Похорони меня ложью - С. М. Сото
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А теперь, если ты закончил, у меня есть свои правила. Если мы сделаем это, если я дам тебе доступ к своему телу, тогда у меня будет право голоса в том, что с ним произойдет. И я говорю, никаких поцелуев.
Я откидываю голову назад и смеюсь над абсурдностью этого предложения. Все посетители ресторана поворачиваются и смотрят в нашу сторону с любопытством на лицах, вероятно, задаваясь вопросом, над чем, черт возьми, мы можем смеяться, когда в средствах массовой информации было изображено, что она ненавидит меня до глубины души. И я думаю, что они не ошибаются на сто процентов.
Никаких поцелуев? Это просто не сработает для меня, и я точно знаю, почему она предложила это. Поцелуй прошлой ночью пробудил старые чувства, и она внезапно испугалась.
— Нет, — я качаю головой, делая глоток из стакана.
Она напрягается, ее лицо становится бурным от моего очевидного отклонения ее предложения.
— Это моя единственная просьба. Если ты не можешь выслушать меня, мы не заключим сделку.
Я откидываюсь на спинку стула, оценивая ее. Она говорит на полном серьезе. Думаю, я могу дать ей сантиметр, но будь я проклят, если она пройдет этот километр. Играя с материалом салфетки, раскрытой передо мной, я оцениваю ее панику в глазах. Ей нужно, чтобы я согласился на это. Вот в каком она отчаянии.
— Хорошо. Я могу это уважать.
Удивление пробегает по ее лицу, и ее глаза расширяются, словно она действительно не может поверить, что я согласился на это. Я уверен, что какая-то часть ее души надеялась, что я не соглашусь, чтобы ей не пришлось выполнять свой чертов план.
— Хорошо. Это хорошо.
Она ерзает на стуле, явно чувствуя себя неловко. Внезапно оказавшись здесь в ловушке, не имея другого выхода.
Я ухмыляюсь.
— Ты все равно будешь умолять меня об этом. Я не слишком беспокоюсь.
На этот раз она усмехается.
— Ты, кажется, ужасно уверен в себе.
— Что я могу сказать, я знаю свои активы. И знаю тебя.
Ее губы сжимаются, и на секунду мне кажется, что она хочет сказать что-то еще, но в конце концов решает этого не делать. Вместо этого она меняет тему разговора.
— Итак, ты познакомился с моими родителями. Уверена, это было весело.
Она смотрит на меня, когда задает вопрос, и наши взгляды встречаются. Все, о чем она хочет спросить, написано у нее на лице. Все, что она хочет сказать, написано в ее глазах.
— Не особенно, нет. Моника и Майкл… любопытные люди. Совсем не такие, как я ожидал.
— А чего ты ожидал? — спрашивает она с искренним любопытством.
Что-то потеплее.
Родители, которые такие же, как ты. Настоящая ты.
— Все и ничего, — отвечаю я, сохраняя неопределенность.
Она грустно улыбается.
— Мне кажется, я могу читать между строк. Они избавились от всего, что напоминает им обо мне, не так ли?
Столько эмоций отражается в ее глазах. Она знает правду, и мне даже не нужно давать ей ответ.
— Я не обратил на это особого внимания. Я был там только ради одного. Меня не очень интересовали детали.
Она усмехается.
— Верно. И ты говоришь, что я здесь единственная лгунья?
Я глубоко вдыхаю, наклоняясь вперед, заполняя ее личное пространство.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Маккензи? Что они вычеркнули тебя из своей жизни? Что они восхваляют жизнь твоей сестры, а не дочери, которая у них все еще жива?
Ее подбородок дрожит, и я ругаюсь себе под нос, качая головой. Слишком далеко зашёл, придурок.
Словно вспомнив, что мы на публике, она кивает, сдерживая эмоции.
— Мы закончили с этим местом? Мне нужно собрать вещи.
Я вздыхаю и неохотно киваю, потому что мне больше нечего сказать.
Маккензи гораздо более сломлена внутри, чем когда-либо показывала, и после моего визита к ее родителям я начинаю понимать, почему. Я постепенно все больше понимаю ее и планирую снять с нее все эти слои, пока она не обнажится.
Глава 18
Маккензи
Я чувствую, как неодобрительный взгляд Кэт сверлит мою спину, когда я заканчиваю собирать вещи. Она молча смотрит на меня с тех пор, как я вернулась домой после ужина. Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь к ней лицом, уже чувствуя тяжесть своих решений.
— Просто скажи это.
— Я думаю, что это огромная ошибка.
Я никогда не слышала, чтобы ее голос звучал более уверенно, и это пугает меня.
— Я знаю, но у меня действительно нет другого выбора.
— Выбор есть всегда, Маккензи. И я боюсь за тебя. Мы не можем ему доверять.
— Знаю. Но он тоже не может мне доверять.
Она хмурится.
— И что это должно означать?
— Держи своих врагов ближе. Вот почему я это делаю. Он получает мое тело, а я получаю все остальное. Я провела черту и знаю, где мои пределы, и он тоже.
— Я не дура. И ты тоже. Я знаю, что ты любишь его. Это катастрофа в процессе становления.
— Я понимаю. Но теперь пути назад нет.
Она откидывает голову назад, глядя на потолок в поисках силы, но затем кивает, смирившись. Кэт раскрывает объятия, и инстинктивно погружаюсь в нее, сжимая ее, как спасательный круг.
— Я всего в двух шагах, если понадоблюсь.
— Я люблю тебя, — выдыхаю я в ее объятия.
Закончив собирать вещи, я еще раз прощаюсь с Кэт и Верой, прежде чем сесть в черную машину, которую прислал за мной Баз. Мы заказали его частный самолет обратно в Лос-Анджелес, и я боюсь. Боюсь, Кэт права — что это ошибка.
Но в глубине души я еще больше взволнована. Здравомыслие так трудно обрести, когда я рядом с этим мужчиной. Такое чувство, что я каждую секунду тянусь к своему здравомыслию вокруг него, будто это камень посреди реки, в то время как яростное течение тянет меня в противоположном направлении.
Когда я сажусь в самолет, то хмурюсь, понимая, кто еще летит с нами.
— Нет. Черт, нет.
Баз, и Маркус смотрят в мою сторону.
— Ох, поверь мне, принцесса. Я тоже не в восторге от такого поворота событий, — говорит Маркус, закатывая глаза.
Я сжимаю губы в тонкую линию и свирепо смотрю на База. Он солгал. Это не было частью плана.
— Садись, грязная девочка.
Ублюдки.
Я именно
