Колесница Джагарнаута - Михаил Иванович Шевердин

— Нет!

— Надо отпустить. — Но странно, в голосе Утан Бека звучали усталость и безразличие.

— Я не отпущу их. Я отправлю их связанными сегодня же ночью в Герат. Таков приказ.

Поколебавшись, старик проговорил:

— Пусть уйдут посторонние. У меня есть слово к великому воину.

Все, не дожидаясь напоминаний, поспешно вскочили и, произнеся одно слово: «Солыг!» — «Здоровы будьте!» — поспешили выйти. Остались, кроме Мансурова, только начальник уезда и два офицера из местного гарнизона. Мансуров не обратил внимания, что, когда начался разговор с Утан Беком, оба эти афганца извлекли свои пистолеты из кобур и положили их вместе с обнаженными саблями себе на колени.

Тяжело вздохнув, Утан Бек прочитал молитву и сказал:

— Народу претит кровопролитие, народ устал от басмачества и калтаманства. А тут новая печаль заставляет забыть старую.

— Говорите, почтеннейший.

— Мы договорились с шахским правительством Афганистана установить мир и согласие с советскими пограничниками.

— Правильно.

— Мы так и поступали, согласно договору. Мы больше не хотим воевать. Но вот снова война в Европе. Вот те, что здесь сидели, ференги-аллемани, которые именуют себя торговцами-путешественниками, разъезжают по всем местам, находят курбашей и эмирских чиновников и мутят народ. Они приходили и ко мне сегодня, сидели за моим дастарханом и предлагали мне разное… Вот здесь пред лицом советского представителя, знаменитого в веках сардара я скажу: зачем пускают сюда аллемани и позволяют им мутить и возбуждать народ к мести и кровопролитию?

— А что они говорят? — спросил начальник уезда, подпрыгивая от возбуждения и нетерпения. — Что им надо?

— Они собирают воров, кочакчей, они раздают бесплатно револьверы с патронами. Они дают золотые деньги и требуют, чтобы эти угры и разбойники переходили границу и торговали контрабандой, убивали красноармейцев. Они нашли старого дурака — он с годами совсем сдурел — контрабандиста Мамед Джума и послали его на ту сторону с сорока пятью пачками опиума. Конечно, пограничники засекли Мамед Джуму и его людей. И вот Мамед Джума убит, о боже, а его люди схвачены с товаром. А вот еще. Старого Дурды уговорили тоже поехать в аламан. Старый Дурды — отличный воин, но… у него от зазнайства голова на боку. Старый Дурды напал на наряд зеленых фуражек. Зачем? Хотел поживиться винтовками и патронами, хотел потешиться видом крови неверных. Старый Дурды получил сполна. Теперь в племени старого Дурды плач и вой. В племени десять вдов оплакивают мужей — крепких, славных джигитов. Старому Дурды вдовы сорвали с головы тельпек и наплевали на лысину. — Он передохнул, попил предупредительно налитого ему в пиалу чаю и продолжал: — Великий воин приехал к нам за своим сыном. Он ищет сына. Но его сына у нас в Меймене нет. Сына великого воина и жену великого воина увез в Персию мюршид Абдул-ар-Раззак к джемшидам. В Бадхызе, в кочевьях, своего сына не ищи. Ищи на Кешефруде. Нас не обвиняй, мы сына великого воина не трогали. Мы уважаем великого воина, значит, уважаем и его сына. Так. А теперь великий воин видел неустройство и джанджал в Мейменинской провинции. Пусть советский представитель и великий воин скажет, что делать вот с такими бумагами. А на такие бумаги некоторые мусульмане летят, словно мухи на мед. Посмотрите! Эй, Эусен!

В дворцовый покой вбежал совсем молодой мирза в белой папахе и малиновом шелковом халате, разостлал перед Утан Беком шелковый зеленый платок, выложил на него из сумки бумаги и поклонился.

— Читай!

Откашлявшись, как подобает, джигит начал читать:

— «Всемогущий курбан Мухаммед Сардар Джунаидхан и достоуважаемый сын его, полковник Ишикхан, пишут это драгоценное послание преславному воителю Утан Беку и просят принять его с благосклонностью и вниманием. Великий и священный, сподобленный благодатью божией Ана Мурад Ахунд затаил в сердце на вас обиду, о чем он прислал нам в письме уведомление. Да будет известно, господину Ана Мурад Ахунду следует уделять внимание и всегда надлежит повиноваться его мудрым повелениям. Да будет известно, фашистский строй существует во многих странах и придает им могущество и силу. Учение фашизма не противоречит духу ислама и направлено на истребление безбожного большевизма и советизма. Да будет вам известно, господин Утан Бек, что надлежит предаваться трудам по утверждению в Меймене и среди достойных яшулли и старейшин мысли о благоприятствовании фашизму со всей охотой и доброжелательностью. Теперь следует с особым рвением разъяснять и вразумлять. А преосвященного Ана Мурад Ахунда уважайте, как уважаете вы истинную религию ислама. Да будет известно, святой Ана Мурад Ахунд стоит за приумножение богатства мусульман и их экономический подъем и указывает нам, туркменам, узбекам, бухарцам и всем правоверным мусульманам, поистине правильный фашистский путь. Надлежит проявлять такую же усиленную деятельность, как непримиримо борется глава „Ени Туркестана“ господин знаний Мустафа Чокай Оглы и господин вождь Сары Хан. Мы послали в ваши места нашего верного человека Мамед Ахунда — он объявится и назовется по приезде в Меймене. Если подойдете к нему с доверием и лаской, он осведомит вас досконально и подробно о фашизме со всей обстоятельностью».

Мирза в белой папахе почтительно приподнялся и сказал:

— Имеется еще на обороте приписка. Позволите прочесть?

— Читай!

— «Сообщаем еще для осведомления. Да будет известно, что силы мусульманства мы имеем под своей рукой большие. Получили недавно много оружия и закупили в Курдистане, а также Арабистане новый конский состав. Полученные у аллемани новые винтовки и пулеметы, изготовленные в государстве Германия, поместили и сложили до срока в сокровенных местах под замком с охраной из верных людей. Сообщите втайне благонадежным лицам, что через несколько месяцев начинается серьезная борьба против большевиков. К этому времени будьте все готовы. Следующим письмом дадим точные указания, где и как будет происходить борьба. А если борьба не начнется в указанный срок, пошлите доверенное и почтенное лицо к преосвященному Ана Мурад Ахунду за советом и указанием. Надлежит его слушаться во всем».

Мирза в белой папахе снова почтительно поклонился.

— Кто привез письмо? — спросил Мансуров.

— Мамед Ахунд, о котором сказано в письме, — вежливо поклонился мирза. — О, это послание полно двусмысленных ужимок и фокусов.

— А кто он такой, этот Мамед Ахунд?

— Он на самом деле — аллемани. Путешественник, взявший имя мусульманина. Он был в кочевье племени гульджан. Близ границы. Он собирает сильных молодых джигитов. Раздает желающим идти воевать по тысяче рупий задаток.

— Что ж вы смотрите? — спросил Мансуров начальника уезда. — Племя гульджан находится под вашей рукой.

— Какое-то проклятие! — пробормотал начальник уезда. — Я слышал про набор добровольцев. Думал, это консул Хамбер для себя людей ищет.

Мирза в