Брат мой, враг мой - Митчел Уилсон

В тот день, когда Вики впервые приехала в Уикершем и стояла на перроне, лицом и всей своею статью похожая на мальчика, одинокая и грустная среди гораздо лучше одетых и более искушенных в жизни девушек, которые приехали на танцы, Дэви было не так-то легко найти её в толпе. Но и сегодня, хотя вокруг не было толпы, в которой она могла бы затеряться, Дэви узнал её не сразу.

В тот раз Вики была смущена и подавлена превосходством других девушек; очевидно, точно такое же чувство она внушила сейчас стайке пронзительно щебечущих фокстротных девиц, которые при виде её почтительно отступили в сторону. Лицом Вики по-прежнему походила на мальчика, но мальчика тех пышных времен, когда дети-пажи улыбались взрослой, знающей улыбкой. Маленькая, сильно сдвинутая на бок шляпка, окаймленная короткими завитками волос, Придавала взгляду Вики наивно-лукавое выражение. Одета она была так, что даже походка её стала царственно надменной.

У Вики был вид самостоятельной, деловой женщины, и Дэви смутился, когда она пошла к нему навстречу. Ему не верилось, что эту девушку он не так давно обнимал. В течение нескольких секунд он понял, как обманулся в себе, а когда их разделяло всего несколько шагов, он был снова так сильно влюблен и так смиренно сознавал это, что не удивился бы, если б она прошла мимо него, не останавливаясь.

Увидев его, Вики заулыбалась, потом стала смеяться, словно ей не терпелось рассказать ему что-то смешное, что она приберегла специально для него.

– Смотрите на эту руку, – сказала Вики, вытягивая пальцы и поворачивая кисть с таким видом, будто не верила, что рука принадлежит ей. – Эта рука ощущала мужественное пожатие Джека Дэмпси. До этой руки изящно дотронулась Глория Свенсон. Обе руки вместе пожимал генерал Билли Митчелл. На этих плечах, – Вики повернулась, как бы предлагая себя, такую невинную и чистую, объятиям Дэви, – лежали дружеские руки Гертруды Эдерли и мэра города Филадельфии. Все они были там, и я со всеми перезнакомилась, Дэви, – восторженно сказала она. – Всё было так, словно Карл повел меня в цирк и познакомил со всеми клоунами, наездниками и укротителями львов. До того интересно! Никогда ещё мне не было так весело. Он даже купил мне вот этот костюм. Вернее, заставил компанию заплатить за него.

– Я уже всё заметил, – медленно произнес Дэви. Отныне каждая, даже самая простенькая вещь, какую наденет Вики, будет озарена этим недоступным сиянием, которое навсегда останется в его памяти. И даже услышав такой знакомый голос и смех, Дэви не мог себе представить, что эту девушку он держал в объятиях, что она, задыхаясь, шептала его имя. Нет, никто ещё не смел касаться её, даже Кен.

– Карл сказал, что мой вид не делает ему чести: ведь ему приходится встречаться с множеством людей; поэтому он отвез меня на день в Нью-Йорк, и там одна его приятельница выбрала мне этот костюм. Я и не подозревала, что я такая красивая. – Вики засмеялась, но глаза её молили, чтобы он как-то подтвердил её слова. Дэви чувствовал, что Вики очень хочется заговорить с ним всерьез, но гордость не позволяла ей бросить шутливый тон, пока он не сделает первого шага. А он был до того смущен происшедшей в нем молниеносной переменой, что ничем не мог ей помочь. – Я чуть не застряла там надолго, – добавила она.

– Почему же вы вернулись? – Дэви был не в силах даже улыбнуться.

– Потому что я потеряла всякий стыд, – сказала Вики, стараясь, чтобы это пугающе откровенное признание прозвучало, как легкомысленная шутка. – Я уехала раньше, чтобы поскорее увидеть вас. Хотя, сказать по правде, я не так уж сильно по вас тосковала – разве только временами.

– Вы лжете, – вдруг сказал Дэви. – Вы тосковали по мне всё время.

– Ничего подобного. И вы тоже не тосковали по мне.

– Видите ли, пока вас не было, мы добились первого крупного успеха. Нам удалось наконец воспроизвести изображение через передающую трубку так, что оно отчетливо видно на экране. Пока что это просто две линии, нарисованные на стекле. Но с каждым днем этот крест получается у нас яснее и яснее.

Глаза её расширились.

– Значит, вы почти закончили!

– Нет, только начинаем. Мы хотим добиться передачи движущегося изображения, но до этого ещё очень далеко… Я страшно скучал по вас, – порывисто сказал он; и, если слова эти были неправдой, тон его был искренен, ибо Дэви поддался неудержимому желанию поделиться с ней чем-то самым для него драгоценным, хотя тут же ему стало стыдно за свою скупость.

