Рерих - Павел Федорович Беликов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заехав в Европу, Николай Константинович нарушил свое правило — не вмешиваться во внутренние дела русской эмиграции. В тридцатых годах в ней стало обозначаться довольно четкое расслоение на два лагеря — так называемых «пораженцев» и «утвержденцев». «Пораженцы» делали ставку на военное поражение Советского Союза в возможном военном конфликте с Западом. В таком поражении они обрели бы последний шанс восстановить монархический или республиканско-буржуазный строй в покинутом ими отечестве.
«Утвержденцы» (некоторые их группы называли себя «оборонцами»), наоборот, считали, что в случае войны победу должна одержать Россия, и у русской эмиграции не может быть иного выбора, как посильная помощь Красной Армии, защищающей неприкосновенность Родины.
Захват фашистами власти в Германии до такой степени накалил международную обстановку, что о неизбежности войны уже почти не спорили, и страсти разгорались вокруг предполагаемой расстановки сил и исхода грядущего столкновения.
Прибыв в 1934 году в Париж, Рерих посетил одно из собраний «утвержденцев» и, поддерживая их настроения, обратился к присутствовавшим с приветственной речью. Это выступление пришлось не по душе реакционной части русской эмиграции, и наиболее реакционная эмигрантская газета «Возрождение» начала усиленную кампанию против Николая Константиновича, его общественной деятельности и даже против его искусства.
Америка встретила Николая Константиновича обилием событий, как радостных, так и печальных. Радовали успехи культурных организаций и продвижение пакта. Огорчали общее направление жизни на Западе, падение нравов, оголтелая погоня за наживой. Депрессия, вызванная экономическим кризисом, коснулась и просветительской работы. Художник с возмущением писал:
«Д-р Бритон напомнил мне, что, отъезжая из Америки в 1930 году, я сказал ему: «Берегитесь варваров». С тех пор многие варвары ворвались в область культуры. Под знаменем финансовой подавленности совершились многие неисправимые злодеяния… Стыд, стыд. В Чикаго будто бы нечем заплатить городским учителям. В Нью-Йорке церковь продана с аукциона. В Канзас-Сити продан с торгов Капитолий. А сколько музеев и школ закрыто! А сколько тружеников науки и искусства выброшено за борт! Но все-таки на скачки приехало пятьдесят тысяч человек! Стыд, стыд!»
Серьезные материальные затруднения переживал и музей имени Рериха в Нью-Йорке. Кризис сказался и на его доходах, а это вызвало задержки в погашении задолженности за строительство здания. И все же удалось получить через суд рассрочку на несколько лет. Казалось, что самый острый момент миновал. Но беспокоило поведение некоторых членов правления и особенно Луи Хорша, ведавшего всей финансовой стороной дела.
Этот бизнесмен проявил несколько лет тому назад большую заинтересованность в делах учреждений, основанных Рерихом и его ближайшими сотрудниками, и оказал на первых порах немалую помощь в тех финансово-хозяйственных вопросах, от которых люди науки и искусства обычно предпочитают отмахиваться. В течение нескольких лет Хорш сумел сосредоточить в своих руках всю хозяйственную часть музея. У него были связи в деловых кругах Нью-Йорка, и руководство строительством небоскреба само по себе перешло в его ведение.
Когда Рерих находился в длительной экспедиции, Хорш изменил проект небоскреба, добавив к нему еще пять этажей. Однако доходность дома от этого не увеличилась, возросла лишь задолженность банку. Поэтому Хорш и некоторые его сторонники вознамерились увеличить плату за аренду квартир, открыть в небоскребе ресторан с баром, сократить помещения для культурно-просветительных учреждений. Совет директоров, поддержанный Николаем Константиновичем, решительно воспротивился этому. Создалась крайне напряженная атмосфера.
По приезде Николая Константиновича в Нью-Йорк Хорш как будто отказался от своих меркантильных планов. Мало того, он принял активное участие в деле организации предстоящей экспедиции Рериха. Хорш был хорошо знаком с министром сельского хозяйства США Г. Уолласом, одним из инициаторов борьбы с эрозией почв. От его имени и было послано Рериху приглашение лично приехать в Америку для переговоров об экспедиции. Все вопросы, связанные с ее организацией, решались оперативно. В дополнение ко всему Уоллас и Хорш обещали употребить свое влияние и в продвижении пакта по охране культурных ценностей.
Из этого можно было заключить, что Хорш стремился вернуть доверие совета директоров музея, желая по-прежнему руководить финансово-хозяйственными делами. Впрочем, и устранить Хорша было уже не так просто. Он привлек к строительству небоскреба нескольких биржевых дельцов и совместно с ними обладал теперь довольно солидной долей паев, дававших право голоса при решении важных вопросов.
Время для Николая Константиновича в Нью-Йорке летело очень быстро. Он не изменял своей привычке вставать рано и был неутомим в работе. Вице-президент музея Рериха в Нью-Йорке З. Фосдик вспоминает о художнике:
«Со дня его прибытия в Америку я постоянно соприкасалась со многими приходившими к нему и часто присутствовала при его беседах с ними. Будучи немногословным, Николай Константинович сердечно и ясно выяснял проблемы личного и общественного характера, причем никогда не шел на какие-либо компромиссы.
Письменные запросы и телефонные звонки о свиданиях шли беспрерывно. Он много работал со мною — писал, диктовал, обсуждал встречи с нужными лицами. Даже своим явным врагам во встречах не отказывал. Выслушивал их спокойно и доброжелательно, давал свои советы, а потом сожалительно говорил, что все равно советов-то они не примут, пойдут своими кривыми путями и набьют себе шишки на лбу. Николай Константинович обладал удивительно мягким, но точным юмором. В нескольких словах умел подметить упущения сотрудников, причем так, что они первые смеялись над ними. С Рерихом было весело и легко работать, время летело незаметно, хотя иногда казалось, что он умеет удлинять сутки, так много за них успевалось сделать».
Рерих пробыл в США недолго. 21 апреля 1934 года он, прощаясь со своими друзьями, сказал им:
«…обратите внимание на ежедневные газеты. Что мы видим на первых страницах? Мы видим огромные заголовки о новостях войны, преступлений, разрушений, ненависти! Не значит ли это, что лишь новости об убийстве, о разрушениях, об ужасах представляют общественный интерес современности. При таком порядке не только народ, но и молодое поколение от младенчества воспитывается на том, что война, человеконенавистничество, убийство, отравление и всякая преступность заслуживают громкие названия и занимают первые страницы, а все позитивное как бы не имеет общественного значения».
В мае 1934 года Николай Константинович во главе новой экспедиции уже находился в Японии. В ее состав входили Юрий Николаевич и несколько европейских и азиатских ботаников. Их основной задачей было изучение барханной растительности для отбора тех ее видов, которые могли бы задерживать
