Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл

Его спокойствие пугало меня. Но страх начал рассеиваться, уступая место чувству безмятежности и покоя. В конце концов, я уже когда-то бывал здесь. Наши чувства, однако, никак не повлияли на наши поступки, и слепые кони продолжали нести нас. Пантера все так же шла впереди, и постепенно, очень незаметно, мы медленно погрузились в ласковую серую дымку.

Она оказалась довольно плотной. Я все никак не мог избавиться от ощущения, что Гейнор с Клостергеймом поджидают нас в засаде и вот-вот нападут. Даже когда воздух впереди наполнился сверкающими оттенками алого и зеленого, нежными цветами амариллиса и ириса, я и тогда остался настороже.

– Что это было? – спросил я у Элрика.

Чародей усмехнулся.

– Я не знаю. Может, чьи-то мысли?

Неужели все это само собой соткалось из странной плотной дымки? Я вдруг почувствовал: эта субстанция в любой момент примет любую известную форму. И хотя я ожидал от легендарных Серых Пределов чего-то более впечатляющего, я испытал облегчение, что это не спутанные нити Хаоса, как меня раньше предупреждали. Казалось, нужно всего лишь сосредоточиться, и любые фантазии, даже самые дикие, обретут здесь форму. Я со страхом подумал о том, чего могут здесь напридумывать Гейнор и Клостергейм.

Дымка будто усиливала звук стучащих копыт, звон упряжи и наше дыхание. Туман почти скрывал контуры пантеры, но мы продолжали видеть ее, как тень. Трудно сказать, ехали ли мы по камню или по земле – снизу клубился туман цвета олова; доходя коням до брюха, он омывал их ноги, словно ртуть.

Земля под копытами стала мягче, как дёрн, приглушающий звуки.

Становилось все тише. Напряжение же росло. Я обратился к Элрику Голос мой звучал глухо и как-то омертвело.

– Мы его потеряли? Он все-таки сбежал в Пределы. И, насколько я понимаю, это катастрофа.

Он ответил, но я так и не понял, услышал ли я его голос или мысли.

– Это усложняет дело.

Все становилось каким-то неконкретным и неопределенным – несомненно, свойство Серых Пределов. В конце концов, предполагалось, что это неоформленная основа мультивселенной. Но, несмотря на это, пантера оставалась видимой, наш путь оставался неизменным, а Гейнор оставался угрозой.

Пантера вдруг остановилась. Она задрала свою красивую морду, принюхалась, прислушалась, подняла одну лапу. Ударила хвостом. Сузила глаза. Что-то встревожило большую черную кошку. Она колебалась.

Элрик спешился и по грудь в тумане пошел к ней. Туман сгустился, и на время я потерял его. Когда же снова увидел, он говорил с каким-то человеком. Сначала я подумал, что он нашел Гейнора.

Человек обернулся и пошел за ним… Уна, с луком и колчаном на плече! Словно просто вышла на прогулку. Она с вызовом улыбнулась мне, и я решил, что вопросов лучше не задавать.

Я так до сих пор и не понял, кто она – чародейка, фокусница или просто способна управлять животными на расстоянии, будь то пантера или заяц. Не знал, замешана ли во всем этом магия. Но к тому времени уже был совершенно готов поверить, что стал свидетелем реальной магии. Эти люди взаимодействовали с мультивселенной так, словно это для них обычное дело, для меня же то была одна сплошная тайна. Мой привычный двадцатый век может кому-то тоже казаться странным, хаотичным миром, механическим изобретением, столь же непонятным, как их мир для меня. То, что некие полубоги способны манипулировать мирами с помощью силы разума, для меня все еще оставалось ужасной загадкой; тем не менее я начал принимать этот факт благодаря всему, что испытал. Я не старался, будто какой-нибудь сумасшедший картограф, расчертить бытие во всей его сложности на квадраты и втиснуть его в тесные рамки сетки моего ограниченного опыта и воображения. Честно говоря, я вообще не хотел наносить какую бы то ни было разметку. Предпочитал исследовать, наблюдать и чувствовать. Единственно верный способ что-то понять – испытать это на собственной шкуре.

Жемчужный туман продолжал кружиться вокруг нас, когда я присоединился к Уне с Элриком. Серые Пределы, что я пересекал, раньше были более многолюдны. Уна озадаченно нахмурилась.

