Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам - Зураб Давидович Авалов

до Хопы (то есть почти до самой бывшей русско-турецкой границы 1914 г.). В будущую Армению включался бы при этом весь почти Лазистанский санджак, на который Грузия заявляла свои права перед Парижской конференцией еще в самом начале 1919 г. (когда греками выдвинут был проект создания особой Понтийской республики) и несколько позже, в основном представленном конференции меморандуме.

25 февраля мы были приглашены в вышеупомянутую комиссию, для объяснений по вопросам о Лазистане и о Батумской области.

Необходимо пояснить, что притязание Грузии на санджак Лазистан (Трапезундского вилайета) и части санджака Байбурт (Эрзерумского вилайета), отвечая определенным данным истории и этнографии, а также распространенным в грузинском обществе взглядам, являлось с самого начала вполне условным, в том смысле, что ставилось оно в зависимость от прекращения турецкой власти в Восточной Анатолии и от создания новой Армении. Раз некоторые территории бывшей Турецкой империи подлежали перераспределению, по началам справедливости и целесообразности, и коль скоро проводилась граница между Грузией и Арменией в пределах мусульманских провинций в бассейне Чороха и у Черного моря, то естественно было требовать присоединения именно к Грузии Лазистанского санджака, являющегося прямым продолжением батумского побережья – с населением хотя и сильно отуреченным, но по крови и языку близким Грузии (особенно Мингрелии). Также естественно было просить исправления границы по среднему Пороху, отнесением ее несколько к западу от Испира. Вместе с требованием для Грузии западных округов бывшей Карсской области (Ардаганского и Ольтинского) план этот, в случае осуществления, означал бы для Грузии воссоединение с нею всех частей так называемой мусульманской или турецкой Грузии.

Председательствовавший в комиссии господин Каммерер, признавая достаточно убедительными изложенные мною в ее заседании доводы, отметил, однако, что лазами вовсе не заявлялось желание присоединиться к Грузии и что, например, в 1918 г. турки овладели Батумом именно с помощью лазов (господин Каммерер сослался здесь на свидетельство другого участника заседания, полковника Шардиньи). Ответ мой сводился к тому, что, пока в этих краях шла историческая борьба между Российской и Османской империями, симпатии не только лазов, но, может быть, и мусульман бывшей русской Грузии принадлежали их единоверцам. Теперь, когда великие державы решили создать независимую Армению и власть Турции в этой части ее прежних владений не будет сохранена, вопрос ставится о том, куда лазов справедливее отнести и куда они сами предпочтут отойти: к независимой ли Грузии или к Армении? Поставить так вопрос – значит уже и решить его!

Однако с наибольшим интересом комиссия отнеслась к вопросу о Батуме. «Конференция, – говорил господин Каммерер, – твердо держится того начала, что ни одно новое государство не должно быть лишено свободного подступа к морю. Создавая независимую Армению, надлежит безусловно обеспечить ей выход к Черному морю. Вместе с тем необходимо считаться с важностью Батума для транзита в торговле западных государств с Персией. Батум же есть вывозной порт для нефтяных продуктов Баку и т. д. Вопрос о Батуме должен быть разрешен соответственно всем этим разнообразным интересам».

Взгляд Грузии на Батум и Батумскую область как неотъемлемую часть грузинской территории и готовность в то же время Грузии дать все необходимые гарантии для обеспечения в Батуме интересов соседних республик и нужд международной транзитной торговли были подробно мною изложены перед комиссией. Господа Каммерер и Ванситарт особенно останавливались на смешанном характере населения города Батум, на отсутствии там грузинского большинства и пр. Присутствовавший в заседании вместе со мною Чхеидзе, близко знающий Батум, дал тут же, по моей просьбе, справку по этому предмету.

Легко было видеть, что представители Англии и Франции относились с сомнением к возможности признания верховенства Грузии над Батумом; и что позиция эта связывалась у них, между прочим, с заботой об обеспечении Армении свободного выхода к морю. Что выход этот мыслился в виде армянской железной дороги Карс – Артвин – Батум, об этом в заседании 25 февраля собственно не упоминалось.

1 марта мы обратились к Верховному совету с нотой, в которой, во-первых, требовали присоединения Батумской области к Грузии, во-вторых, выражали готовность заключить с соседними республиками соглашение, которым будут обеспечены не только достаточные гарантии Азербайджану и Армении (заинтересованным в свободе их торговли через Батум[176]), но также и свобода международного транзита; а в-третьих, подтверждали заявленное 25 февраля в комиссии убеждение в необходимости исправления в пользу Грузии границы, посредством отнесения к Грузии санджака Лазистан, а также некоторых местностей по Чороху; и, наконец, отмечали, что вопрос об упомянутом исправлении границы возбуждается нами в связи с установлением для Армении выхода в Черное море в пределах Трапезундского вилайета.

Словом, мы не только указывали порядок разрешения вопроса о Батуме – путем прежде всего соглашения между тремя Закавказскими республиками, на основе признания Батума и его области частью Грузии – но и связывали вопрос об армяно-грузинском размежевании с выходом Армении к Черному морю.

79. Борьба за Батум и выход Армении к морю

Верховный совет, вняв мнению своей комиссии, одобрил совершенно другой план примирения различных, связанных с Батумом интересов.

Предполагалось организовать Батум в виде не только порто-франко, но и вольного города, в составе собственно Батума и некоторой (небольшой) прилегающей территории; остающуюся часть Батумской области распределить между Грузией и Арменией; а именно к первой – присоединить северную и восточную часть области, второй же отдать, на юге, район Артвина. Дальнейшее же армяно-грузинское размежевание признать делом самих этих республик. Лазистан будет автономной единицей под суверенитетом Армении. Устанавливается свободный транзит через Закавказье. Батум займут смешанным отрядом (англо-франко-итальянским). Там будет местопребывание международного комиссара (назначаемого, по-видимому, Лигой Наций).

На разрешение в приведенном смысле собственно вопроса о Батуме (вольный город) повлияла, как мне сообщал тогда мой осведомитель, обширность морских интересов, русских и международных, в этом порту.

Легко объяснялось и дробление на три части Батумской области: в этом случае оказывалось возможным проектировать трассу будущей железной дороги Карс – Батум (армянский выход в Черное море!), минуя территорию Грузии, ибо в пределах бывшей Батумской области трасса эта проходила бы сначала по армянской трети (в районе Артвина), а затем подходила бы к Батуму уже по территории вольного города (то есть в устье Чороха).

На варианте же Карс – Артвин – Батум остановились, ввиду того что направление Эрзерум – Ризе, на основании прежних изысканий, казалось будто бы неосуществимым.

Главное достоинство этой схемы, помимо утешительности уже самого факта, что Верховный суд удосужился наконец заняться этими вопросами, – заключалось, с моей точки зрения, в создании действительного международного контроля в Батуме и действительной международной заинтересованности в закавказских делах. Покровительство Лиги Наций практически обеспечивало бы Закавказью деятельную поддержку держав, сочувствующих независимости наших