Через Сибирь - Фритьоф Нансен

Город красиво расположен в степи у места впадения реки Читы в реку Ингоду. Последняя является левой составляющей реки Шилки, а та, в свою очередь, — левой составляющей Амура. Правая составляющая Амура носит название реки Аргунь. В половодье маленькие пароходы могут подниматься от Амура до самой Читы, а плоты можно сплавлять вниз по этим рекам и по Амуру до самого Тихого океана.

Мы едем некоторое время вдоль берегов Ингоды. И тут я вновь отметил для себя, что правый берег выше левого, а склоны его намного круче. Изредка встречаются обработанные полоски земли, но их намного меньше, чем можно было бы ожидать.

Маньчжурия.

Четверг, 2 октября.

Ну вот мы и в Китае, в Поднебесной стране. Границу мы пересекли ночью. Но должен заметить, что ничего поднебесного я вокруг не вижу. Когда я рано утром расшторил окно, то был разочарован: кругом простиралась бурая волнистая степь с приземистыми голыми холмами. Если бы не трава, то можно было решить, что мы оказались в пустыне Гоби. Нигде ни следов человеческого жилья, ни дерева, ни жалкого кустика. Одна высохшая бурая трава до горизонта. Затем мы доехали до извивающейся по степи реки Хайлар. По берегам её торчат кустики и одинокие берёзки. И нигде ни домика, ни человека. Пустынная страна! И нет иного следа присутствия человека, кроме проложенной по бурой степи железной дороги. Река течёт в противоположном нашему движению направлении, торопясь впасть в Аргунь и Амур.

Хулунбуирское нагорье, по которому мы сейчас мчимся, расположено на высоте около 600 метров над уровнем моря. Это нагорье — продолжение Монгольского плоскогорья с его обширными степями на юге и западе. На севере оно тянется до Забайкалья. Неизвестно, в Маньчжурии мы сейчас или в Монголии, потому что местность больше всего напоминает Монголию, но с точки зрения политики мы уже в Маньчжурии. Я подумал, что здесь слишком сухо, если принять во внимание, что холмы безлесны, и нигде не растут деревья, и мы действительно не так далеко от Гоби. Надо полагать, что эта местность и сама продолжение Гоби. Однако в реке много воды, а в степи видны большие стоячие озёра и болота. Откуда берётся вода? Бывает ли здесь засушливо лишь в определённые времена года? К югу недалеко отсюда почва богата солонцами, а потому вода в озёрах горько-солёная.

Наконец нам попались несколько низеньких каменных строений. Но это были не жилые дома, а будки путевых обходчиков, выстроенные из камня, потому что дерева здесь нет.

Там и сям на фоне высохшей степной травы торчали голые скалы. Большей частью они покрыты продуктами выветривания, накапливающимися на месте своего образования. В этом климате с резкими перепадами температур и холодной зимой процесс выветривания происходит очень быстро, но из-за малого количества осадков и плоского ландшафта прочь уносится лишь малая толика продуктов распада.

Далеко на востоке на горах рос молодой редкий березняк. Зато на станциях я видел огромные штабеля берёзовых поленьев. Они предназначены для локомотивов, это их топливо. Правда, в этом краю обнаружены небольшие залежи каменного угля, но он неудовлетворительного качества.

Вновь бескрайние просторы без следа растительности. Мы медленно поднимаемся вдоль по западному склону горного хребта Большой Хинган. Обширные, но плоские и пологие массивы этого хребта отходят от Монгольского и Хулунбуирского плоскогорий на запад, где достигают высоты около 600 метров, и примыкают к более низкой равнине на востоке, которая граничит с Восточной Гоби. Там, возле Цицикара, высота их достигает 150 метров. Гор выше 1100–1200 метров в этой цепи, насколько я знаю, нет. Нет там и ни одной снежной вершины. Склоны всюду длинные и пологие, расчленённые на многочисленные отроги, причём невысокие гребни последних также имеют волнистый рисунок.

Меж скалами всё-таки сложены стога сена — признаки некоторой обитаемости страны. Земля кажется чёрной и плодородной, надо полагать, тут проходит полоса чернозёма — и довольно глубокая. По разрезам вдоль железнодорожного полотна видно, что чернозём достигает иногда нескольких футов толщины. Казалось бы, пройдись разок плугом — и земля даст богатый урожай, но вот людей-то тут и нет.

В Северной Маньчжурии суровый климат. Средняя годовая температура минус два. Зимой бывают пятидесятиградусные морозы. Средняя температура января — минус 26. Зато лето жаркое. В июле средняя температура больше 20 градусов. А тёплое лето — главное для землепашца. Да и осадки. Хоть их не много, выпадают они в основном летом благодаря господствующим южным и юго-западным ветрам. Сезон дождей начинается, как правило, в июле. А вот зимой снега мало, потому что дуют преимущественно северные и северо-западные ветры.

Придёт время, когда эти бесконечные степи будут обработаны и заселены людьми, а пока и просто смотреть на эти первозданные земли приятно. Значит, и на нашей маленькой планете есть ещё место для людей!

На здешних станциях я увидел первых китайцев. У всех волосы были заплетены в косу. Они выглядели очень довольными — представительные, высокие, крепкие на вид. Невольно создаётся впечатление, что они — народ будущего.

Однако просто удивительно, насколько разнообразны лица китайцев: среди них есть узколицые, но у большинства лица круглые и широкие. Они, вероятно, очень смешанная раса.

Пятница, 3 октября.

В два ночи, с опозданием в три часа, мы наконец прибыли в Харбин. Русский генерал, начальник Восточно-Китайской железной дороги[101] приезжал накануне вечером нас встретить, но поскольку он не мог сидеть всю ночь, то на перроне нас приветствовал его представитель барон Гаральд фон Гойнинген-Гюне. Он был родом из Эстляндии, и немецкий оказался его родным языком. Он сказал, что откомандирован сопровождать меня до Владивостока и останется со мной столько, сколько я пожелаю. От буквально два дня назад вернулся домой из длительной поездки по Европе, но, когда генерал позвонил ему по телефону и спросил, не согласится ли он сопровождать меня в путешествии на восток, то тут же согласился. Вот что значит русское гостеприимство! О лучшем и более приятном в общении попутчике я и мечтать не мог.

Ось нашего вагона сломалось, и его по предложению обер-кондуктора решили оставить для ремонта в Харбине. Инженер Вурцель предложил нам занять два обыкновенных купе в поезде, но из управления последовало немедленное распоряжение предоставить в наше пользование совсем новый вагон. Могу лишь констатировать, что в России умеют принимать гостей!

Затем мы узнали, что генерал-губернатор из Хабаровска поехал во Владивосток, а поскольку с ним необходимо было встретиться Вурцелю, то он решил ехать туда же, а потому во Владивосток мы отправились всей компанией.