Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век - Александр Эткинд

То было, вероятно, самое счастливое время его жизни. «Не понимаю, почему я никогда не хотел быть армейским офицером», писал он брату [185]. По его словам, дисциплина в штабе де Леттра была железной и условия трудными, но повар отличный, а за походную коллекцию вин отвечал сам Буллит. Правда, мыться было негде, и ванны он принимал в свои редкие визиты в расположение американских войск. В октябре 1944-го он посетил Париж и своим ключом открыл ворота посольства, из которых вышел четыре года назад: еще один драматический жест, делавший историю. 18 декабря 1944-го он писал брату, снова предсказывая будущее: «Немцы сражаются как тигры, их придется бить еще много раз и это не будет легкой работой, но я думаю, что это дело займет шесть, от силы восемь месяцев, если только не случится катастрофы». В январе 1945-го он попал в автомобильную аварию в Эльзасе и был сильно травмирован. Этим закончилась для него война. Буллит вернулся на свою яблочную ферму в Массачусетсе, лечился там, наблюдал за мировой политикой и писал в американские газеты. Однако о нем продолжали говорить, как о легенде военного времени, преувеличивая его значение.

В конце войны Джон Форрестол, который скоро станет министром военно-морского флота, играл в гольф с Джозефом Кеннеди, послом в Великобритании и отцом будущего президента. До и во время войны Кеннеди играл соглашательскую роль в Лондоне, поддерживал Чемберлена, враждовал с Черчиллем и рассчитывал на умиротворение Гитлера. Кеннеди говорил, что Франция и Англия не объявили бы войну немцам после их нападения на Польшу, если бы их не поощряли США. Это Буллит втравил Рузвельта в войну с немцами, убедив его в том, что Гитлер враг западной демократии. Если бы Америка не вступила в войну, говорил Кеннеди, нацисты захватили бы СССР, а Великобритания могла бы остаться нейтральной. Форрестол спросил в ответ, что стали бы делать немцы после того, как они покорили бы Россию? Мы не знаем ответа Кеннеди, но наверно, игра отвлекла их от геополитических рассуждений [186].

Рузвельт готовился к дальнейшим уступкам Сталину, которые ему придется сделать в Ялте в феврале 1945-го. История действительно повторялась. На Ялтинскую конференцию Рузвельт привез проект новой международной организации, который во многом походил на тот, что когда-то предложил Парижской конференции Вильсон. К тому же Рузвельт в Ялте был столь же физически немощен, каким под конец Парижской конференции был Вильсон. Обоих президентов, Вильсона и Рузвельта, пытался предупреждать Буллит, и оба его не слушали. И Буллит опять был прав: выигрывая войну, Америка должна была использовать момент военного превосходства для того, чтобы выиграть мир. Рузвельт продолжал играть в дружбу со Сталиным, но уже скоро, через месяц после окончания ялтинской конференции, Рузвельт обвинял Сталина в пересмотре их совместных решений по Польше и Германии.

В апреле Рузвельта не стало. Новый президент Трумэн не имел международного опыта и выбирал сотрудников, балансируя противоположные интересы. Его ближайшими советниками по России стали Чарльз Боулен, давний сотрудник Буллита по московскому посольству и один из самых осведомленных советологов Вашингтона, и Джозеф Дэвис, преемник Буллита в Москве и искренний попутчик Сталина. Места для Буллита в этом раскладе опять не было.

Глава 13

Охота на ведьм и гомосексуалов

В конце войны Буллит обрел врага, которого мог обвинить в своих и общих неудачах. То был кадровый дипломат Самнер Уэллес, доверенное лицо Рузвельта и его дальний родственник. Женатый на очень богатой наследнице на восемь лет старше его, Уэллес был красив, умен и удачлив. Уэллесы были так близки с Рузвельтами, что президентская пара во время кампании 1932 года останавливалась в их роскошном доме в центре Вашингтона; сами Уэллесы обычно жили в имении недалеко от столицы, в Мериленде. Рузвельт полагался на Уэллеса в самых деликатных делах, хотя толку от этого было, кажется, немного. Пытаясь остановить войну, в феврале 1940-го Рузвельт послал Уэллеса в Европу с тайной миссией: в течение шести недель тот встречался с Гитлером и Муссолини, Даладье и Чемберленом, безуспешно предлагая американское посредничество. Буллит без сомнения считал, что он бы лучше справился с задачей; когда Уэллес был в Париже, посол Буллит демонстративно отсутствовал там. Когда Америка сама стала готовиться к войне, Рузвельт поручил именно Уэллесу собрать команду экспертов, которые бы проработали ее политические цели. Идея вновь состояла в том, чтобы исправить ошибки Вильсона, заранее подготовив проект будущего мирного договора, который был бы лучше Версальского мира. Уэллес понял эту задачу как преобразование Лиги Наций в новую международную организацию, в которой Америка была бы не только членом, но лидером. Так под руководством Уэллеса созревала идея Организации Объединенных Наций, которая перевезла Лигу Наций на американскую территорию, но унаследовала ее проблемы.

Время от времени Уэллес оказывался в центре странных скандалов. Он много пил, что было нормой в те времена, но в состоянии опьянения давал волю таким желаниям, которые шокировали свидетелей. Только вернувшись из своей «миссии мира», Уэллес участвовал в официальных похоронах в Алабаме, и 16 сентября 1940-го возвращался оттуда на президентском поезде, полном конгрессменов, чиновников и журналистов. Известно, что в тот вечер он выпивал с вице-президентом Уоллесом и еще одним высоким руководителем, а потом пошел в свое купе. Около шести утра он вызвал проводника, пожилого черного мужчину, и предложил ему двадцать долларов за оральный секс. Тот отказался, и Уэллес стал вызывать других проводников, требуя от них того же. Те обратились в Секретную службу, которая составила доклад о происшествии. Делу не дали ход, но в октябре новый доклад о приставаниях Уэллеса к проводникам на железной дороге поступил в ФБР. Этот доклад лег на стол Рузвельта, где и оставался до тех пор, пока за дело не взялся Буллит.

13 апреля 1941 года Буллит посетил Рузвельта в Белом доме, чтобы поговорить о подготовке общественного мнения к скорой войне с Гитлером. Отсюда они перешли к разговору о Уэллесе, и Буллит представил его железнодорожные приключения как угрозу национальной безопасности: шантажируя высокопоставленного чиновника, враги Америки могут получить секретные сведения, которые будут стоить жизни американским солдатам. «Мораль Госдепартамента разрушена тем, что такой человек, как Уэллес, отвечает за все назначения и перемещения сотрудников», аргументировал Буллит. Рузвельт отвечал, что знает о ситуации, что Уэллес был пьян и что он, президент, приставил к Уэллесу охранника, который не позволит ему повторять его невероятные действия. На это Буллит, цитируя недавнюю речь Рузвельта, позволил себе заметить, что если тот отправляет солдат в новый крестовый поход во имя американских ценностей, то среди лидеров этого крестового похода нельзя держать такого человека, как Уэллес. В ответ Рузвельт указал ему на дверь, а потом сказал секретарю, что Буллит будет гореть в аду за свои сплетни [187].