Сумеречный сказ - Кайса Локин

слов. Олеся совсем не изменилась. Всё такие же огненные волосы, глаза цвета молодой хвои и несносный характер. Вот только Казимир больше не был тем запуганным парнишкой, желавшим всего и сразу.

— Иронично, да? — губы ведьмы дрогнули. — Я думала, мы выучили все фразы и при случае будем, как в пьесе, читать приготовленные реплики. Но на деле — тишина.

— Я хотел тебя убить, — проговорил Казимир, глядя прямо в глаза.

— Немудрено, — Олеся пожала плечами. — Можешь рискнуть прямо сейчас. Лихо точно обрадуется и мигом за тобой явится.

— Пожалуй, воздержусь. Тем более… ну… — он замялся. Внезапные перемены в жизни выбили почву из-под ног, путая мысли и лишая прежней наглости. — Спустя столько времени я хочу попробовать жить и…

— Любить, — закончила Олеся. — Разумно, учитывая, твоего нового покровителя. Оплошать нельзя, иначе… — она провела большим пальцем по горлу.

Казимир усмехнулся: вырвался из-под защиты одной сестры и тут же попал под покровительство другой — щедрый подарок судьбы. Взглянув на ведьму, он спросил:

— А ты?

Кривая ухмылка на миг исказила лицо Олеси. Меж бледных пальцев мелькнула сигарета. Сизое облако сорвалось с её губ, когда Олеся задумчиво произнесла:

— Сложно обещать кому-то сердце, когда оно навеки отдано лесу. Без надежды на избавление. Навсегда, — спокойно констатировала она. — Нет, Казимир, я в ловушке.

— Ты действительно не можешь покинуть этот лес?

Со слов Марьи, которая поведала бегло по дороге историю Олеси, могущественная ведьма оказалась заточённой в лесу по собственной глупости, не имея возможности выбраться.

— Со временем начинаешь привыкать к одиночеству, — от тоски в её голосе становилось не по себе. — Да и потом, все мои прошлые прогулки из леса заканчивались не шибко-то и хорошо.

Она подмигнула и горько усмехнулась, туша сигарету.

— Я сожалею, — неожиданно призналась Олеся. — Правда. Я не хотела причинять столько страданий людям. Но опьяняющая жажда власти и чувство собственного превосходства вскружили голову, внушили всемогущество, а затем уничтожили. И когда пришёл черёд раскаиваться в содеянном, было уже поздно. Я повязла в колдовстве, мести и крови. Ирония в том, что ты — единственный, кто мог бы понять меня.

Казимир прищурился, пристально глядя на неё. Он вдруг понял, что все эти века думал о мести, способах расправы и дальнейшем чувстве свободы, но никогда не придавал значения мотивам Олеси. Всю свою жизнь ведьма была изгоем, до которого никому не было дела, а ведь она хотела жить возле себе подобных, учиться и радоваться мелочам.

— Не надо меня жалеть, Казимир, — прочитала мысли ведьма. — Моя участь была предопределена с рождения. Я это понимаю и принимаю. У всего есть своя цена, которую надо платить, — лукавая улыбка украсила её.

Казимир хмыкнул, понимая намёк. Скрестив руки на груди, спросил:

— Почему ты обратила меня в упыря?

— Ты, как и я, познал силу и власть, а значит, знаком с теми чувствами, что они вызывают. Если бы ты явился на мой зов тогда, то я предложила бы тебе стать упырём добровольно, — призналась Олеся.

— Почему ты не сказала раньше? — прошептал Казимир.

— Ты не спрашивал, — она пожала плечами. — Но что изменилось бы?

— Мои близкие остались бы живы, — прошипел упырь.

— Нет, они бы умерли всё равно.

Казимир, не найдя слов, повернулся к двери, как вдруг Олеся подошла к нему вплотную.

— Мне искренне жаль, и если была бы возможность, то я постаралась бы исправить всё, — мягко произнесла она. — Однако у меня нет таких способностей, и я виновата пред тобой. Но, прошу, исполни мою просьбу, — упырь посмотрел на неё с вызовом, — проживи счастливую жизнь с Забавой.

— Обязательно, — Казимир кивнул и вышел прочь, оставляя прошлое позади.

Правь

Холодный дворец, Навь

Звук шагов Мораны разлетался эхом по всем комнатам дворца. Облачённая в традиционные чёрные одежды, она приближалась к гостье, сжимая в руках свиток. Ворон на её плече крутил головой в разные стороны, сверкая глазом-бусинкой.

— С возвращением, — Хозяйка Зимы улыбнулась Марье и разместилась в высоком кресле.

— Благодарю за приглашение…

— Отбрось эти учтивости, — перебила её Морана. — Ты здесь, потому что отчитываешься, а не ради моих бесед, так что перестань.

Ворон громко каркнул и взмыл под потолок. С маленькой перекладины он взирал на Марью, подобно палачу, что только и ждёт решения суда.

— Вы недовольны?

Чернокнижница кивнула на свиток — отчёт о её проделанной работе в Яви. Маленький лист хранил в себе все решения и переплетения судеб причастных.

Сразу после встречи с ведьмой Марья перенесла Казимира и Забаву в тот же отель, предоставляя им полную свободу воли. Иван и Рогнеда, услышав от неё произошедшую историю, были немало удивлены, но искренне порадовались за друзей, освободившихся от проклятия.

По возвращению в Навь Марье пришлось писать отчёт и затем отправляться на поклон.

— С чего такой вывод? — Морана вскинула удивлённо брови. — Судьбы этих двоих были давно предопределены. Оставалось лишь ждать, пока череда событий не приведёт к нужному итогу.

— Вы знали, — шёпотом проговорила чернокнижница, поражаясь своей недогадливости.

Богиня кивнула на прялку, к которой тянулись тысячи нитей. Они все брали начало от неё и затем исчезали в окне, скрываясь в морозном воздухе.

— Значит, вы одобряете решение Лели? — тихо осведомилась Марья.

Морана поджала губы и подошла к прялке, осторожно опуская на неё руки.

— Душа Зои безвозвратно утеряна в водах Смородинки. Говоря иначе, сгорела и больше не вернётся. Однако Забава и Казимир заслужили счастья, так что, пускай, мавка обернётся почившей для нас Зоей и продолжит жить, словно ничего и не произошло. Тем более покровительство для них обещала сама Леля. Не пойду же я против воли сестры, которая уже всё решила, верно?

Едва заметная тень пробежала по её лицу, выдавая истинные эмоции. Марья знала, что Пряха судеб не любит вмешательства светлых в дела Нави, но идти против них она не станет. Тем более раз сама предполагала такой исход событий.

Морана пристально взглянула на чернокнижницу и метнулась к резному столу, начав писать какой-то документ. Перо порхало в бледных руках и едва различимо скрипело от нажима на пергамент. Наконец, запечатав сургучной печатью, она протянула свиток подопечной.

—