Это вам не хухры-мухры - Дмитрий Андреевич Сандалетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кузе все равно, как его назовет этот замечательный мальчик, и он благодарно лизнул его в нос. А мальчик, засмеявшись, не отвернулся, не отстранился, еще крепче обняв его!
– Какой смешной! Какой лохматый и ушастый! – обернулся он к родителям, ласково теребя Кузины уши.
Кузя пребывал на верху блаженства! Он даже на время позабыл о своих друзьях, так ему стало хорошо и уютно в этой атмосфере любви.
***
Дни проносились незаметно, так же незаметно крепла дружба между щенком и мальчиком. Это не было мимолетным увлечением, когда собака на время становится интересной живой игрушкой. Это была крепкая настоящая дружба, которая будила в мальчике и щенке лучшие чувства, зарождая для будущего самые хорошие качества.
Словно хвостик, следовал Кузя за своим кумиром. Ради него он, не задумываясь, совершил бы любой подвиг! Лишь бы снова увидеть эту белозубую улыбку, услышать его ласковый голос. Ничто не нарушало его хорошее настроение, кроме все более неотступной мысли о своих друзьях.
И вот однажды родители оставили мальчика одного.
– Смотри, не купайся, – строго предупредили они его.
– Хорошо! – сказал тот с готовностью, но стоило им выйти за порог, как тот, скинув шорты, натянул на себя плавки.
Этот день был их двоих.
Вначале мальчик прыгал на волнах, а Кузя, с тревогой глядя на его маленькое, смуглое, хрупкое тело, беспокойно бегал вдоль берега, облаивая особенно большие волны.
– Боишься? – смеялся мальчик, подъезжая к нему на пенящемся прибое, но Кузя за себя нисколечко не боялся.
Снова и снова он следил за смуглой фигуркой, которая то появлялась, то исчезала в грозно шуршащей, клокочущей пенной воде.
Ему было непонятно, зачем мальчик вновь и вновь запрыгивает на волну, чему смеется и радуется, лежа на мокром песке в ожидании надвигающейся на него гигантской волны.
Один раз эта волна особенно яростно набросилась на мальчика, подняв и закрутив его в своем водовороте, она швырнула его на дно.
И тогда Кузя, не выдержав, ринулся в этот водоворот, где мгновение назад была видна голова мальчика, и, найдя его в ворчащей пене, схватил зубами за синие плавки и что есть сил потянул к спасительному берегу.
Мальчик не сопротивлялся. Он, только морщась, поднялся на ноги и, потирая ушибленный бок, прихрамывая, побежал от настигающей его новой волны.
Здесь, у самой границы прибоя, пена лишь ласково щекотала ему ступни. Теплая и нежная, она обнимала его за щиколотки и, словно извиняясь, звала мальчика с собой: – Пойдем! Поиграем еще в волнах! Ведь я не нарочно! Ведь я не хотела.
Но Кузя не доверял этой хитрой пене и яростно лаял на нее: – Уходи! Не трогай моего хозяина!
– Хороший мой песик! – поблагодарил его мальчик, растянувшись на жарком от солнца полотенце. – Спасал меня!? Значит, любишь! И я тебя люблю! Полюбил сразу, как только увидел!
Кузя от избытка чувств повизгивал, бил хвостом и слушал дальше.
– Вот привезу тебя в Москву, это большой такой город, как десять твоих Сочи. Будешь жить у нас в квартире на четвертом этаже, спать на мягкой подстилке, а когда родителей не будет дома, то на их диване. Кормить я тебя буду одними конфетами, тортами и пирожными. В игры разные научу играть. Вот, к примеру, спрячу я сейчас свою футболку, а ты найдешь. Слабо!? – и мальчик, показав Кузе язык, побежал к двухэтажному деревянному домику.
