Сумеречный сказ - Кайса Локин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одно Сокола в жизни шибко удивляло — как его судьба с отцовской перекликалась. Одначе и на то он ответ нашёл. Явилась к нему однажды Леля и молвила такие слова:
— Тебя, как и Светозара, здесь любовь повстречала, но после, когда срок придёт, в Правь ты отправишься и там службу отцовскую продолжишь нести, ибо нет для тебя иного пути.
Поклонился Финист богине приветливой и стал поживать себе с миром и в любви, к свадьбе долгожданной готовясь. Однако непростая его дальше жизнь поджидала, полная опасностей, трудностей, но и любви, и счастья — нельзя ведь иначе.
***
Светлый терем подле Ирия, Правь
— Даже ни на минуту не задержалась! — удивлённо воскликнула Елена, сетуя на Варвару и ставя на столик поднос с едой.
— Вот что любовь делает с людьми, — улыбнулся Финист, раскладывая тарелки. — Неужели тебя это всё ещё удивляет? Ты же их историю с Владимиром лучше прочих знаешь.
Елена пожала плечами. Они с мужем расположились на веранде и ужинали, пока солнце катилось к закату. Вечное царство лета одаривало их теплом и редким ветерком, теряющимся в золотых волосах обоих. После последней встречи с сестрой Прекрасная, глядя на Варвару, вдруг отставила все кокошники и стала ходить с непокрытой головой — запросила душа перемен.
Время, нещадно шедшее в Яви, здесь точно замирало. Только лишь изредка современность проникала в Правь. Наряды и просторные терема с их обстановкой оставались неизменными многие века, пока наконец не сдалась старина под натиском времени и регулярно прибывающих душ. Каждый человек, попадающий или в Навь, или в Правь, старался принять свою новую обитель такой, какой она всегда была, но всё же привносил что-то собственное, тем самым всё же изменяя миры.
Поэтому, не чураясь новшеств, Елена решила обновить облик. И теперь солнечные лучи игрались в её косе, украшенной бисером, а затем перепрыгивали на густые кудри Финиста. Над цветущими клумбами и деревьями носились толпы бабочек и пчёл, неподалёку шумела быстрая Молочная река. Аромат горячей еды привлёк внимание супругов, и на несколько минут воцарилась тишина.
— Ты ещё не получил ответа? — поинтересовалась Лена, на что Сокол покачал головой.
Приход Варвары с отчётом от Мораны удивил её. Привычнее было бы встретить исполнительную Марью, но никак не старшую сестру. Более того, та явно спешила и не задержалась на ужин. Даже отказалась от засахаренных груш, кои особо любила. А на все реплики, что за спешка и срочные дела у Бабы-Яги, и вовсе ответила:
— Этого я знать не знаю. Отныне не по моей части вопросы, — и, взяв обещание, что свиток будет передан, исчезла так же быстро, как и появилась.
Только и оставалось Елене растерянно хлопать ресницами и на мужа глядеть. Сокол на странности эти лишь усмехнулся и припрятал свиток в ящик стола дубового — пару лет назад сам смастерил, чем неслыханно гордился.
— Завтра Василисе отдадим, а она уж там Леле и передаст, — проговорил он, выводя записку для Жар-птицы и отправляя её вместе с белым голубем в Хрустальный дворец.
— Ты ничего странного не подмечаешь? — сурово спросила Елена, буравя его пронзительным взглядом.
Финист хмыкнул и, подойдя ближе, опустил руки на хрупкие плечи.
— Когда в сердце весна расцветает, то всякий разум затмевается.
От его напутственного тона Прекрасная едва сдержалась, чтобы презренно и громко не вздохнуть. Богатырь усмехнулся и только хотел пошутить, как вдруг жена переменилась в лице. Она прищурилась, злобно цокнула и медленно проговорила:
— Ты опять больше меня знаешь, верно?
Финист изумился.
— С чего такие выводы, лебёдушка моя?
— Нет-нет, не юли, — произнесла она, скрещивая руки на груди. — Отвечай, как есть, и не смей ничего утаить.
— Я, может быть, и чародей, но более тебя мне неизвестно. Да и если бы знал, то сказал бы. Неужели ты всё ещё думаешь, что у меня от тебя тайны имеются?
— Откуда мне ведомо? В твои обязанности входит по всему миру летать и за порядком наблюдать. Ты же соглядатай из Прави, а не я. Авось и ведаешь чего интересного, а от меня скрываешь, прикрываясь избитой фразой: «Не положено, после узнаешь».
За все прожитые вместе года нередко эта фраза вызывала нахмуренные брови и поджатые губы у Прекрасной. Вот и сейчас она смотрела сердито и нетерпеливо постукивала каблуком
— Я, может быть, за день Правь и Явь облетаю, но дорога в Навь мне закрыта, как и любому другому, — проговорил Финист, глядя в голубые глаза. — Так что не знаю ничего, что там происходит и какие планы Морана учиняет. Единственное, могу предположить — грядут перемены в порядках Нави.
Елена вопросительно посмотрела на него.
— Варвара к Владимиру возвращается, а значит, подле него теперь останется на долгие-долгие годы. Снова они начнут за порядком в Нави следить, упырей обучать, лечить подопечных и прочее, прочее. Но тогда избушка на курьих ножках без хозяйки будет, а так не положено…
— Ибо не должно переправе в царство мёртвых пустовать, — закончила за него Лена, задумчиво потирая лоб. — В жизни бы не подумала, что звание Бабы-Яги можно расценивать как должность.
— Почему же? До Варвары там тоже кто-то был, просто ты этого не знаешь, ибо было то очень и очень давно, когда токмо мир создавался и рождались боги. То времена… — Сокол умолк, глядя на усмешку жены, и, стушевавшись, продолжил: — В общем, всё бывает на этом свете.
— Тем не менее это необычно. Даже то, что Варя пришла, а не Марья. Неужели только один месяц подле Владимира так сказался на её самочувствии? — скептически рассуждала Елена, хмуря брови.
— Ну должно же нас хоть что-то удивлять за все эти века, — с улыбкой произнёс Финист, но Прекрасная в ответ лишь кивнула и скрылась на кухне, закатывая рукава длинной рубашки.
Сокол же вновь вернулся к столу и принялся дальше писать сводку событий за день. Он давно свыкся со своими обязанностями соглядатая
