Фениксы и сфинксы. Дамы Ренессанса в поэзии, картинах и жизни - Софья Андреевна Багдасарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бембо пишет, что благодаря своим портретам и покровительству различным искусствам я так же войду в историю, как Симонетта Веспуччи и Изабелла д’Эсте!
Через весь стол кардиналу слышен смех Бьянки, он кажется ему невыносимо вульгарным.
Франческо улыбается жене: «Я помню, как впервые увидел тебя, ты была в платье точно такого же оттенка. Невероятно, это было двадцать три года назад». Эрнандо смотрит на него с презрением, если бы у него была жизнь брата, он бы прожил ее совсем по-другому. «Протяните мне свои бокалы, – говорит он. – Я налью вам то самое удивительное «жженое вино» из французского города Коньяк, о котором рассказывал».
Десять дней спустя после этого обеда после тяжелого приступа судорог герцог Франческо умирает. Бьянка присоединяется к нему на следующее утро. Последние дни они провели в невероятных мучениях. Прислуге казалось, что от их криков осыпались фрески Понтормо и дель Сарто, украшавшие прекрасную виллу Поджо-а-Кайано. Малярия – сказали врачи семьи Медичи. Мышьяк – ответили криминалисты, вскрывшие в 2006 году их захоронение.
Труп Франческо – пятый в данной истории; шестым, таким образом, становится труп самой Бьянки.
* * *
Эрнандо берет в свои руки власть незамедлительно и энергично. Все знают жизнерадостного и активного кардинала, и все его приветствуют. Ему 38 лет, и бесхозную Флоренцию радует его решение снять сан, жениться на одной из европейских принцесс, брак с которой принес бы пользу стране, и побыстрей произвести наследника.
Флоренция рада, что наконец досталась веселому из братьев, а не угрюмому. Теперь он «герцог Фердинанд Медичи».
Он подписывает приказ о похоронах.
Торжественная погребальная процессия провозит тело умершего Франческо через весь город. Его хоронят в фамильной усыпальнице Сан-Лоренцо бок о бок с Иоганной. Бьянку закапывают втайне, без церемоний и в неизвестном месте. Маленького Антонио объявляют незаконным и отдают в орден иоаннитов – Мальта такой милый остров и неблизкий.
Наутро после похорон новый герцог Фердинанд выглядывает в окно. С государственного здания напротив сбивают инициалы Бьянки Каппелло. Стоящий на лестнице мастер, ударив себя молотком по пальцу, произносит в сердцах «Порка Мадонна!», а подмастерье подает ему снизу «И», красовавшуюся на фасаде десять лет назад.
№ 12. Сонет Барбары Торелли
Никколо Фьорентино (школа). «Портрет Барбары Торелли Бентивольо».
Оригинал – ок. 1491 г.; копия – XIX в. Частное собрание
ЧТОБЫ ПОРТРЕТ СЧИТАЛСЯ ДОСТОВЕРНЫМ ИЗОБРАЖЕНИЕМ РЕАЛЬНОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ, ЛУЧШЕ ВСЕГО, ЧТОБЫ НА НЕМ ИМЕЛАСЬ НАДПИСЬ С ИМЕНЕМ МОДЕЛИ, СДЕЛАННАЯ НЕПОСРЕДСТВЕННО ВО ВРЕМЯ СОЗДАНИЯ РАБОТЫ ЖЕЛАТЕЛЬНО САМИМ АВТОРОМ. ПОРТРЕТНЫЕ МЕДАЛИ С ЭТОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ – ПРЕДМЕТ ИДЕАЛЬНЫЙ: НАДПИСАННОЕ ИМЯ ДЛЯ НИХ – ПРАКТИЧЕСКИ ПОСТОЯННЫЙ ЭЛЕМЕНТ. ПРАВДА, БЫВАЮТ И МЕДАЛИ С ГЛАДКИМ ФОНОМ, ТОГДА ИМЯ, ГЕРБ, ЛИЧНУЮ ЭМБЛЕМУ ИЛИ АЛЛЕГОРИЮ ИЩУТ НА ОБОРОТЕ МЕДАЛИ И С ПОМОЩЬЮ ЭТОГО ЗНАКА ПЫТАЮТСЯ ВОССТАНОВИТЬ ИМЯ. ИСКУССТВОВЕДЫ ЧАСТО ИСПОЛЬЗУЮТ РЕНЕССАНСНЫЕ ИМЕННЫЕ МЕДАЛИ ДЛЯ ОПОЗНАНИЯ БЕЗЫМЯННЫХ ЖИВОПИСНЫХ ПОРТРЕТОВ (АНАЛОГИЧНЫМ ОБРАЗОМ ПО МОНЕТАМ ОПОЗНАЮТ АНТИЧНЫЕ БЮСТЫ).