– Здесь все чужое, не мое.

– Куда они ушли? – спросил я. – Вы все еще чувствуете их запах, леди Уна?

– Еще как, – ответила она. Опустилась на одно колено и помахала левой рукой, словно очистив окно. Жест ее явил нам яркую, солнечную картину. – Видите?

Я сразу узнал эту сцену. Ахнул, двинулся вперед, чтобы прорваться туда через туман. Вернуться в детство. Но Уна удержала меня.

– Знаю, – сказала она. – Это Бек. Но не думаю, что ваше спасение там, граф Улрик.

– Что вы имеете в виду?

Она повернулась вправо и расчистила в тумане еще одно окошко. Все черное и красное, сплошная суматоха. Люди с головами зверей и звери с человечьими головами сошлись в кровавой битве. Куда ни бросишь взгляд – перепаханная грязь. На горизонте поднимались рваные очертания города с высокими башнями. И к нему, торжествуя, ехал князь Гейнор фон Минкт… Тот, кого нарекут Гейнором Проклятым.

Элрик наклонился ко мне. Он узнал город. Знал его так же хорошо, как я знал Бек. Мне он тоже казался знакомым, ведь наша память и разум слились.

Имррир, Город грез, столица Мелнибонэ, остров властителей драконов. Языки пламени флагами бились над ним, вырываясь из верхних окон башен.

Я оглянулся. Бек никуда не исчез. Добрые зеленые холмы, укрытые приветливыми густыми лесами, старые камни укрепленной сельской усадьбы… Но теперь я заметил вокруг стен колючую проволоку. Пулеметы у ворот. Сторожевых псов, рыскающих по двору. И повсюду – эсэсовская форма.

К моему дому на высокой скорости подъехал большой «мерседес». Вел его Клостергейм.

– Но как?.. – начал я.

– Именно, – подтвердила Уна. – Слишком много следов, как я и сказала. Он пошел по двум дорогам и теперь находится в двух разных мирах. Узнал больше, чем многие из нас, о существовании в безвременной бесконечности мультивселенной. Он все еще воюет как минимум на двух фронтах. Что может оказаться его слабой стороной…

– Похоже, это его сильная сторона, – не без иронии вздохнул Элрик. – Он нарушает все правила. В этом секрет его силы. Но если эти правила потеряют всякий смысл…

– Значит, он уже победил?

– Не везде, – ответила Уна. Но я понял, что она не знает, что делать дальше.

Элрик перехватил инициативу:

– Он в двух местах, и мы тоже можем быть в двух местах. У нас теперь два меча, и один может призвать другой. Я должен отправиться за Гейнором в Мелнибонэ, а вы отправляйтесь за ним в Бек.

– Но как вы смогли разглядеть эти места? – спросил я Уну. – Как вы их выбрали?

– Может, потому, что захотела? – Она отвела взгляд. – Нам никто этого не рассказывал. Но что, если Серые Пределы создаются волей и воображением смертных и бессмертных? Здесь появляется то, чего они больше всего желают, и то, чего боятся. Оно воссоздается снова и снова. Благодаря необычайной силе человеческой памяти и желания.

– Создается и воссоздается на протяжении вечности, каждый раз чуть по-другому. – Элрик задумчиво положил руку в перчатке на навершие рунного меча. – Порой различия весьма существенны. Всему виной память и желание. Измененные воспоминания. Изменчивые желания. Мультивселенная множится, разрастается, словно прожилки на листе или ветви на дереве.

– Но не следует забывать, – подхватила Уна, – что в руках Гейнора находится власть создавать почти любую реальность, какую он захочет. Такова сила Грааля, который по праву ваш – чтобы защищать его, но не использовать непосредственно.

Несмотря на странные обстоятельства, я вдруг засмеялся.

– Мой? По праву? А я‑то думал, что подобное право принадлежит только Христу или Богу. Если Бог вообще существует. Или Он и есть Равновесие, великая ось нашего Мироздания?

– В этом заключается суть множества богословских дискуссий, – отозвалась Уна, – особенно среди крадущих сны. В конце концов, они живут украденными снами. Говорят, в Серых Пределах любые сны становятся явью. И кошмары тоже.