Похорони меня ложью - С. М. Сото

к себе, и я задыхаюсь, мои соски бусинами выступают под рубашкой, поскольку каждая молекула в теле умоляет о его прикосновении.

Я напрягаюсь, когда он сокращает расстояние для поцелуя. Дернувшись в его объятиях, я прижимаю руку к его груди, останавливая.

— Я же говорила, никаких поцелуев.

Он усмехается. Звук теплый и глубокий, и пробуждает во мне что-то, что слишком долго дремало. Баз наклоняется, и я закрываю глаза, думая, что он проигнорирует, но вместо этого я чувствую, как его губы прижимаются к моей шее, чуть ниже уха, и прерывистый вздох срывается с моих губ. Так или иначе, поцелуи в шею могут быть хуже, чем поцелуй в губы. По всему телу пробегают мурашки. Он не останавливается на этом… нет, зубами он покусывает мягкую кожу, а затем тянет губы к моему уху, играя со мной.

— Поехали домой, — хрипло шепчет он, прежде чем отстраниться, оставляя меня совершенно бездыханной.

Баз не пропускает ни одного удара. Одним плавным движением он встаёт на ноги, выходя из самолета. Я изо всех сил пытаюсь догнать его. Мои ноги угрожают отказать. Как поцелуй — и даже не настоящий — от этого мужчины может оставить меня такой бескостной?

Глава 19

Маккензи

Снова войти в пентхаус — это одновременно и горько-сладко, и скручивает желудок. Боль пронзает мою грудь, когда я оглядываюсь. Все точно такое же. С точки зрения декора ничего не изменилось, но ощущение, что изменилось все остальное. Я слышу, как предыдущие разговоры шепчутся по кругу, как старые призраки. Отголоски прошлого.

Моя грудь сжимается от эмоций. Воспоминания о той ночи. Я убегаю из этого самого места, в слезах, с разбитым сердцем. Слышу, как Баз подходит ко мне, и моя грудь вздрагивает на вдохе, в попытке взять себя в руки.

— Ты можешь остановиться в комнате для гостей, дальше по коридору от моей.

Ледяная боль пронзает мою грудь. Я знаю, что он предлагает мне комнату для гостей, потому что думает, что так мне будет удобнее, но это причиняет боль. Я подавляю это, отмахиваясь.

— Есть ли причина, по которой я не могу остановиться в одном из других номеров на курорте?

— Потому что я хочу, чтобы ты была достаточно близко для секса, когда ты мне понадобишься.

Мой желудок сжимается от его слов, и требуется мгновение, чтобы собраться с мыслями. Я вношу в свой тон сухую нотку.

— А еще говорят, что романтика умерла. Это идея была глупой, — бормочу я себе под нос.

— Напротив, я думаю, что это лучшая идея, которая у меня была за последнее время.

Я закатываю глаза.

— Ох, я уверена. А ещё я уверена, что ты также подумал, что это хороший способ отыграться.

Не знаю, что заставляет меня это произнести, но я сразу же жалею об этом, когда Баз принимает новое выражение. То выражение, с которым я не знакома. Столько всего нового в последнее время. Он сокращает расстояние, между нами, возвышаясь надо мной и смотря сверху вниз.

— С чего ты взяла, что я хочу отыграться? — спрашивает он, лаская мою щеку с благоговением, которое не соответствует жестокому тону его голоса.

Я ощущаю укол его слов на своей коже, как удар хлыста, но отказываюсь отступать. Отказываюсь позволить ему увидеть, насколько больно это замечание. Мне нужно сыграть роль девушки, которой все безразлично. Девушки, которая здесь для того, чтобы добиться своего, и все.

— Ты говорил это раньше, а не я.

— Не заблуждайся, детка, нас нет. Это я делаю тебе одолжение и трахаю тебя, делая это.

Боль просачивается в мою грудь. Его слова скользят по моим венам и обжигают. Каждый слог разрывает плоть.

Я отворачиваюсь, направляясь в комнату для гостей, и очень благодарна, что он не следует за мной. Не уверена, что смогу выдержать встречу с ним прямо сейчас. Его слова ранили. Это ссадины на моей коже, царапающие и жгущие, колющие сердце.

С чистыми линиями, темными поверхностями и современным декором гостевая комната так же хороша, как и остальная часть его пентхауса. Однажды я пробралась сюда и осмотрелась, но физически никогда здесь не спала. Не тогда, когда у меня имелся доступ к кровати База. Думая о его постели, у меня мелькает воспоминание о той ночи. Две девушки приходят на ум, и я чувствую, как сердце ожесточается. Я начинаю злиться при мысли, и цепляюсь за это чувство, за боль, которую вызвали его слова. Только так я выберусь отсюда живой.

Прошло уже два дня, как я здесь, во владениях База, и я чувствую себя так, словно хожу по яичной скорлупе. На следующий день после того, как он сокрушил мой дух, растоптав его на своих нетронутых мраморных полах, у него была работа, так что теперь пентхаус в моем распоряжении. Мне достался ключ, дающий доступ внутрь и наружу, поэтому я решаю отправиться к бассейну и посидеть. Погода в Лос-Анджелесе начинает понижаться, но это не мешает туристам проводить время в воде и танцевать в бикини. Я сижу на одном из шезлонгов, полностью одетая, без намерения раздеваться или входить в воду, не со всеми шрамами, портящие мое тело.

Возвращаясь в пентхаус несколько часов спустя, Баз все еще не вернулся, но Дэн здесь. Если бы не он, я, возможно, голодала бы последние два дня. Он приносил мне обед и ужин, и вчера не дал сойти с ума, пока База не было. Интересно, что его задерживает? Что такого важного, что он даже не пытается прикоснуться ко мне?

Вот что меня так беспокоит. Не знаю, чего ожидать от База, но я хочу быть готовой к тому моменту, когда мы будем спать вместе. Мне нужно достаточно времени, чтобы заблокировать свой разум и свое сердце от дальнейшей боли. Секс с Базом всегда был взрывоопасным, и наше время в разлуке, скорее всего, этого не изменило. Это то, что меня больше всего беспокоит. Я не хочу упасть в него в ту же секунду, как он прикоснется ко мне или доведёт до оргазма. Я хочу быть сильнее.

Последний час я ворочалась с боку на бок, поэтому решила, что к черту все это, и встала. Я не слышала, как пришёл Баз, поэтому подумала, что он все еще не вернулся и занимается бог знает чем. Я выхожу из комнаты для гостей и останавливаюсь в коридоре. Мой взгляд прикован к окнам