Это вам не хухры-мухры - Дмитрий Андреевич Сандалетов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С трудом, разлепив закрытые глаза, я, мучимый жаждой, глотнул воду и увидел перед собой лодку.
Уткнувшись в илистое дно носом, она под действием ветра разворачивалась кормой в мою сторону.
Я смотрел на это чудо, не смея поверить, а ее левый борт, покрытый облупившейся местами краской, уже заслонял мне полнеба.
Рванувшись, я попытался выдернуть из грязи ушедшую по локоть руку, но она не слушалась, и борт, царапнув меня по щеке, начал удаляться.
Мои дерганья не пропали даром, вода стояла выше подбородка, почти заливая нос. Это был мой последний шанс, и я снова рванулся, вложив в рывок все отчаяние и жажду жизни. Наполовину освобожденная рука, разбросав куски грязи, выскочила из-под воды, поймав уходящую корму.
Накренившись, лодка остановилась и нехотя поплыла обратно, а я, еще не веря в свою удачу, выпростал вторую руку и с силой подтянулся.
Теперь лодка вплотную стояла ко мне кормой, и, отвоевав у трясины несколько сантиметров, я, высоко задрав голову, сумел положить подбородок на ее теплые шершавые доски. Прямо перед моим лицом лежали снятые джинсы и рубашка, и какими родными показались они мне, я смотрел на них с непонятным восхищением, словно они были вестниками из дома.
– Ну что, ребята, я вас еще поношу, – заговорил я с ними и снова сильно дернулся, выбираясь из трясины.
Работа эта была непростая, и лодка часто грозила перевернуться, зачерпывая все новые и новые порции воды, но я не унывал, и вскоре, навалившись грудью на борт, вырвался из ловушки.
Только отдышавшись, я понял, что все еще нахожусь в смертельной опасности, вся моя одежда плавала в наполненной водой лодке, а через ее края, стоявшие почти вровень с водами залива, при каждом моем движении перехлестывала поднятая легким бризом волна.
Еще немного – и лодка бы затонула, прочно увязнув в илистом дне.
Не передать вам, с какой осторожностью я вычерпывал из нее ладонями воду. Не найдя ковша, я воспользовался рубашкой, выжимая ее за борт. Так трудился я больше часа, прежде чем борта немного приподнялись над уровнем озера.
Я страшно устал и готов был упасть на дно лодки и уснуть беспробудным сном, но залив внушал мне такой ужас, что я не собирался находиться в нем ни минуты больше, чем требовалось; перегнувшись через борт, я попытался отыскать в иле весло, однако вскоре оставил эту бесполезную работу.
Весло навечно поглотило болото, и я мог только радоваться, что отделался так дешево.
Неумело орудуя оставшимся веслом, я кое-как вывел свою лодку на открытую воду.
Огромное озеро окружало меня, темное от глубины, грозное, но без обмана!
Полузатопленная посудина плохо слушалась весла, до ближайшего берега, поросшего соснами, было метров сто, и, подчиняясь внезапному порыву, я, бросившись в прохладную воду, поплыл к нему, наслаждаясь свободой движения, ныряя в его глубины и фыркая, словно дельфин, по грудь, выскакивая из нее.
Никогда еще я не испытывал такой радости. Куда делась моя головная боль! Я волшебно излечился.
Отмывшись от грязи, усталый, я вышел на подгибающихся ногах на каменистый берег, прижался лицом к покрытой теплой хвоей земле и неожиданно для себя разрыдался.
Речные разбойники
Доехав до Рублево на автобусе мы, сгибаясь под весом жратвы, протащились оставшиеся триста метров до лодочной станции.
Не знаю как Мишка, а я здесь был больше года назад, еще в пятом классе, и не представлял, как тут все изменилось.
«Девяностые» вам не хухры мухры. Всего за неделю мои мама и папа стали миллионерами и от этого мы оказались еще беднее.
Как вам нравится сдобная булочка за шестьсот рублей?
В кармане у меня лежало тысяч пятнадцать на мелкие расходы – буханку хлеба за две с половиной тысячи рублей, кусок колбасы и бутылочку пепси. Ну и деньги на саму лодку.
Слава богу, на лодочной станции царил такой бардак, что лодки периодически становились почти бесхозные. Наших денег хватало на четыре часа, что при полной неразберихи у новой собирательницы денег, давало нам возможность кататься на ней весь день.
Тетка потная всклоченная и бестолковая кидала как в помойку в свою раздувшуюся от залогов сумку паспорта, водительские права и всякие другие ценные вещи и документы.
Никаких тебе будок с полочками и квитанций. Главное вовремя завладеть недырявой лодкой и можно в принципе ее вообще не возвращать.
Как всегда мы проспали, неправильно договорились о встрече и поэтому пришли к пустым причалам. Вздохнув, я оглядел просторы Рублевской лужи. Никакой надежды на быстрое решение!
Возвращающиеся лодки можно сказать плелись. Такое впечатление, что они плыли к берегу не при помощи гребцов, а сдуваемые ветром.
К тому же тетка требовала с нас хоть какой-нибудь документ.
На руках у нее тявкала отданная в залог породистая болонка, о ноги терлась дюжина каких-то жирных котов, рядом ковырял в носу трехлетний чумазый мальчишка.
Я горячо доказывал ей, что кроме одежды и кроссовок, на мне ничего нет, да и какие в шестом классе паспорт и права.
Наверное, я напоминал кота Матроскина из мультика, у которого вместо документов были только кошачий хвост.
Пока мы спорили, пристало сразу пять лодок и начался натуральный дурдом. Болонка лаяла, коты шипели, а красные как раки от полуденного солнца отдыхающие, сами рылись в сумке, разыскивая свои документы, деньги и права.
Один парень чуть было не ушел с чужим паспортом, но вовремя заметил свою ошибку.
– Это какой-то кошмар! – пожаловалась нам тетка, которая сама же его и создала.
– Раньше мы оставляли залог в будке, там у каждого был свой номер квитанции с указанием полки, ну или металлический жетон – подсказал ей я.
– Спасибо мальчик, но я тут вообще ничего не знаю, меня наняли только позавчера, хозяина здесь вообще, по-моему, нет, просто в домике живет толи какая-то многодетная семья толи собранные вместе беспризорники.
Собранный беспризорник уже стоял рядом и хмуро пинал босой ногой деревянную скамейку. Другой помельче, загорелый дочерна, хотя лето только начиналось, задумчиво чесал свой облупленный нос, наблюдая за жующим козявки младшим братом.
Болонку и пару особенно жирных котов разобрали, остальные коты оказались тоже беспризорниками и не требовали от тетки никакого внимания.
В конце концов, мне удалось ее уговорить и, оставшись в трусах и плавках, мы босиком затрусили к покачивающимся от еле заметных волн лодкам.
Загорелый дочерна мальчишка, почти мой ровесник, вручил нам неподъемные весла, и первым спрыгнув в лодку, показал, куда и как надо их вставлять.
Я дал ему тысячу, и на его лице заиграла улыбка. Если у него действительно нет дома и родителей, мне было его жаль.
Отвязав канат, я сел на еще мокрую от прошлых гребцов скамейку и взялся за весла. Парень, нагнувшись, уперся руками в лодку и
