Путь наверх - Анатолий Нейтак

Общего! Мужчины! Плод!!!

Так. Довольно, Эйрас! Ты некромант или благородная, прах побери, эльи?

Продолжаем общение.

— Теперь понимаешь, почему Сильвезий так сожалел о своей слепоте?

— Ч-что?

— Слушай меня. Слушай. Меня. Вот так. Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, но о радостях материнства подумаешь потом. Мы ещё не закончили разговор, дитя.

Она посмотрела на меня почти твёрдо.

— Чего вы хотите от меня, эльи?

— Перемен.

— Перемен? Каких перемен?

Я протянула руку и почти коснулась её лба.

— Вот здесь. — Рука переместилась, указывая на сердце. — И здесь. Думаю, стоит начать с чего-нибудь предельно простого. Ты умеешь читать?

Ответ я знала заранее.

— Нет.

— Исправь этот недостаток — для начала.

— Зачем это мне?

— Настоящего ответа ты не поймёшь. Но у меня найдётся и доступный аргумент. Когда ты станешь обсуждать с Сильвезием прочитанное, вы станете проводить вместе гораздо больше времени, чем раньше. Он винился, что не замечает тебя. Но ведь это и твоя вина.

— Моя?

— А что ты сделала такого, чтобы стать интересной для собственного мужа?

Революционно новая концепция вонзилась в самую душу Эннелии… и начала понемногу расчищать себе место.

— Я не стану сейчас говорить с тобой о заклятиях. Боюсь, если ты и поймёшь, каково это — быть лорхом не для других, а для себя самой, то поймёшь лишь умом, не сердцем. Нельзя всерьёз стремиться к тому, чего не просит твоя суть. Чего она просто не знает. Но даже у самого длинного пути есть начало, порой совсем крохотное… как только-только зачатый младенец. Начни с чтения, дитя — и это, быть может, заведёт тебя гораздо дальше, чем ты способна хотя бы помыслить.

Я не самый лучший менталист. Не самый талантливый и уж подавно не самый опытный. А Эннелия действительно была сущим ребёнком. Но ведь именно дети — самый податливый и гибкий материал. И когда я говорила с ней, полностью убрав привычные щиты, нечто в сознании прекрасной эльи ощутило прикосновение в области, которой ранее ничто не касалось. Нечто слабое и бесформенное, таящееся в непознанных глубинах духа, открыло незрячие ещё глаза.

И не поспешило закрыть их.

— А теперь ступай за мной.

— Куда?

— Недалеко. В кабинет Сильвезия.

— Но…

— Со мной тебе ничто не угрожает. Смелей!

Защиту на своём рабочем месте Устэр поставил знатную. В ход пошло всё: магия крови и магия смерти, щиты воздуха и огня, ментальные ловушки, способные сжечь мозг неосторожного вора чуть ли не в буквальном смысле… короткий, всего десять шагов длиной, коридор был нашпигован дрянью разной степени убийственности с параноидальной плотностью. Впрочем, оно и понятно. За секретами Сильвезия здесь до сих пор идёт нешуточная охота.

Но система защиты, выстроенная Устэром, как всякая система защиты вообще, помогала лишь от чужих. Я же изучила её в буквальном смысле изнутри: сквозь призму мужнина сознания. Я знала её не хуже, чем он сам, и не только прошла коридор смерти, но также без особых трудностей провела по нему Эннелию. Кстати, на неё щиты и ловушки реагировали совершенно не так, как на абстрактных "просто нарушителей". Пожалуй, жена Сильвезия была единственным человеком на весь Риллоан, которому в коридоре грозил всего лишь крепкий неестественный сон. Не планируя водить жену в кабинет, Устэр всё же позаботился о безопасности.

Когда мы зашли внутрь, я, не глядя, ощутила, как расширились глаза эльи.

— Смотри, — усмехнулась я, — смотри! Это даст тебе некоторое представление о том, что по-настоящему интересует блистательного лорха.

Кабинет был велик и светел, несмотря на то, что снаружи царила ночь (впрочем, окна в помещении всё равно отсутствовали: паранойя!). Заточённые в небольших хрустальных колбах магические огни заливали пространство ровным белым светом. Пол был строго горизонтальным благодаря заливке жидким стеклом, а слегка шершавым — не поскользнёшься! — благодаря грубой шлифовке. Стен почти не видно из-за высоких шкафов, в половине которых теснились книги, журналы и снова книги (печатный станок в Риллоане изобрели, насколько смог выяснить Устэр, ещё столетий пять назад). Вторая половина шкафов была забита алхимической посудой, коллекциями минералов, многообразными инструментами, от геодезических до хирургических, и несравненно более многообразными магическими артефактами. В отдельном шкафу, снабжённом усиленным заклятием сохранности, стояли склянки, бутыли и запаянные ампулы с лекарствами.

В дальнем углу высился массивный стол с поверхностью из сплавленной кварцевой крошки, предназначенный для занятий алхимией. На нём стояла перегонная установка, даже в отсутствие хозяина продолжающая дистиллировать сквозь двойной каталитический фильтр какую-то мутноватую субстанцию. В левом ближнем углу стоял другой стол, для чтения и письма, снабжённый единственным на всём обозримом пространстве продавленным креслом. Середина кабинета (он же лаборатория) была совершенно свободна… и полна слабых, едва заметных на общем магическом фоне следов проводившихся здесь ритуалов. Я прошла к центру, наклонилась и принялась вычерчивать извлечённым из кармана мелком извилистые линии Знака.

От взгляда Эннелии моё занятие не ускользнуло.

— Что вы делаете?

— Готовлюсь к созданию перехода "на маяк".

— Я не понимаю.

— Я бы удивилась, будь иначе. Ты слышала сказки о вызове демонов?

— Д-да…

— Так вот, принцип тут, в общем, схожий. Только вызывать мы будем не каких-то там задрипанных демонов, а блистательного лорха Сильвезия.

Всё-таки Эннелия не была дурой в исконном смысле этого слова. Что и доказала:

— Мы?

— Твоя роль в происходящем вполне скромна и безопасна. Встанешь смирно, куда укажу, и немного поработаешь якорем. А пока лучше присядь. Мне чертить ещё минут десять. Да-да, именно в это кресло. Других тут нет.

— Но зачем вообще нужно… вызывать… моего мужа?

— Вот вызовем, и спросишь, — буркнула я без лишнего дружелюбия. Если прекрасная эльи не вполне поняла подслушанный разговор, разжёвывать ей, что к чему, я не намерена. И так уже достаточно всякого разжевала. — Сиди пока, не мешай. Правильно Знак нарисовать — это не дом принудить к полёту, тут нужна точность иного порядка.

Эннелия поняла намёк и затихла.

Закончив выписывать сложную вязь пересекающихся дуг, я поставила в одном из малых фокусов Знака бокал с кровью. Прошла к алхимическому столу, нацедила в первую попавшуюся чистую склянку своей крови. Поставила её во второй малый фокус. Поглядела на съёжившуюся Эннелию добрым и мирным взглядом патологоанатома за работой.