– Скучал всё время.

– Вы намеревались провести сегодняшний вечер со мной?

– Да. – У него не было такого намерения, но сейчас он испугался, как бы что-нибудь не разоблачило эту вторую ложь. – Конечно, да.

– Тогда я только загляну к дедушке, а потом пойду к вам, и мы поужинаем с Марго и Кеном, можно?

Дэви не поверил своим ушам, но она действительно сказала «и Кеном», будто Кен не представлял для неё никакого интереса.

– Сегодня не совсем подходящий день, – сказал он. – Марго сейчас просто сама не своя. Вы же знаете: скоро начнутся соревнования и её не оттащишь от радио.

– Вот поэтому-то я и хочу прийти к вам. Я была в Филадельфии во время подготовки, и теперь мне любопытно посмотреть, что из этого выйдет.

– Но у нас на ужин будет всё только холодное.

– Боже мой, ну не всё ли равно! Марго мне сказала, что нам обязательно надо собраться вместе, и, кроме того, она, конечно, захочет поговорить со мной. Ведь я была там, Дэви!

– Ну ладно, – с сомнением ответил Дэви. – Но… но разве вы не переоденетесь с дороги?

– Ни за что, – сказала Вики, беря его под руку. – Забегу на минутку домой, и всё. Я хочу, чтоб Марго увидела меня в этом костюме.

«А Кен? – про себя спросил Дэви. – Почему она не сказала „и Кен“?»

Дэви и Вики приехали в самый разгар перепалки между Кеном, Марго и радио. Голос диктора, глуховатый от благоговейной почтительности, рокотал в игрушечной гостиной, нараспев перечисляя имена дежурных знаменитостей, присутствующих среди многочисленных зрителей: пловца, переплывшего Ла-Манш, боксера – кандидата в чемпионы мира по тяжелому весу, члена кабинета министров и танцовщицы – звезды музыкальной комедии; а за его льстивыми выпеваниями слышалось гудение моторов и гул толпы, сквозь который вдруг отчетливо послышался скучающий мужской голос: «Дай прикурить. Боб…»

Кен, нахмурясь, шагал по гостиной взад и вперёд. При виде Вики лицо его просветлело, и, быстро выключив радио, он пошел к ней навстречу с протянутыми руками.

– Смотрите-ка, вот здорово! – радостно воскликнул он.

Наступившая тишина заставила Марго выглянуть из кухни, откуда за секунду перед тем слышался её голос. Она была в переднике, а в руках держала кастрюльку. Лицо её было искажено от негодования.

– Кен, если ты ещё раз посмеешь выключить радио… О! – прервала она себя, увидев Дэви и Вики. И не сказав больше ни слова, подошла к приемнику и включила его.

– Ради бога. Марго, ты же и так знаешь, что он выиграет! – с деланной кротостью заметил Кен и взглянул на Вики и Дэви, не сомневаясь, что они разделяют его презрение.

– Всё равно, я хочу послушать, – ответила Марго. – Старт будет через три минуты. Что было в Филадельфии, Вики? – озабоченно спросила она.

– Страшно интересно, и все были в отличном настроении.

– Она ужинает у нас, – сказал Дэви, но никто не обратил внимания на его слова, так как голос диктора перешел в благоговейное завывание, а сопровождавший его гул толпы казался тяжким, как удары кувалды.

– Самолеты-участники выстроились на старте, готовясь оторваться от земли. Они дважды опишут круг по установленному маршруту, а на третьем круге, прямо над нашими головами, соревнования… будут… официально… СТАРТ!.. – Тут радиоголос перешел в монотонную пулеметную стрекотню; диктор тоже был знаменитостью, и не потому, что он отличался оригинальностью мысли или способностью объективно освещать события, а потому, что, по общему признанию, во все исторические времена не было человека, который умел бы говорить быстрее. – Вот поднялся в воздух Джон Роджерс Хойт из Ивансвилла, которого миллионы людей знают как Джоджо, – знаменитый Джоджо Хойт, человек со стальными нервами, на своем черном «Ястребе» марки Кэртис… Слушайте этот мощный рокот, люди, он означает скорость, скорость, скорость! Следом за ним взлетает Волней С.Пиккет из Мирамара, штат Калифорния…

– Я с ним знакома, с этим Джоджо, – сказала Вики. – Мальчишка лет восемнадцати, вечно пьяный…

– Это тоже входило в обязанности Карла? – спросил Кен. – Напаивать летчика, пока вы потихоньку подрезали тросы самолета?

– Тс-с! – яростно зашикала на них Марго. Ещё четыре самолета поднялись в воздух, и наконец было произнесено имя Волрата:

– …прославленный летчик-спортсмен и учёный в неказистом зеленом самолете… Это и есть Таинственный воздушный корабль! Слышите рокот? Сплошная мощь…