Цветы в тумане: вглядываясь в Азию - Владимир Вячеславович Малявин

длинному ущелью. Под ногами бурливый поток с хрустальной горной водой, над головой – отвесные бирюзовые скалы с маленькими водопадами, пещерами и причудливыми башенками на вершинах. Подъем почти не чувствуется, и, если поймать нужный ритм и согласовать шаги с дыханием, можно без отдыха идти довольно быстро. Ночуем, как обычно, в приюте без удобств и даже уборной, которая по-тибетски вообще-то называется «местом несовершенства» и, вероятно, в таком святом месте неуместна. Рядом, на первый взгляд в каком-нибудь километре от приюта, почти вертикально возносится вверх неприступная, подавляющая воображение ледяная стена верхней части Кайласа. Дойти до нее, однако, мало кому удается: далеко, холодно, скользко и в какой-то момент все скрывает густой мрак.

Второй день – самый тяжелый за все время похода: предстоит подняться на перевал высотой 5700 м, а потом идти вниз почти полтора десятка километров. Дыхание изменяет окончательно, среди каменных завалов каждый шаг вверх дается с огромным трудом. Невольно начинаешь молиться. Нет сил созерцать окрестности, и фантасмагорический пейзаж скорее подсознательно входит, я бы сказал, врабатывается в путника по ходу внутренней работы воли, в опыте некой гипнотической сверхреальности. В религии грехи отпускаются. В опыте реальности фантасмагорического мир распускает свою хватку над сознанием, дух побеждает мир. Облегчение приходит из чисто духовного источника – когда физических сил уже не остается. Но к искренне молящемуся оно действительно приходит.

Перевал приносит короткий отдых и упоительное чувство победы. Теперь можно посмотреть на проходящую мимо вереницу паломников: простых тибетцев в разбитых кедах, закутанных в шарфы индусов, сидящих неподвижно верхом, бонцев в пестрых халатах и каких-то особенно умных собак, чинно следующих за хозяином. Потом начинается головокружительный спуск с перевала мимо самого высокого в мире озера и самого низкого ледника, каменистых ложбин и крутых обрывов. Еще через пару часов, окончательно выбившись из сил, останавливаемся в юрте-харчевне. Я сонно потягиваю ча-су-мо – чай с маслом и солью, к которому издавна имею привычку (на русском Дальнем Востоке его называют «сундук», и в этом слове слышится отдаленное созвучие с его тибетским прототипом). Где-то недалеко отсюда есть озеро с водой, исцеляющей зрение, но посещать его, как и все места за пределами установленного маршрута, запрещено, да и нет времени идти туда.

Однако чай быстро восстанавливает силы. И оставшиеся десять с лишним километров пути вниз по ущелью даются уже без труда.

Опять ночуем в горном приюте без света и воды и с темной, пропитавшейся кизячным дымом юртой-харчевней.

На третий день осматриваем расположенный рядом небольшой монастырь с пещерой, где великий поэт и подвижник тибетского Средневековья Миларепа много лет сидел в медитации и где он искал тайный ход во внутренние чертоги Кайласа, где, как верят тибетцы, день жизни равен целому году на земле и скрывшиеся от мира мудрецы открывают тайны мироздания своим избранникам. За монастырем стоит камень с отпечатком ноги Миларепы. Все эти следы святости как будто придают сил: оставшуюся часть пути проходишь на одном дыхании, любуясь красивым ущельем, сквозь которое проходит тропа, очертаниями далеких гор в прозрачной дымке.

Если вдуматься, паломничество вокруг Кайласа выстраивается как цельное музыкальное произведение. В нем есть увертюра, когда при подъезде к святой горе во всей ее красе открывается ее снежная шапка. Есть начальная часть, готовящая душу к испытанию, после чего друг друга сменяют драматическая кульминация, чувство пережитого свершения и радостный финал.

Посещение Кайласа, конечно, не обязательно сопровождается великими озарениями, которые переворачивают всю жизнь человека. Но память о нем, опыт духовной работы на тропе коры остается в паломнике навсегда. Кому как, но для меня главной наградой за паломничество на Кайлас стало ощущение заново открытого покоя, светлой умиротворенности, приходящих, как ни странно, вместе с опытом фантасмагоричности мира. Теперь я знаю, что только так человек может стать, а не просто остаться, тайной.

Царство Курги

Паломники, совершившие кору на Кайласе, много потеряют, если не посетят древнее царство Курги (кит. Гугэ). Для этого нужно сначала проехать сто с лишним километров на запад по трассе, ведущей к Нгари (кит. Али), а потом свернуть на юг. Поначалу дорога ведет через два крутых перевала. Раньше она была из разряда проселочных, и в дождь раскисшая глина на перевалах доставляла немало волнений водителям. О превратностях пути в Курги в прежние времени напоминают остовы машин, виднеющиеся кое-где на дне обрывов. Теперь здесь проложено асфальтированное шоссе, и от Кайласа до Курги можно легко добраться за один день. Не знаю, радоваться ли доступности этого места для массового туризма.

Можно пройти и другим путем, который, правда, требует гораздо больше времени и дополнительных пропусков: свернуть от трассы у поселка Мойн сер и, преодолев десяток километров по грунтовой дороге, выехать к горячим источникам Тиртхапури и необычному монастырю, укрывшемуся на скале за длинным рядом охристо-розовых ступ. На источниках несколько лет назад построили цивилизованные купальни, но они работают с перебоями. Вокруг монастыря тоже принято совершать кору с дюжиной примечательных мест. Когда-то она даже считалась обязательным приложением к коре вокруг Кайласа. Здесь сразу чувствуешь, что попал в другой мир: вокруг обрывистые белесые скалы, полноводная река, а в архитектуре и фресках монастырей очень заметно влияние Индии. От Тиртхапури нужно двигаться на запад вдоль реки Слоновый Источник (в западной литературе ее называют Сатледж), стекающей с того же Кайласа. По пути попадаются руины древних селений, заброшенные монастыри, пещеры отшельников.

Выбрав же более удобный маршрут, едешь после перевалов еще сотню километров по пустынному плоскогорью и под конец даже начинаешь задумываться, не напрасно ли ввязался в это скучное путешествие. Но все сомнения пропадают, когда с вершины обрыва впервые открывается панорама местности, где находилось царство Курги: внизу разбегаются изломанными рядами-волнами скалы желто-бирюзово-лазоревых, с изумрудными и пурпурными вкраплениями, цветов. На горизонте эти странные волны упираются в заснеженные хребты, а на переднем плане они ровными, словно отвесом выверенными уступами с наросшими на них кое-где песчаными барханами спускаются в широкую долину. Здесь в самом деле было доисторическое море, и эти скалистые уступы, напоминающие античные колонны или лапы чудовищ, а тибетцам, конечно, священные ступы, – результат извержений вулканов и постепенного понижения уровня моря. Сейчас здесь почти нет воды, и в воздухе носятся тучи сухой и мягкой, как цемент, пыли.

Дорога сбегает серпантином к реке и через недавно поставленный мост приводит в городок Тулин – центр этого края. Ничего особенного: пара пыльных улиц, а теперь и пара относительно комфортабельных гостиниц. Но здесь есть две жемчужины Тибета: старинный монастырь и дворец правителя