Ленинский. Неизбежность бури. - Василий Александрович Бурцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повисла тишина. Потом в здании напротив послышалось шевеление и кто-то, не таясь, крикнул:
– А кто это тут у нас такой прыткий нарисовался? А ну выходи, Шайтан, а то сейчас гранату брошу! – голос прозвучал чистый, не искаженный мембраной противогаза. Судя по количеству издаваемого шума, стрелок был не один.
Зорин стянул маску и прислушался. Голос показался ему знакомым. С легким акцентом, и этот его «Шайтан»…
– Ты в курсе, куда ты забрел, паря! – прокричал стрелок. – Чего молчишь, зассал?! А вы чего заныкались там, думаете, за КамАЗом вас не достанем?
– Я тебя сейчас самого достану! – крикнул диверсант и выпустил еще одну очередь.
– Подожди, Эванс, не стреляй! – крикнул Зорин и обратился уже к стрелку: – Слушай, мужик, мы тут за своими вещичками пришли. Возьмем и сразу уйдем, нам проблемы ни к чему!
– Свое, говоришь?! А где ты тут свое увидел? Ты вообще из чьих будешь, холоп?
И тут Зорина осенило: знакомый голос, знакомый акцент, и фраза из любимого советского фильма, которую любил повторять его бывший сослуживец, который давным-давно пропал без вести и считался погибшим.
– Тимур, Киндырбаев, это ты, что ли?! – выкрикнул догадку Зорин.
Повисла тишина.
– Кто говорит?! – наконец спросил стрелок изменившимся серьезным тоном. – Мы знакомы?
– Тимур, это Леха Зорин! Свои! Не стреляй, дружище! – безопасник поднялся в полный рост, закинул винторез за спину и вышел из-за укрытия с поднятыми руками.
– Замри на месте! – крикнул стрелок. – Если что, валите его, – уже тише сказал стрелок, видимо, кому-то из своего окружения.
Через пару минут из дверей автовокзала вышел человек. Азиат. Среднего роста, худощавого телосложения. Короткие черные волосы с множеством седых волос. Смуглая кожа. Узкие глаза на лице, испещренном глубокими морщинами. Одет был в самодельный прорезиненный комбинезон черного цвета. Небольшой рюкзак за спиной, на который откинут респиратор с двумя небольшими фильтрами по сторонам. На комбинезоне разгрузка, в руках автомат, в кобуре ПМ. Оружие он держал на сгибе локтя. Медленно шагая, азиат приблизился.
Сначала лицо его выражало сосредоточенность и работу внутренних шестеренок в голове, которые, вращаясь, прокручивали картинки прошлого, выискивая в памяти знакомое лицо. Потом морщины стали глубже, рот расплылся в улыбке, обнажая золотой клык в ряду нижних зубов.
– Ай, Шайтан, Зоря, сколько лет, сколько зим, надо же, живой! – расплылся в улыбке стрелок, раскрывая объятия.
– Да, я, собственной персоной, – улыбнулся в ответ безопасник и похлопал приятеля по спине.
– Все нормально, свои! – обернувшись, крикнул Тимур.
– Можете выходить, – обратился Зорин к напарникам. – Подходите, познакомлю вас с давним другом!
– Валерия! – представилась Умка, протягивая ладонь для рукопожатия.
– Дядя Тимур, – обаятельно улыбнулся азиат и обратился к Зорину: – Алексей, ты откуда эту юную натуралистку взял?
– Да ладно, вполне надежный сталкер, – смутился Зорин, а Умка смутилась еще больше, покраснев. Хотя в сумерках этого никто и не увидел.
– Эванс Ридпат, – представился диверсант, подойдя ближе.
– Ридпат? Эванс? Американец, что ли? – Азиат ткнул указательным пальцем полураскрытой ладони в диверсанта и посмотрел на Зорина с ехидной улыбкой. – Зорин, что за компания у тебя?
– Тимур, тут в двух словах не расскажешь. А времени у нас нет.
