Жестокие духи - Кэт Чо

верю, что так и будет. Я верю, что, каков бы ни был твой план, в конце концов ты хочешь умереть.

Пульс Чуну подскочил от этого обвинения, и он попытался шагнуть в сторону, чтобы сесть в машину. Но жнец преградил ему путь.

– Это просто смешно, – заявил Чуну. – Ты же меня знаешь. Я всегда в первую очередь забочусь о себе. С чего бы мне хотеть умереть?

– Ты знаешь, не так ли? – сказал Хёк. – Ты знаешь, какую цену придется заплатить, чтобы изгнать ее душу из этого человеческого тела.

Чуну понял, что с таким же успехом он мог бы сам во всем признаться. Хёк был жнецом, а это означало, что, когда он чего-то хотел, его было не остановить.

– Ты знал, как это сделать, и не рассказал мне. Почему?

– Потому что ты теперь другой. Сколько я тебя знал, ты всегда в первую очередь заботился о себе, но сейчас все изменилось. Я не знаю, из-за человеческой ли это девушки или из-за кумихо. Но ты так сильно их любишь, что я обеспокоен, не сделаешь ли ты то, что собрался сделать.

– Это мое решение. – Чуну снова попытался подойти к машине. Хёк остановил его, положив руку на плечо.

– Пожалуйста, не делай этого. Я не хочу пожинать твою душу.

– Когда ты придешь за моей душой, могу я попросить тебя кое-что доставить?

Хёк фыркнул:

– Это не моя работа.

– Знаю, но мне все равно нужно, чтобы ты это сделал. Миён нужно вернуть ее бусину, а тебе нужно, чтобы с ее помощью она закрыла разрыв, – сказал Чуну. – Я доверяю тебе, старый друг. – Он снова шагнул к машине, и на этот раз жнец пропустил его.

50

Сомин почти привыкла к изящной кухне в квартире Чуну. Теперь она по крайней мере знала, как пользоваться сложной эспрессо-машиной. Было еще достаточно рано, все спали, но Сомин не могла: она была слишком встревожена. Ей хотелось придумать новый план, найти бусинку Миён, вытащить Синхе из Джихуна. Хотелось помочь друзьям. Но как бы она ни прокручивала все в голове, она не могла найти решения. В этом сверхъестественном мире таилось слишком много тайн. Ей нужна была помощь Чуну, его знания, его ресурсы. Она не сдастся – ради своих друзей.

Сомин осторожно отнесла дымящийся кофе в другой конец квартиры. Легонько постучав, она медленно приоткрыла дверь спальни.

– Чуну? – прошептала Сомин, тихо подходя к кровати. Но когда она приблизилась, то поняла, что там пусто.

– Он ушел, – произнес голос позади нее.

Вскрикнув, Сомин уронила кружку. Та разлетелась вдребезги, разбрызгав кофе по всему ковру. Сомин, прижав руку к бьющемуся сердцу, пристально посмотрела на жнеца, который теперь стоял у края кровати.

– Предупреждать же надо, прежде чем так делать! Если только ты не хотел довести меня до сердечного приступа и забрать мою душу.

– Нет, я бы никогда не спровоцировал смерть, если бы только это не требовалось для поддержания порядка вещей.

– Что? – Сомин нахмурилась. – Нет, я же пошутила… – Она покачала головой. – Знаешь что, не бери в голову. Куда делся Чуну?

– Он в опасности. И тебе нужно быть с ним.

От этого зловещего предупреждения сердце Сомин пропустило удар, но она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Какого рода опасность?

– Я не должен быть здесь. Мы не вмешиваемся в дела живых. Я чуть не раздумал приходить. Но он умрет, если ты не будешь с ним.

– Как?

– Он думает, что может пожертвовать собой, чтобы помочь твоему другу. Мне кажется, он решил, что заслужил это.

Сомин покачала головой:

– Я не понимаю.

– Он и Синхе собираются встретиться с сансином, который проклял их обоих.

– Он бы этого не сделал. Чуну не настолько глуп, – возразила Сомин.

– Сансин забрал панмани Чуну. И, насколько я понимаю, он планирует пожертвовать собой.

– Ты точно лжешь. Чуну никогда бы не стал так рисковать своей жизнью.

Но пустая кровать казалась вопиющим доказательством.

– Он узнал, как вытащить Синхе из твоего друга. Необходимо принести в жертву бессмертную душу. Его душу.

Сомин замерла и наконец подняла взгляд на чосын саджа. Хёк смотрел на нее так непоколебимо, что она была вынуждена поверить его словам.

Она влетела в соседнюю комнату. Она тоже была пуста. Синхе исчезла.

– Миён-а! – крикнула Сомин, вбегая в гостиную. Миён уже была на ногах.

– В чем дело? Почему ты так шумишь?

– Они ушли. Они оба исчезли!

– Как? Почему?

– Он сказал, что Чуну собирается пожертвовать собой. – Сомин обернулась, но Хёк исчез. Она думала, что он пошел прямо за ней.

– Притормози. Объясни все с начала.

Когда Сомин рассказала, Миён выругалась.

– Вот глупый токкэби. Решил стать мучеником, потому что возомнил, будто что-то мне должен.

– Меня не волнует, почему он это делает. Мы должны остановить его, – настаивала Сомин.

– Хорошо, надо выходить сейчас же, если хотим наверстать упущенное время.

– Как? Мы не знаем, как долго его не было. И у нас нет машины. – Сомин почувствовала, как горло у нее сжалось от отчаяния.

– Машина, – пробормотала Миён. – Думаю, я могу это устроить.

– У тебя есть машина? – удивилась Сомин. Она даже не знала, что у Миён есть водительские права.

– Нет, но у Чуну есть машины, и много. И он любит быстрые.

– Да, только мы не знаем, где Чуну держит машины.

– Ну, – протянула Миён и пожала плечами, как будто ничего не могла с собой поделать, – когда живешь с кем-то, кому не полностью доверяешь, то приходится подглядывать. Пока я тут все разнюхивала, я выяснила, где находится гараж.

Сомин рассмеялась:

– Что ж, слава богам за твою паранойю.

– Пошли, – сказала Миён. – С каждой минутой они уезжают все дальше.

51

Корея – страна гор. О ее скалистых пейзажах было сложено множество народных сказок. Но о горе, от которой теперь зависела жизнь Чуну, не было написано ни одной. О ней не говорилось в рассказах или стихах, как о горах Куксабон [44] или Пэкту [45]. Но для Чуну эта гора была вершителем его судьбы. Происхождением его проклятия. И теперь именно здесь было суждено закончиться его долгой и непредсказуемой жизни.

Возможно, Чуну следовало не торопиться, ведь ему оставалось жить считаные часы. Следовало вспомнить деревья и то, как детьми они карабкались вверх по скалистому склону горы. Как разрежен становился воздух при приближении к вершине. Как маленькие камешки ударялись о его лодыжки и мешались в обуви.

Но Чуну ничего этого не вспоминал, потому что слишком хорошо осознавал, как быстро идут минуты. Казалось, они текли быстрее обычного. Возможно, они станут его последними минутами на этой земле.

– Это место… – пробормотала Синхе.

Чуну удивился. Они молчали всю дорогу. А потом еще шли два часа, не говоря друг с другом. Он погрузился в тишину. Это было проще, чем разговаривать с Синхе – все-таки он планировал предать ее. После того как он вернет панмани и призовет бусинку Миён, он собирался попросить сансина лишить его жизни в