Возрождение церковной жизни в Сибири. По страницам дневников архимандрита Серафима (Александра Егоровича Брыксина), в схиме Иринея - Владимир Николаевич Крицак

Воздвигнутый в начале XIX века Благовещенский собор был для своего времени одним из крупнейших сооружений Красноярска и одновременно оригинальным культовым зданием. Достаточно сказать, что его приделы размещались один над другим в три этажа.

Советская власть разметала этажи, надругалась над священной богослужебной утварью, а обломки уникального храма передала в пользование пушно-меховой базе.

Сейчас храм восстанавливается — историческому центру Красноярска возвращается одна из наиболее дорогих и горьких утрат.

О ходе реставрации, о жизни собора и его священства идёт ниже беседа с настоятелем Благовещенского храма архимандритом о. Серафимом и его родными братьями — священником этого храма протоиереем о. Леонидом и игуменом о. Варсонофием, пребывающим по болезни за штатом (на пенсии).

— Отец Серафим, за неполных два года, что Вы возглавляете храм, восстановлены два придела первого этажа: главный — Благовещенский, а также в честь преподобных Зосимы и Савватия, соловецких чудотворцев. Вы — воистину талантливый организатор.

— Спасибо на добром слове. Но работы впереди ещё очень много. В Благовещенском приделе ещё нужно подновить фрагменты старой (столетней давности) стенной росписи, оставленные в память о прежнем облике храма.

Начата реставрация второго этажа. Там придел в честь Иоанна Богослова. К сожалению, в данный момент работы не ведутся за отсутствием денег. Мэрия обещает во второй половине года перечислить средства. Тогда, надеюсь, восстановление храма возобновится.

Будет и четвёртый придел в честь благоверного Александра Невского. Это уже третий этаж.

— Говорят, что когда в 1811 году возвели его, то по просьбе именитого купца сам император Александр I отправил в храм чудесную, выполненную по дереву икону Александра Невского. А когда атеисты громили храм, то попортили её окурками. Позже икона попала в местный краеведческий музей. А сейчас находится в Покровском кафедральном соборе.

— Восстановим четвёртый придел, и, думаю, епископ Антоний передаст ему эту реликвию.

О. Леонид и о. Серафим возле дома, где жил отец Серафим в Благовещенском монастыре. 1995 г.

— Отец Серафим, Вы увлекаетесь иконописью. Есть ли в храме иконы, созданные вами?

— Жаль, но нет. В Черногорском храме, который я построил, есть. И в выстроенной мною церкви в городе Славгороде Алтайского края тоже есть, и много. А здесь — увы.

Сам очень жалею. Однако обязанности настоятеля храма сего, администратора в делах реставрации, а также духовника Благовещенского женского монастыря поглощают все моё время.

— Вы ещё и монастырский духовник?

— Да. Монастырь создаётся при нашем храме. Здесь насельницы совершают все моления, поддерживают порядок. Здесь оборудованы для них кухня и трапезная.

Сейчас в монастыре уже 20 насельниц, одна схимонахиня (это высший чин монашеского пострижения, что очень редко нынче встречается), семь монахинь, шесть инокинь и остальные — послушницы (молодые девушки), пришедшие к нам трудиться.

Думаем пригласить на лето девочек от 10 до 12–14 лет поучаствовать в монастырской жизни, подышать, так сказать, её воздухом. Десять желающих уже есть. Они из очень религиозных семей. Их родители, кстати, сами меня об этом попросили. На кухне помогут, в ризничной — мы ведь уже сами шьём монашеские одеяния.

Монастырская жизнь — древняя и интереснейшая традиция православия. О её назначении, если не возражаете, давайте поговорим отдельно.

— Бывая время от времени в вашем соборе, отец Серафим, видим, что число посетителей неизменно растёт. Вот уже экскурсанты на автобусе подъезжают.

— Слава Богу, храм посещает много народу. Однажды мои собратья по званию из Троицкого храма высказали мне: «Отец Серафим, наши прихожане стали переходить к вам. Чем это вы их заинтересовали?»

— В самом деле, чем?

— У нас тихо, спокойно. Батюшки, слава Богу, глубоко верующие и трезвые люди, любят служить и проповедовать. Стараемся внимательно относиться к каждому прихожанину и каждой просьбе.

Братья Брыксины: о. Варсонофий, о. Серафим, о. Леонид, Юрий Егорович

О. Варсонофий:

— Здесь очень благодатная духовная атмосфера. Священники солидные, искренне верующие. В Красноярске и в вашем крае я не служил, но часто навещаю отца Серафима и полюбил окружающий его клир. Не делю, кто из них — мне брат родной, а кто — нет. Все для меня одинаковы.

О. Серафим:

— У нас уже четыре священника. Четвертым Владыка назначил по моей просьбе отца Леонида несколько месяцев назад. Отец Леонид 12 лет кряду служил в Никольском храме, часто там болел. А здесь ему будет физически легче.

— Выходит, церковь не возбраняет такую семейственность, как служба братьев в одном храме?

О. Леонид:

— Это допускается.

— Отец Леонид, о Вас очень тепло говорят прихожане Никольского храма. Вы, мол, удивительно мягкий и тактичный человек. А год примерно назад в нашу редакцию пришла женщина с просьбой написать о Вас, потому что благодаря Вам она вновь почувствовала вкус к жизни, а ведь готова была одно время руки на себя наложить. Вы догадываетесь. Кто это?

— Кажется, да. За годы богослужения многие, конечно, обращались за помощью. Но подобных случаев было два-три и не больше.

— Женщина называла Вас своим духовным отцом. Многие ли считают вас таковым?

— Это, пожалуй, зависит от меня. Человек десять могу назвать избранными своими духовными чадами. Отличаю их тем, что узнаю в них собственный характер и такую же степень веры. И когда они, получив от меня помощь