Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев

тут же предательски подломилась, и, потеряв равновесие, мутант со всего размаху врезался челюстью в асфальт и затих в двадцати метрах от позиции отряда.

Не успели бойцы оправиться от встречи с одноглазым, который ворочался в попытках подняться, как с той стороны перекрестка показались собаки. Их было около десятка. За спиной хрустнули ветки, и оттуда тоже выскочила парочка мутантов рыча оскаленными пастями. Сталкеры огляделись. То тут, то там показывались псы, вылезая из своих укрытий. Большие и маленькие, разные. Огромная псовья свора насчитывала уже порядка двадцати особей и продолжала пополняться осмелевшими сородичами.

– Похоже, мы завалили местного бугра, который держал всю округу в страхе! – с истеричными нотками в голосе хохотнул Герасимов.

– Ага, себе на голову, – буркнул Филатов, отщелкивая опустевший магазин.

Циклоп на перекрестке хрипел, тяжело дыша. От его внимания тоже не ускользнул факт появления стаи. Запыхтев, разбрызгивая кровавую пену, он, загребая руками, пытался ползти.

Отряд, развернувшись по сторонам, занял круговую оборону. Миллер выложил из разгрузки полный магазин и положил его на крышу рядом с собой. Филатов переломил дробовик, коротко взглянул внутрь и, защелкнув, снял с предохранителя.

Среди своры показался здоровенный черный пес с рваным ухом на иссеченной шрамами морде. Вожак. Он одним прыжком оказался на крыше ржавеющей тойоты и, задрав морду кверху, завыл. Собаки с задорным лаем рванулись вперед.

Стало страшно. Герасимов дал короткую очередь по шерстяной волне, накатывающей со стороны Дома техники. Пара псов, взорвавшись красными фонтанчиками, споткнувшись, кубарем покатилась по дороге. Остальные, не заметив потери, устремились вперед.

Однако двое псов, которые вылезли из кустов позади, промчались мимо людей, лишь коротко тявкнув в их сторону.

– Погоди-ка, Серый! – положив ладонь на ствол пулемета, сказал диверсант. Танкист выпустил из объятий машину смерти и посмотрел на перекресток поверх прицельной планки.

Свора с разных сторон со всего размаху врезалась в обессилившего Циклопа. Началась расправа. Собаки рвали хозяина улицы, азартно тявкая и поскуливая от нетерпенья. Одноглазый отчаянно сопротивлялся, отмахиваясь здоровой рукой, сотрясая округу громким ревом. Впрочем, все было тщетно. На место одной сбитой собаки вставали две. Они запрыгивали сверху, наваливаясь и толкая друг друга. Свору было уже не остановить. Добравшись до обидчика, псы с особым наслаждением рвали его на части. Вскоре циклоп замолк, окончательно превратившись в груду мяса. Морды собак по уши были в крови. Отрывая куски, они отходили в сторону, уступая место собратьям. Вот две собаки вцепились в отгрызенную руку с двух сторон, и дергали лакомый кусок каждая на себя.

Вожак так и продолжал стоять на крыше японца, спокойно взирая на происходящее, и не торопился присоединиться.

Долго наблюдать за пиршеством люди не могли. Надо было двигаться дальше. Но и оставлять свору за спиной тоже было нельзя.

Безопасник тронул Филатова за плечо, кивнув на торчащую из кармана разгрузки гранату, и извлек из подсумка свою. Оглянулся на танкиста, но Сергей уже держал зеленый цилиндр в руках.

Почти одновременно три гранаты, описав дугу, упали между псами, которые этого даже не заметили. Лишь один пес, получивший по спине падающим цилиндром, в недоумении поднял липкую от крови морду. Но сталкеры этого уже не видели, они укрылись за ржавыми кузовами машин, зажав уши ладонями.

Тройной взрыв потряс округу, заставив землю вздрогнуть. Разорванные тушки животных разлетелись грязными комками, орошая мерзлый асфальт горячей кровью.

Выйдя из-за укрытия, напарники направились дальше, аккуратно перешагивая парящие на морозе ошметки. Живых еще псов с разорванными животами и оторванными конечностями, которые, безумно вытаращив глаза, бились в агонии, обходили стороной, брезгуя даже добить. Скоро сюда придут другие хищники, которые к утру оставят от этой кучи только бурые мерзлые пятна.

До переправы, которая начиналась от яхт-клуба, еще топать и топать.

Глава 17

Группа застыла возле металлических ограждений, где улица Минаева плавно вливалась в широченный железобетонный мост через реку Свиягу и в нем растворялась без следа, незаметно превращаясь в улицу Московское шоссе. Троица не торопилась пересекать условную границу, разглядывая окрестности в бинокль. Здесь начиналась территория Храбровцев – сборища анархистов, бандитов и всяких прочих мерзопакостных личностей.

Давно между выжившими после апокалипсиса людьми шли ожесточенные схватки. Запасы продовольствия, чистой воды и медикаментов быстро заканчивались, и люди стали объединяться. Сообща легче было выживать. Обживали подвалы, кому повезло больше – убежища. Но были и те, которые не собирались налаживать нормальную жизнь в постапокалиптическом городе, они промышляли грабежами, разбоями, убийствами и прочими подобными вещами. Процветала работорговля. В конечном итоге под покровительством криминального авторитета Матвея Храброва мелкие банды объединились в крупное сообщество. Начались набеги, похищения людей, уничтожение целых общин, которые не согласились платить дань бандитам. Противостояние длилось долго. Со временем более организованные и мотивированные жители выбили лихих людей за мост, где последние и обосновались. Но с тех пор много воды утекло, много людей погибло. В междоусобных разборках был убит и сам Матвей Храбров. И некогда крупная организация распалась на более мелкие общины. Некоторые специализировались на изготовлении оружия, другие торговали людьми. Каждый жил по возможностям. Но случаи разбоя никуда не делись и были любимым занятием местного населения, правда, за территорию моста они выходили редко. Ни один нормальный человек добровольно, без нужды никогда бы не пошел на ту сторону. Эта территория была занята не только мутантами, но и самым хитрым и изворотливым хищником на земле – человеком.

– Зорин, а нам точно туда надо? – сухо поинтересовался Эванс, делая ударение на последнее слово. Он застыл в расслабленной позе, закинув автоматный ремешок на шею таким образом, чтобы оружие висело чуть ниже уровня груди, и, скрестив руки, приобнял автомат. – Может, вернемся и догоним остальных? Мы еще успеем.

Зорин молчал. В голове его метр за метром складывался маршрут.

Дорожное полотно на мосту разделяла железная ветка трамвайных путей. Примерно посередине находилась остановка, в бетонной коробке которой скрывался спуск, предназначенный для студентов УлГУ – местного университета, их корпуса виднелись слева и мутными окнами глазниц пялились на путников. Его некогда ухоженный фасад и прилегающая территория заросли высоким бурьяном и кустами, впрочем, как и противоположный берег парка «Черное озеро». С правой стороны под мостом раскинулся молодой лесок, подступающий вплотную к береговой линии. Слежавшийся песок у стволов деревьев напоминал собой старый Свияжский пляж. Кое-где между кустами все еще можно было разглядеть деревянные грибы с выцветшими металлическими пирамидами крыш-шляпок и ржавые кабинки, где переодевались отдыхающие. На противоположном берегу, в общем-то, неширокой реки за развалинами здания центра водной подготовки возвышалось огромное колесо обозрения торгового центра «Аквамолл», на большой заасфальтированной парковке которого цвели ржавчиной