ДАННОЕ ЧЕКАННОЕ ПРОФИЛЬНОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ БАРБАРЫ ТОРЕЛЛИ СОЗДАНО В 1490-Е ГОДЫ. СО ВРЕМЕН ПЕРВОЙ МЕДАЛИ ПИЗАНЕЛЛО 1438 ГОДА ЭТОТ ЖАНР ПРОШЕЛ БОЛЬШОЙ ПУТЬ И К ЭТОМУ МОМЕНТУ УЖЕ СТАЛ СТАНДАРТНЫМ МЕТОДОМ ПОРТРЕТИРОВАНИЯ (И ДОСТАТОЧНО ДЕШЕВЫМ).
ПОРТРЕТ, СКОРЕЙ ВСЕГО, СВЯЗАН СО СВАДЬБОЙ БАРБАРЫ И ЭРКОЛЕ БЕНТИВОЛЬО В 1491 ГОДУ. СУЩЕСТВУЕТ ПАРНАЯ МЕДАЛЬ, ИЗОБРАЖАЮЩАЯ МУЖА.
Венеция, 1713 год
В одной далекой северной стране tzar Peter Alexejewitsch сражался с храбрейшим, благороднейшим и наделенным множеством достоинств монархом – Карлом Двенадцатым из династии Пфальц-Цвейбрюкен; в более близком Париже беззубый 75-летний Король-Солнце бродил, шаркая ногами, по зеркальным галереям, ныне скучным и по-старчески ханжеским, где больше не играла веселая музыка и молчали виолы-да-гамба. Здесь же, в Венеции, наоборот, царил праздник – впрочем, как обычно. Мессер Джироламо Баруффальди, высокий священник с породистым носом, мозолью на пальце от железного карандаша и манжетами в чернильных пятнах, изгнанный из Феррары римским папой из-за какого-то мелкого спора, поэт и ученый, сидел за своим письменным столом и смотрел в окно.
Восхитительные венецианки в платьях из лазурной органзы и пунцового броката проплывают мимо, возлежа в гондолах и бросая в окно к Джироламо бутоны роз. Он чувствует аромат их крепких духов и запах сладкого белого вина, летящий от кавалеров, но ему не хочется присоединиться к ним. Мысли его занимает другая дама. Прекрасная. Загадочная. Умершая лет двести тому назад.
Он взял лист бумаги. Лист дразнил своей чистотой. Он начал писать о ней.
Феррара, 1508 год
Ж
енщина остается красивой в веках, только если о ней написали поэты. Поэт Пьетро Бембо называл Барбару Торелли «редчайшей» – он, Бембо, которому отдала сердце сама Лукреция Борджиа!
Поэт Эрколе Строцци пренебрег ради Барбары Торелли своим правилом – писать стихи только на благородной латыни, и сочинял сонеты на вульгарном итальянском – лишь только бы она их поняла, прекрасная Барбара, восхитительная Барбарелла.
Он познакомился с нею, когда ей было уже почти тридцать, а его младший брат собирался жениться на ее старшей дочери, но Эрколе было все равно. Ее лицо не было идеальным, но она улыбалась так пленительно, а мягкий голос ее был таким теплым и ласковым – несмотря на все неприятности, которыми была наполнена ее жизнь, – что Эрколе Строцци потерял голову.
И вот хромоногий коротышка Строцци, который всю жизнь ходил с костылем и при этом был самым очаровательным, по утверждению дам, мужчиной в Ферраре (двое бастардов, рожденных ему этими дамами, подтверждали это мнение), начал ухаживать за тещей своего брата.
Богатой, знатной, образованной, красивой и замужней.
И он составлял такой контраст с ее супругом – суровым солдатом на службе Чезаре Борджиа, однажды кулаком прикончившим солдата на ее глазах, что Барбара сопротивлялась недолго.
Впрочем, никто из тех, кто знал историю ее замужества, Барбару в этом не винил.
Когда Барбареллу Торелли выдали замуж за графа Геркулеса Бентиволио, сына покойного владетеля Болоньи, ей было пятнадцать, а ему тридцать два. Эта разница в возрасте не так важна, если девушку отдают мужчине, уважающему дамскую слабость. Но