– Ладно тебе, удели старому другу пару минут.
– Говорю же – нет времени. Мы за оружием пришли, за тем, что в схроне.
– За оружием, говоришь? – Тимур почесал затылок. – Так а нет его давно уже.
– Да чтоб тебя, сука! – выругался безопасник.
– А я говорил! – встрял Ридпат. Но Зорин только отмахнулся.
Азиат оглядел мрачные лица команды Зорина и вздохнул:
– Ну, пойдем, присядем к огоньку, нечего тут отсвечивать, заодно расскажешь мне, какая у тебя нужда. А там посмотрим, чем я смогу тебе помочь.
В широком вестибюле зала ожидания междугородних рейсов горел небольшой костерок, сложенный прямо на полу, который едва разгонял сгущающийся сумрак. Языки его пламени, отражаясь в торчащих осколках витрин киосков «Роспечати» и билетных касс, отбрасывали на стены и потолок неясные дрожащие тени. Ломаная мебель, периодически подбрасываемая в кострище, прогорая, потрескивала и выбрасывала вверх снопы искр, которые, кружась, шустро устремлялись вверх.
Широкие панорамные окна зала заставлены сложенными вдоль них скамеечками из скрепленных в ряд металлических кресел. За мутными стеклами окон гигантские ели шумели и качали своими колючими лапами, навевая мысль об исполинском спруте, пытающемся нащупать брешь и скользнуть внутрь.
На центральной стене под большими вокзальными часами находилось изображение Ульяновской области с нанесенными на него маршрутами, выложенное еще при Союзе красной мозаикой. Вокруг царило запустение, покрытое толстым слоем пыли. Возле костра накиданы засаленные полосатые матрацы. Вокруг огня сидело двое. Со слов провожатого, еще двое стояли в охране где-то внутри здания.
Стрелок махнул рукой, увлекая отряд за собой. Обитатели постсоветского пространства двинулись к костру. Каждый их шаг, отражаясь от мраморных плит на стенах, разносился по пустому залу глухим эхом. Умка шла, нервно озираясь, тело пробивала мелкая дрожь, а ладони вспотели и стали липкими. Компания новых знакомых, несмотря на заверения старших, ей совершенно не нравилась. И она пожалела, что не настояла на том, чтобы отправиться вместе с Филатовым в натовский схрон.
Оказавшись в круге света, бойцы остановились, разглядывая местных. Боевики расположились у костра, подложив под пятые точки свои рюкзаки. Подле каждого АК-47. Деталей было не разглядеть. Мужчины, одетые в длинные плащи, смерили прихожан холодными взглядами колючих глаз из-под глубоких капюшонов и снова уставились на огонь.
– Знакомьтесь, эти двое суровых бандитос, – Тимур широким жестом обвел боевиков, – моя команда. Отличные парни. Опасаться их не надо. Во всяком случае пока. А это мой старый друг – Алексей, – представил безопасника стрелок, – и его люди.
Один из боевиков достал из глубокого кармана портсигар, из которого извлек самокрутку. Протянул руку к костру. Тлеющая щепа, извлеченная из огня, вдохнув кислорода, полыхнула сине-желтоватым пламенем, на миг подсветив суровое лицо в глубоком капюшоне. Лицо с холодными глазами из-под густых бровей и старым шрамом на скуле возле левого глаза. Прикурил. Выполнив свое предназначение, щепа вновь оказалась в огне.
– Старый, – представился, подняв руку в приветствии, курильщик.
– А этот молчун, – похлопал Тимур по плечу второго боевика, – Хмурый. Ладно, садитесь к огню, выпьем за встречу, помянем тех, кого уже не вернуть.
Выпили молча, не чокаясь. Пустой желудок обожгло крепостью местной бормотухи, которую стрелок извлек из своего рюкзака. Тепло от костра и хмель успокоили нервы и расположили к разговору.
– Рассказывай, Леха, что стряслось у вас…
Глава 18
Правый берег реки Волги,
лодочная станция в
