок из реестра Парижского Парламента: "Во время штурма король […] лично повел за собой воинов, первым спустился в ров