– Кузя, поняв, что начинается новая игра, помчался за ним вприпрыжку, высунув до отказа язык и дурашливо тряся ушами. Играть Кузя любил больше всего на свете, и с радостным лаем он взлетел по винтовой лестнице на верхний этаж.
Распахнув дверь, они наперегонки бросились к висевшей на спинке стула футболке. Кузя решил, по простоте душевной, что надо ее поскорее съесть. Он даже вцепился в нее своими маленькими острыми зубами, но мальчик, разжав ему челюсти, отобрал трофей.
– На! Нюхай! – сунул он под нос ему изжеванную футболку, и Кузя понюхал. От нее пахло смесью конфет и жвачки, а также родным мальчишечьим запахом.
– Отвернись! – сказал мальчик, и Кузя отвернулся. Он даже глаза закрыл, чтобы не подсматривать! (не видеть, куда мальчик прячет футболку)
–Теперь можешь ее искать! – разрешил ему мальчик, и Кузя очень удивился, – Чего ее искать!? Вон же пахнет из-под подушки смесью шоколада с жевательными пластинками!
– Молодец! – похвалил его мальчик и полез в карман валявшихся на кровати шорт за конфетами.
– Ой! Нет! – протянул он разочарованно, но тут же улыбнулся и, встав на цыпочки, дотянулся до висевших на вешалке брюк. – Нашел! – радостно показал он, порывшись в их карманах, деньги и, издав дикий индейский клич, ловко впрыгнул в сандалеты.
Спустя три минуты они вместе направились за покупками на людный проспект.
Они шли в направлении той улицы, где Кузя охотился на голубя, и сердце щенка беспокойно забилось. – Сейчас я вновь встречу своих друзей, – подумал Кузя и даже замедлил свой бег от волнения. – Как мне перемолвиться с ними хоть одним гафком? – задумался он, не теряя из поля зрения смуглую спину мальчика.
Тот, остановившись у прилавка, в ожидании продавщицы нетерпеливо повел лопатками (ну где же она?).
Яркое солнце освещало его, и Кузя увидел, как исцарапаны и побиты о камни его ноги, как в кровь истерт правый локоть. И снова удивился – чему радовался, прыгая в прибое, мальчишка.
– Пошли! – позвал его мальчик, и они направились как раз к той столовой, где впервые Кузя познакомился с барбосом.
А вот и он сам! Легок на помине! С физиономией профессионального нищего клянчащий очередную порцию мясного ассорти.
– Гаф, – тихо позвал его Кузя.
– О! Ты!? Здорово! Как дела!? – тут же залился лаем барбос и помчался обниматься.
– Надо же! – удивился мальчик, – А у тебя, оказывается, здесь есть друзья!?
– Гаф- Да – ответил Кузя.
– Тяф, тяф,– вежливо представился барбос и со всех ног бросился созывать честную компанию.
Спустя пять минут вокруг них собралась разношерстная стая блохастых и ушастых, хвостатых и бесхвостых, породистых и беспородных собак и собачек.
–Тяф, тяф, ррры,– беседовали они с Кузей и угощались мальчиковыми конфетами. Это был настоящий прием, организованный по случаю усыновления Кузи.
– Ррр да! Повезло тебе с хозяином! Ты уж его береги! – посоветовал расчувствовавшийся Бася. – Мне бы такого молодого и доброго! Смотри! Конфет в меру ешь! А то шерсть выпадет, чесаться весь будешь! На новом месте устроишься, о нас не забывай, при оказии весточку перешли. Я теперь каждую среду буду прибегать вагоны с Москвы обнюхивать! Ну, бывай!
Последним попрощаться подошел боксер по имени бульдог Петя и с завистью посмотрел и обнюхал надетый на Кузю ошейник: – Красивый какой, вот вещь, так вещь, с нею сразу себя чувствуешь солидной собакой, а не какой-нибудь безродной шавкой, – авторитетно заявил он.
– Правда? – спросил Кузя, которому до этого ошейник не очень-то
